Миллионы, биллионы его осколков наделали, однако, ещё больше бед, чем само зеркало. Некоторые из них были не больше песчинки, разлетелись по белу свету, попадали, случалось, людям в глаза и так там и оставались. Человек же с таким осколком в глазу начинал видеть все навыворот или замечать в каждой вещи одни лишь дурные стороны, — ведь каждый осколок сохранял свойство, которым отличалось само зеркало. Некоторым людям осколки попадали прямо в сердце, и это было хуже всего: сердце превращалось в кусок льда»
Дом на площади Гриммо пустовал уже девятнадцать лет. Мебель покрылась толстым слоем пыли, углы затянула густая паутина. Весьма вероятно, что шкафы и тумбы снова стали жилищем для всякой нечисти. Портреты благородного семейства Блэк мирно дремали в своих резных пыльных рамах, лишь изредка просыпаясь, чтобы пообщаться друг с другом.
Кричер, верный страж этого огромного дома, покинул его девятнадцать лет назад. Не по своей воле. Так приказал ему его новый хозяин — Гарри Поттер. Со слезами и криками домовой эльф собрал все свои «богатства» (разные безделушки семейства Блэков), попрощался с портретом матери Сириуса и покинул дом. Ещё примерно неделю эльф ходил по новому жилищу Поттеров и рыдал в голос. Глядя на это, даже Рон Уизли, никогда не интересовавшийся судьбой домовых эльфов, обратился к другу:
— Жестокий ты хозяин, Гарри. Мне его даже жаль… Но ты только не вздумай сказать Гермионе, что я пожалел домового эльфа! Это испортит мою репутацию.
Прошло уже девятнадцать лет. Никто не навещал тот дом, не следил за его чистотой… Страшно представить, что будет там сейчас. Однако сегодня, в предпоследнее воскресенье августа, Гарри Поттеру пришла в голову неожиданная мысль — съездить в дом крестного. Его жена Джиневра Поттер не встретила такую идею с восторгом: скорее, насторожилась, не идет ли он, под предлогом визита в дом на Гриммо, к очередной молоденькой любовнице. Оно и понятно: за героем магической Британии, чей портрет почти два десятка лет украшал передовицы «Пророка», бегали и юные красотки, и профессиональные куртизанки. Поэтому, ради успокоения жены, Гарри решил взять с собой её брата, который одновременно был со школьных лет его лучшим другом.
— И чего тебе там понадобилось? — пробурчал Рональд, зайдя к Поттерам через камин. Для похода он оделся «под маггла»: синяя рубашка, джинсовая куртка и стоптанные туфли.
— Не знаю, — ответил Гарри, накидывая замшевую куртку. — Мне просто надо туда съездить… Не знаю, как объяснить…
— Понимаешь, друг, — тоном психолога проговорил Рон, когда они вышли покурить. — Дело в том, что твоя душа требует контакта с прошлым, которого ты избегал все эти девятнадцать лет. Но этого не стоит пугаться! Это нормально. Это лишь доказывает, что от себя убежать невозможно и рано или поздно человек возвращается к тому, что тревожит его изнутри.
Гарри взглянул на друга, как на сумасшедшего.
— Что?! — стал оправдываться тот. — Так Гермиона сказала.
— Ну, тогда ясно, — усмехнулся Гарри, — хотя в чем-то она права… Правда, я ещё не понял, в чем…
После победы над Темным Лордом магический мир охватила странная мода на курение. Маггловские сигареты продавались в Косом переулке нарасхват. Сейчас узнать волшебника в толпе было просто: если на ходу дымит хорошо одетый джентльмен — значит, наверняка волшебник. У магглов курили теперь только деклассированные типы, иммигранты да подростки. Зато маги наслаждались табачным дымом, нащупывая на ходу пачку в кармане. Или доставали сигарету заклинанием, когда вблизи не было магглов. Даже директор Минерва Макгонагалл, махнув рукой, разрешила курить ученикам седьмого курса.
* * *
Помимо Рона на площадь Гриммо пошел и средний сын Гарри — Альбус Северус Поттер. Мать было запротестовала, словно боялась, что что-то может случиться, но мальчик прицепился к отцу: «Возьми, да возьми». Гарри охотно согласился. Детей из-за работы он видел очень редко, практически совсем не знал их, да и к среднему сыну он как-будто тянулся больше, чем к другим отпрыскам. Возможно, потому, что тот внешне был больше всех похож на отца: те же блестящие черные волосы, те же очки, те же зеленые глаза, унаследованные от бабушки Лили Эванс.
Альбус Северус Поттер не был похож ни на брата, ни на сестру. Его старший брат, Джеймс Сириус Поттер, который перешел уже на третий курс факультета Гриффиндор, рос сущим наказанием для всей семьи: этот шумный заводила вечно попадал в какие-нибудь приключения. Самой известной его выходкой был запуск живой свиньи в класс зелий, за что директор Макгонагалл вызвала в школу родителей мальчика. «Почему нельзя спокойно учиться и не выкидывать фокусы каждую секунду?» — устало спросила его мать. В ответ Джим только усмехнулся и, разведя руками, патетично ответил: «Жизнь без этого скучна!» Джеймс, впрочем, был любимцем отца и матери, и эта выходка сошла ему с рук, как, в сущности, и все остальные.
Младшая сестра Альбуса, Лили Луна Поттер, должна была пойти в Хогвартс через два года. Внешне она казалась копией матери. Часто эту хрупкую рыжую красавицу можно было видеть идущей по Годриковой впадине в окружении веселых подружек. Лили никогда не отличалась терпением. Если девочка хотела что-то получить, она добивалась своей цели всеми возможными способами. Лили словно не совсем вышла из детского возраста — вечерами она любила читать волшебные сказки и представлять себя маленькой принцессой. Лили была настолько взбалмошной, что запросто могла забежать рано утром в спальню к одному из братьев и растолкать его, требуя побыть с ней. Альбус думал, что приехавший на каникулы Джеймс начнет беспощадно дразнить сестру, но ошибся: старший брат относился к Лили покровительственно и, подобно родителям, старался баловать ее, чем мог.
Альбус Северус, средний сын Гарри Поттера, рос другим. Он не мечтал о квиддиче, как его брат, но чего у него было не отнять, так это чуткости и ума. Его не волновало, с каким счетом сыграли болгары с англичанами в последнем матче по квиддичу, но зато в детстве он всегда спрашивал, почему мама пришла сегодня расстроенная, или почему Лили плакала ночью. Когда мальчик подрос, то стал очень любознательным и вдохновенно читал различные книги, которые родные ему с удовольствием дарили. Джим посмеивался над ним из-за этого увлечения и уточнял, не забыл ли братец еще мир людей. Отец говорил, что у Альбуса хорошая интуиция. Мальчик не совсем понимал значение этого слова, но радовался, что ему удается хоть в чем-то превзойти старшего брата.
Самой необычной способностью Альбуса был дар разговаривать со змеями. Однажды, когда младшему Поттеру исполнилось восемь лет, они с кузиной Розой Уизли обнаружили в зарослях лопухов длинную серую гадюку. Девочка закричала, но Альбус, растерявшись, что-то прошептал змее. Гадюка повернула голову к младшему Поттеру и с удивлением прошипела ему: «Повелитель?» Мальчик, также здорово испугавшись, попросил змею не нападать на его кузину. Змея, прошипев что-то вроде «Ваши слова — мое Священное Писание», уползла в заросли травы. Началась гроза, и дети, укрывшись в сарае, решили, что лучше не стоит рассказывать взрослым об этом происшествии. «Разговаривать со змеями — очень плохо», — прошептала Роза, пока они вдвоем рассматривали потоки воды, струившиеся по старым закопченным окнам сарая. Альбус ничего не ответил, но, подняв книги, узнал, что знать парселтанг — признак темных магов.
Альбусу, кроме того, пару раз раз снились странные сны, в которых он видел старинный приют и высокого худого мальчика, дующего на руки то ли от ноябрьского, то ли от мартовского холода. Затем ему снилось, как тот же темноволосый мальчик стоял, немного сутулясь, в зале, рядом с огромной рождественской елкой, незнакомый мужчина в синей мантии протягивал ему какие-то книги, а призраки проносились мимо них. Однажды ему приснилось, как тот же мальчик рано утром читал в зеленой комнате «Историю Хогвартса», а чей-то котенок бегал в салатовом отсвете. Альбус понятия не имел, ни кем был тот мальчик, ни что означали эти сны, и не говорил о них взрослым.
В школе Хогвартс — самой престижной волшебной школе в мире — было четыре колледжа: Гриффиндор, Хаффлпафф, Райвенкло и Слизерин. Гриффиндорцы славились храбростью, хаффлпаффцы — трудолюбием, райвенкловцы — умом, а слизеринцы — амбициями и хитростью. Наиболее зловещую репутацию имел Слизерин: колледж, где учился великий темный маг Лорд Волдеморт, а затем его последователи — Пожиратели смерти. И хотя после окончания Великой магической войны прошло девятнадцать лет, эти имена все еще вызывали страх. Люди боялись тех, кто учился в Слизерине, и не доверяли им.
Аппарировав на площадь Гриммо, все трое остановились у тяжелых дверей. Дом Блэков навевал множество воспоминаний — приятных и не очень. Когда Гарри Поттер впервые сюда попал, он очень злился на самого себя, что наорал на лучших друзей… Как давно это было! Почти забылось… А потом они тут праздновали Рождество… Сириус тогда ещё распевал веселые рождественские гимны. Гарри невольно улыбнулся… А потом тут они прятались от Пожирателей Смерти и готовили налет на Министерство… Примерно в то же время здесь он поругался с Люпином… Целая жизнь, ставшая прошлым…
Рон, кажется, тоже вспоминал всё, что происходило здесь много лет назад. Он задумчиво оглядывал дом — видимо, тоже удивлялся его способности все запомнить… Зато Альбусу вспоминать было нечего, он тут и не был никогда. Потому он решился напомнить взрослым о цели их визита.
— Пап… может, войдем уже?
— А? Да-да, конечно, — Гарри Поттер вздохнул и вошел в дом.
Три человека вошли в темный коридор. Застоялый запах сырости — это первое, что почувствовали гости. Они хотели уже пройти внутрь, но тут… Прямо из пола встала высокая фигура седовласого старца. Мерлин, старое заклятие! От неожиданности все отступили на шаг назад.
— Ты убил меня… — прокряхтела фигура, медленно приближаясь к людям.
Альбус Поттер испуганно прижался к отцу. Глаза мальчика расширились. Сердце бешено застучало. Зато в глазах Гарри на секунду мелькнуло что-то непонятное.
— Это не мы убили вас, — медленно сказал он. Голос немного дрожал.
— Мерлин, — тихо сказал Рон, когда фигура покорно рассыпалась, — Я думал, его уже убрали отсюда… Столько лет прошло…
— Я не думал, что вернусь сюда… Даже не вспомнил об этом заклятии… — сказал Гарри, повернувшись к сыну, — Ты в порядке? Это всего лишь тряпичная кукла… ничего особенного.
Мальчик неуверенно кивнул, всё ещё не отрывая взгляда от пола. Ребенок явно пребывал в шоке.
— Это был… — прошептал он, — Это… тот директор? В честь которого меня назвали? — голос мальчика дрожал настолько, что трудно было различить слова.
— Ал, — Гарри нахмурился, — это мера предосторожности. Лишняя. Забудь… Это был всего лишь манекен…
— А мера против кого? — требовательно спросил мальчик.
Гарри и Рон переглянулись. Второй покачал головой и прошел внутрь дома. Недолго думая, он завернул на кухню — что поделать, возраст людей не меняет…
— Мм… — Гарри задумался.
Да, сын поставил его в тупик. Если он сейчас скажет ему, что заклятие — мера предосторожности против Северуса Снейпа…
— Ответь честно, — требовательно попросил Альбус. Зеленые глаза ребенка доверчиво смотрели на отца.
— Ал, — Гарри вздохнул, — Это… Это была ошибка всего Ордена Феникса. Мы все считали Северуса Снейпа не тем, кем он был на самом деле…
— Северус… — медленно произнес мальчик, — Второе мое имя… Получается, он был хорошим человеком?
— Ну… — мужчина задумался, — Знаешь, я обязан ему жизнью. На первом курсе он меня спас. Помнишь, я тебе рассказывал?
Ребенок только кивнул. Он хотел ещё что-то спросить, но с кухни раздался восторженный голос (хотя, скорее, вопль) дяди Рональда:
— Гарри! Гарри! Прикинь, тут ещё еда сохранилась! Прямо свежая! Нет, ты представляешь?! Даже не испортилась!!!
Мужчина усмехнулся. Да… Даже спустя девятнадцать лет Рональд Уизли остался Рональдом Уизли…
* * *
Через несколько минут все разбрелись по дому. Гарри отправился наверх, в комнату, где раньше жил Клювокрыл — ему хотелось снова там побывать. Рональд решил просто побродить, поискать приключений. А Альбус пошел наугад.
Лестница скрипела под шагами ребенка. Он осторожно наступал, боясь, что вот-вот старые ступени провалятся. Мальчику показалось, что он слышит звонкий женский смех. Альбус повернул голову. Никого. Мерлин, никого. Только рядом висел выцветший темно-зеленый гобелен. Смех повторился. Альбус подошел к нему и вдруг услышал приглушенные голоса.
«Том, я очень рада! Боже, как ты вырос!»
«Вырос и готов на подвиги, Вэл!» — ответил приятный голос мальчика.
«Мама сказала, что ужин начнётся ближе к одиннадцати».
«Вот и отлично, — раздался голос другого мальчика. — Покажи ему наше семейное древо, Вэл».
— Кто там? — спросил Альбус.
Никого. Голоса пропали. Только с краю оказалась чуть приоткрытая дверь. Мальчик заглянул туда, ожидая увидеть уставленную старинной мебелью комнату, но увидел только старый черный шкаф. Альбус зашел в комнату. Пол под ногами угрожающе скрипнул, словно предупреждая — уходи! Но мальчик не собирался покидать комнату. Ему стало интересно, что лежит в старом шкафу. Ничего не подозревая, ребенок приоткрыл дверцу. Сначала ничего не произошло.
«Обычный шкаф!» — разочарованно решил Альбус. Он уже развернулся, чтобы уйти, но вдруг за спиной раздался голос:
— Так-так-так…
Мальчик обернулся. На полу, непонятно каким образом, появилась табуретка на трех ножках. На ней устроилась большая черная шляпа. Разрез прямо над полями напоминал рот. Кажется, именно оттуда доносились звуки.
— Вы кто?! — испуганно спросил Ал.
— Ты знаешь, — спокойно ответил головной убор.
— Вы… та самая Волшебная Шляпа? — предположил мальчик. Он был почти уверен, что прав.
— Верно, — ответила она, — и сейчас я скажу тебе, на какой факультет ты попадешь.
— Жаль вас огорчать, но мне ещё рано проходить распределение! — возразил Альбус. — Я ведь ещё не в Хогвартсе…
— Но зато я здесь, чтобы сказать, на каком ты будешь факультете, — Шляпа говорила медленно, выделяя каждое слово. Это завораживало, заставляя прислушиваться.
— Ну… Тогда я хочу на Гриффиндор!
— Тут не важно, что хочешь ты, — ответил головной убор. — Я вот, например, вижу, что тебе дорога на Слизерин.
— Нет…
— Да.
— Но я не хочу… Вся моя семья…
— Я знаю лучше. Ты отлично будешь учиться на Слизерине. Станешь великим темным магом. Даже более великим, чем некогда был Лорд Волдеморт, — уверенно говорила Шляпа.
Мальчик замер на месте. Это то, чего он боялся больше всего. Слизерин. Факультет Волдеморта. Факультет Пожирателей Смерти. Сколько всего он о нём слышал… И это были отнюдь неприятные вещи. И сейчас, попав в лапы странной магии, Альбус Северус Поттер не мог ей противостоять. Его трясло, горло пересохло. Ладони сжаты в кулаки. Только не Слизерин…
— Не противься сам себе, мальчик, — с насмешкой сказала Шляпа. — Знаешь, а ведь многое зависит от имени человека. Тебя назвали в честь двух ужасных людей…
— Нет, папа говорил, что… — попробовал возразить ребенок, но головной убор лишь рассмеялся.
— Он ошибается. Они оба были темными магами. И ты тоже будешь таким. Это судьба. Ничего не изменить. Подумай, разве плохо быть темным волшебником? Тебя все будут бояться, все будут тебе поклоняться… Ты будешь наводить ужас на мир…
— Но я не хочу наводить ужас на мир! — воскликнул Ал, отступая на шаг. — Такие, как Волдеморт, рушат семьи! Отнимают жизни! Я никогда таким не буду! НИКОГДА! — С этими словами он рассерженно топнул ногой и развернулся, чтобы уйти.
— Но ты ничего не изменишь, — продолжала Шляпа. Ал остановился.
— Что вы имеете в виду?
— То, что через неделю ты поедешь в Хогвартс. И там я вынесу свой вердикт. Слизерин.
— Нет! Куда угодно, только не на Слизерин! — взмолился Альбус.
— Вечером первого сентября ты сам попросишь меня об этом! — усмехнулась Шляпа. — И я охотно выполню твою просьбу.
…Гарри Поттер, тем временем, сидел на полу в той самой комнате, где когда-то жил гиппогриф Клювокрыл. Тут Гарри когда-то прятался, чтобы никто не донимал его… Как давно это было… Здесь он тайком от жены встречался с Лиззи. Это было тоже давно. Зимой с девятого на десятый год. Лиззи была темноволосой с чуть раскосыми глазами, и, казалось, была ему покорна во всем, с первой минуты. Он помнил метель той морозной зимой. Он по-хозяйски сжимал ее руку, а она шла за ним, заранее согласная на все…
Погрузившись в воспоминания о былом, Гарри подскочил, когда услышал крик «НЕЕЕЕТ!!!» Мгновенно узнав голос сына, Гарри Поттер выскочил в коридор.
— Ал! Что случилось?! — крикнул он, но ответа не получил.
Кажется, звуки доносились сверху… Поднявшись на пару этажей вверх, Гарри заметил приоткрытую дверь. Зайдя в комнату, он увидел, что сын кричит, зажав уши руками. А шляпа повторяет: «Слизерин! Слизерин!»
Мужчина не сразу понял, что тут делает хогвартская Шляпа, но тут в памяти всплыло ещё одно воспоминание: миссис Уизли в дрожащей руке держит палочку, по её щекам текут слёзы. На полу, возле её ног лежит мёртвый Рон… мёртвый Артур… Фред… Джордж… Гарри… Это же та самая комната!
— Да это боггарт, Гарри! Чего ты ждешь?! — послышался голос Рона, который тоже прибежал на крики.
— Мерлин, — выругался Гарри, вставая перед сыном. Шляпа с табуретом тут же исчезла. Но на её месте возник… сам Гарри Поттер. Один. Просто человек.
Рон изумленно наблюдал за тем, как друг твердо произносит «Ридикулус!» В голове не укладывалось… Гарри Поттер… Сам великий Гарри Поттер! Боится сам себя?
Спустя несколько минут они спустились вниз. Альбус всё ещё дрожал, в голове гудело: «Слизерин!» Отец держал его за руку, мысленно ругая себя, что позволил сыну отправиться сюда. Но ещё больше он винил себя за то, что не знал страхов сына. Ему и в голову не пришло, что мальчик может бояться распределения! А ведь он сам когда-то был таким же…
* * *
— Пап, меня ведь не отправят на Слизерин, правда? — спросил вдруг Ал.
Гарри встретился с ним взглядом. Такие же зеленые, как у него самого, глаза. Он смотрит с надеждой. Верит, что его самый лучший на свете папа не позволит какой-то там Шляпе отправить любимого сына на этот мерзкий факультет… Если бы всё было так просто…
— Я не знаю, Ал, — честно ответил Гарри, погладив сына по чуть растрепанным волосам. — Но Шляпа всегда учитывает, что хочешь ты сам!
— Но сейчас…
— Это была иллюзия, — перебил отец, — Боггарт. Он принимает облик того, чего ты боишься. Но с ним легко справиться, я научу тебя.
Мальчик чуть улыбнулся, но Гарри видел, что он всё ещё боится. Жаль, что этот страх невозможно просто так преодолеть. Всё пройдет после распределения, и через несколько лет будет стыдно вспомнить, что ты боялся такой глупости… Гарри это знал. Более того, он сам прошел через это.
Немного дрожа, Альбус вышел в коридор. Снова на полу и стенах было обилие пыли, но теперь она уже не казалась такой страшной. Альбус заглянул в нишу. Здесь, наверное, в лучшие времена была маленькая комнатка для гостей. Синий диван затянула паутина, на свечной люстре накренились три рожка. Это был боггарт, всего лишь боггарт, о которых он читал в книжках. Странно, что он не распознал боггарта. Мальчик осторожно подошел к стоящей на маленьком столике китайской вазе с рисунком старинной пагоды. Ну и пыль на круглом столе… Удивительно, как вазе удалось остаться чистой в такой пыли?
«Ты представляешь, Лу: он в самом деле поверил, что это просто боггарт!»
«Его отец по-прежнему так глуп?»
Альбус почувствовал, как холодеет на сердце. Определено, кто-то говорит о нем. Кажется, один из голосов был даже ему знаком…
«Возможно, он сказал это, чтобы успокоить его».
Мальчик оглянулся, ища источник голоса, но увидел перед собой только старое зеркало, затянутое паутиной. «В нем точно живет дух», — подумал с тревогой Ал.
«Значит, боггарт».
Голоса рассмеялись, а Альбус почувствовал, что у него холодеют руки. Свечная люстра качнулась. Выходит, Шляпа говорила правду, а отец просто соврал ему? Или врут те голоса? Кстати, интересно понять, кто они… Недогоревшие свечи в настенных позолоченных подсвечниках показались ему опасными.
— Папа, ты врешь! Это не боггарт! — закричал он, подбежав к отцу.
— С чего ты взял? — дядя Рон с удивлением смотрел на перепуганного племянника.
— Они так говорят!
— Кто? — недоумевал Рон.
— Не знаю… Я их не видел… — честно признался Альбус. Он оглянулся на дверную арку. Ему казалось, что этот странный дом за ним наблюдает.
— Блэки! — вдруг осенило Гарри. — Портреты, Рон.
Друзья переглянулись. Вокруг стояла тишина, словно дом погрузился в сон. Или только сделал вид, что погрузился? Альбус чувствовал, что последняя его догадка верна.
— Я думал, они уж давно истлели, а они все существуют, — хмыкнул Рон.
— Мне кажется, нам пора уходить, — сказал Гарри с легкой хрипотой.
— Погоди… мы не почистили дом.
— В другой раз. Пора…
Альбус последовал за взрослыми. На душе была радость, что он уходит отсюда. И заодно тревога: неужели его самый сильный на свете отец испугался каких-то портретов? В глубине души Альбус знал, что это так, но не хотел говорить. Он прислушался, не смеётся ли снова та девушка. Но старый дом молчал.
Вечером они уже были дома. Альбус быстро заснул, предварительно взяв с отца клятву, что тот непременно научит его сражаться с боггартами. Гарри долго смотрел на спящего сына. Ещё неделя, и он отправится в Хогвартс. Ему всё-таки было страшно отпускать Альбуса туда. Хотя Джинни не раз говорила, что он уже не маленький, и к тому же, там будет Джеймс (если честно, последнее скорее настораживало, нежели успокаивало).
За Альбуса Гарри волновался больше, чем за Джеймса два года назад. Джеймс — это особый случай. Этот вихрь прорвется где угодно. Другое дело — Ал. Он всегда был более тихим, более задумчивым. Бешеный темп Хогвартса сильно отличается от размеренной домашней жизни. Гарри всей душой надеялся, что сын встретит там таких же хороших друзей, как когда-то он сам. Тогда можно было бы не волноваться за ребенка, какими бы ни были эти друзья. Гарри уже не раз убедился, что людям свойственно меняться…
А ещё на душе было противное чувство, будто сегодня он проиграл какой-то важный бой. Какой бой и кому? Неужели старому дому Блэков, где никого нет, кроме портретов? Или кому-то ещё? Он не проиграл, потому что не сражался. Но ушёл домой из-за какой-то мелкой нечисти. Дом победил их, и они ушли. Неужели он ещё имел силу?
Временами Гарри сам удивлялся, как мало изменился волшебный мир за минувшие годы. На грандиозном процессе над бывшими Пожирателями смерти осудили человек шестьдесят. Остальные под разными предлогами увернулись: кто-то сбежал в Австрию, кто-то доказал, что находился под «Imperio», кто-то имел незначительные прегрешения. Все остальное осталось прежним — от неизменных факультетов до почтовых сов, разносящих письма повсюду, даже в Министерстве. Пятнадцать лет назад волшебный мир и вовсе охватила мода на старину: директор МакГонагалл восстановила в Хогвартсе форму сорокового года. Из-за жилетов и форменных брюк возни с ней стало куда больше, да и цена возросла.
— Слушай, — обратился к другу Рон, когда они аппарировали назад. — Что стало с твоим милым боггартом-дементором?
— Я отправил его в Азкабан, — усмехнулся Гарри.
— А серьёзно? — Рональд целиком запихнул в рот сэндвич.
— Серьёзно? Мои страхи прогрессируют, — пожал плечами Поттер, — Я сам удивился, если честно.
— Фто эфо чнафило? Ффой нофый фоггарт? — спросил друг, не отрываясь от процесса поглощения ужина.
Набитый рот вовсе не мешал ему говорить.
— Наверное, что я боюсь остаться один, — задумчиво ответил Гарри, откусывая бутерброд, — без Джинни и детей… И без вас с Гермионой…
— Пофумаеф… — умудрился усмехнуться Рон с полным ртом.
Он протянул руку за ещё одним сэндвичем и с легкостью поместил его к первому. Некоторые люди, как Рон Уизли, всю жизнь остаются сами собой.
Следующим утром Альбус проснулся в шесть часов. Дрожащей рукой он одернул желтую штору с синими прожилками. Ночной ливень стих, и солнечные лучи весело играли в лужах. Маленький палисадник с грядками роз и золотистых бархаток купался в утренней свежести. Вчерашнее происшествие казалось ему каким-то неприятным сном, о котором хотелось бы поскорее забыть. В конце концов, отец прав: он попал в дом, принадлежавший когда-то темным волшебникам, и нет ничего удивительного в том, что он наполнен нечистью.
Ночью, правда, Альбусу снова приснился странный сон: высокий темноволосый юноша лет семнадцати одиноко шел по узкому коридору и о чем-то грустно беседовал с пролетавшим рядом призраком женщины. Ал заметил, что он был одет в форменный серый пиджак Хогвартса, а на его груди виднелся значок старосты школы. Затем он вышел во дворик, где остановился возле замерзшего фонтана и стал о чем-то размышлять, глядя на ледышки. Ал понятия не имел, кто был этот юноша, но почему-то чувствовал, что он как-то связан со странным домом Блэков. Впрочем, стоило ли обращать на это внимание?
Альбус отошел от окна и тотчас оглянулся: что-то копошилось за стеклом, цепляясь за прутья решётки. Он присмотрелся: там сидела белая амбарная сова. Ал быстро вспомнил, какое сегодня число. Двадцать первое августа. Предпоследний понедельник августа. Проклиная себя за забывчивость, он рванулся к окну и распахнул его. Сова сидела на траве и хлопала большими тёмными глазами.
— Ты сова из Хогвартса? — взволнованно спросил Ал.
Сова протянула ему лапу. В ней был свернутый в трубочку конверт.
— Ничего себе! Подожди! — Альбус протянул тонкую руку. — Ты сможешь вложить мне письмо в руку?
Сова сунула лапу ему в руку и выпустила конверт. Лапа была такой теплой по сравнению с озябшей рукой Альбуса.
— Спасибо! — поблагодарил Альбус. — Я поищу что-нибудь для тебя. Я мигом!
Сова ухнула. Мальчик отчаянно искал что-нибудь из остатков пищи, но нашел только сухое печенье. Альбус виновато вздохнул, но птица благодарно клюнула его в палец и улетела. Ал, сгорая от нетерпения, сел на кровать и взял заветное письмо — толстый конверт, изготовленный из желтоватого пергамента. В центре конверта была фиолетовая восковая печать с фигурами льва, барсука, орла и змеи. На обратной стороне изумрудными чернилами был выведен адрес. Ал быстро сломал печать и открыл конверт. Ему на колени упали два листа пергамента с золотыми буквами. Он схватил письмо и начал читать:
[b]ШКОЛА ЧАРОДЕЙСТВА И ВОЛШЕБСТВА «ХОГВАРТС» [/b]
Директор: Минерва Макгонагалл
Уважаемый мистер Поттер,
мы рады сообщить, что Вы приняты в школу чародейства и волшебства Хогвартс. Занятия начинаются 1 сентября 2017 года. Хогвартский экспресс отходит в 11:00 с платформы 9 ? с вокзала Кингс-Кросс (Лондон) в тот же день. Прочтите прилагаемый список учебников и оборудования. Ждем от Вас совы не позднее 31 июля.
Искренне Ваша,
Гермиона Уизли,
заместитель директора
Створки книжного шкафа отразили солнечные лучи. Альбус подпрыгнул от радости и закружился по комнате прямо в пижаме. За свои одиннадцать лет Альбус услышал от родителей немало удивительных историй о Хогвартсе. Некоторых из преподавателей он знал лично, потому что они были друзьями их семьи, и, бывало даже, приезжали к Поттерам на Рождество. Теперь он скоро и сам окажется учеником этой таинственной школы. Однако от приятных грез его отвлек раздавшийся за дверью голос Кричера:
— Мастер Регулус, пора вставать! Ваша матушка будет очень недовольна опозданием к завтраку!
Мальчик поморщился: сколько можно было говорить старому эльфу, что его зовут Альбус Северус, а не Регулус? Однако старый эльф почему-то упорно звал его этим именем. Из всех детей Поттеров он почему-то был больше всех привязан именно к Альбусу, и был готов для него на все. Ал тоже пытался отблагодарить старика, хотя как именно, не знал. Впрочем, загадка, возможно решалась легко. Джеймса Поттера звали Джеймс Сириус Поттер, и Кричер звал его «мастер Сириус», а Альбуса — «мастер Регулус». Джеймса домовой эльф не переваривал за его выходки, зато к Альбусу был очень привязан
— Иду, иду! — проворчал он.
— Поторопитесь, мастер Регулус! — важно сказал Кричер, словно доверяя ему тайну. — Сегодня вы пойдете в Косой переулок.
Теперь Альбусу не надо было повторять дважды. Быстро одевшись, он помчался вниз как можно быстрее. Деревянные перила быстро мелькали перед глазами. Алу казалось, что сегодня он чувствует себя почти счастливым. Если только… Деревянные столбики перил напомнили ему вчерашний визит в дом Блэков, и мальчик почувствовал дрожь. Зачем он так глупо испугался какого-то боггарта, да еще в присутствии дяди Рона?
Кухня была весьма уютной и яркой. Белая плита и кухонные тумбы, в сочетании с такого же цвета полками и зелёными обоями добавляли обстановке тепла. Серебряная люстра казалась очень богатой. На окнах висела тюль и короткие занавески кремового цвета. Мать вытащила палочку из кармана передника и направила в сторону плиты. Та сразу же нагрелась. Затем Джиневра Поттер направила палочку в сторону буфета:
— Acio чайник, — сказала она. — Чайник вылетел из буфета и сам начал наполняться заваркой. — Доброе утро, первокурсник, — мягко улыбнулась мать.
— Я поступил! Поступил! — закричал Ал, радостно размахивая письмом.
— Садись быстрее, время не ждет.
— Спасибо, — мягко улыбнулся Альбус.
Красноватые солнечные лучи стали робко проникать в комнату. Сначала они весело играли на занавесках, пробиваясь сквозь тюль, а затем забегали по белому шкафу.
Эльф глубоко вздохнул. Ему было жаль, что юный хозяин уезжал, но тот с усмешкой, словно прочитав мысли старика, пообещал приехать на каникулы. На столе уже лежали две порции омлета с ломтиками красной рыбы и стыли две чашки ароматного кофе. Только две: Лили гостила в Норе у бабушки Молли. Рядом сидел Джеймс в оранжевой футболке с эмблемой «Пушек Педдл», с взлохмаченными чёрными кудряшками, непокорными, несмотря ни на какую магию. Джеймс, кроме того, не любил стричься, что придавало его волосам небрежный вид.
— Этот первокурсник непременно попадет в Слизерин, — насмешливо протянул Джеймс, едва мать отошла от стола. Сейчас он счастливо потягивал утренний кофе, с наслаждением щурясь на солнечные лучи, бегающие по оконному стеклу.
— Придется звать тебя Распределяющей шляпой, — весело парировал Ал, отодвигая стул.
— О, тогда я - твой страх номер один! Подумаешь, боггарта испугался! — вытянул старший брат длинные ноги под стол.
В сердце Альбуса что-то ёкнуло. Проклятый Джеймс каким-то образом узнал о его вчерашнем конфузе в доме Блэков. Наверное, отец рассказывал маме, а он, как обычно, подслушивал чужие разговоры. От ярости Альбус прикусил губу: теперь Джим будет дразнить его тем случаем до скончания веков.
— Хватит дразнить брата, — раздался голос матери. — Зачем тратить время на ссоры? Мы собирались за покупками, так что поторопитесь с трапезой
— Бе-е-е, защиты ищешь! — скорчил ему рожу Джеймс. — Трусишка, — презрительно фыркнул он.
— Сам-то храбрец? — Ал знал, что главное не поддаваться на издевки старшего брата. Поворчит, поворчит, да и заткнется — когда это Джеймс мог прожить без чепухи?
— Будущий зме-ёныш! — хмыкнул Джеймс. — А в доме Блэ-э-эки живут! Они стра-а-ашные! — скорчил он рожу.
Ал с яростью посмотрел на брата. Чайная чашка Джеймса внезапно взорвалась, брызги разлетелись по всей кухне. Сам он едва успел отпрыгнуть от стола. Ал застыл на стуле, стиснув пальцами запястье левой руки и тяжело дыша. Мать убрала осколки, взмахнув палочкой.
— Успокойся, Ал, — резко сказала она.
Альбус перестал сжимать запястье, но было видно, что он нисколько не успокоился. Кипя от негодования, он забился к спинке стула. Джеймс хихикнул. Мать с грозным видом вручила ему другую чашку.
— Извини, — пробормотал Альбус, чтобы прервать молчание. — Меня немного занесло.
— Контролируй себя, — строго сказала Джинни.
— Правильно. Все змееныши, как каменные, — фыркнул старший брат. — Мы идем?
Альбус посмотрел в окно, где летнее утро вступало в свои права. Зеленая трава на аккуратно подстриженных газонах радостно поднималась навстречу лучам. Вдали виднелись силуэты старой церкви из резного камня. Укрывшиеся в листочках капли небольшого летнего дождя начали искриться, даря воздуху свой перламутр.
— Ты — точно нет, — строго посмотрела мать на Джеймса. — Ты, Ал, пойдешь с Тедди, я договорилась с ним. А я немного побуду дома. Странно: раньше мне было не сложно мыть посуду маггловским способом, но в последнее время я после этого неважно себя чувствую.
— Ты была у доктора? — обеспокоено спросил Альбус. Джеймс тем временем набросил джинсовую куртку и побежал во двор.
Мать только махнула рукой:
— Не всё так плохо. Да и не доверю я свою жизнь какому-то маггловскому шарлатану, который даже не подозревает о существовании волшебной палочки.
Альбус не улыбнулся. Он всегда чувствовал, когда люди лгут, и сейчас мама точно врала. Всё обстояло не так уж хорошо, и Альбусу ужасно захотелось направить в мать ее собственную палочку, чтобы заставить ее пойти к доктору. Мать в юности была спортсменкой, и Ал помнил ее другой — веселой, подтянутой и задорной. Она, несмотря на свои тридцать шесть лет и легкие морщины, еще оставалась подтянутой и стройной, однако в последнее время стала часто уставать и присаживаться, что беспокоило Ала.
* * *
Младшие Поттеры почти не знали отца. Вернее, отец, конечно, был — Гарри Джеймс Поттер, глава аврората и герой Второй магической войны. Но он всегда был чем-то далёким, как символ с картинки. В те редкие недели, когда Гарри бывал дома, он приходил за полночь и уходил рано утром, когда дети спали. В выходные он спрашивал, как у них дела, а потом снова убегал по срочным вызовам. Альбус помнил, что рано утром они часто ругались с матерью то из-за огневиски, то из-за денег, то из-за какой-то Элизабет, хотя чем она виновата, мальчик не мог понять. Помнил только предутреннюю духоту и жаркое одеяло от гудящего камина, да устойчивое нежелание вставать. Мать после этого обычно будила их с Джеймсом словами: «Ты, должно быть, собрался спать до обеда?» Потом эта обязанность перешла к Кричеру, в которого сонный Джеймс кидался подушкой.
Альбус еще помнил то время, когда отец несколько лет не жил с ними. В те годы он иногда по выходным брал с собой Ала, и они аппарировали куда-то на север в заснеженный парк. На свисающие ветви елей, осыпая с них иней, садились дятлы, гулко стуча о ствол. Они шли через тот лес, и отец рассказывал ему истории из своей жизни. Неподалёку зажигались огни. Спускался вечер. Деревья становились меньше и реже. Парк заканчивался, аллеи сходились в большую дорожку. За ней виднелась заманчиво горящая огнями таверна «Великан». Потом они вместе заходили в небольшое кафе заказать Алу мороженое, а отцу — кофе. У входа им кланялся мужчина в камзоле и шляпе, изображая Гулливера. Альбус любил те прогулки, до сих пор вспоминал, как мокрые снежинки беспорядочно кружили и таяли на ресницах, а предвечерняя серость укрывала заметённые сосны.
Как-то раз они во время прогулки зашли на старое кладбище. Альбус хорошо помнил мокрую метель с дождем, которая укрывала мраморные плиты. Таящий снег словно плакал, падая на неглубокие каменные чаши. Отец говорил, что здесь лежат знаменитые волшебники, а он рассматривал надписи, силясь понять, что значит лежать в вечной тишине под землей. Нет… Не получалось… Зато в тот день он ужасно продрог, и на обратном пути дал сильный озноб. Ночью Ал температурил, и Кричер поил его чаем с малиновым вареньем. Ал в ту ночь все боялся, не умрет ли он и не окажется ли под такими же плитами. Он представил, каково это — лежать целую вечность, не думая и не шевелясь, в полной тишине. Нет… Не получается… Живым этого, видимо, не понять. Зато утром Альбус неожиданно проснулся совсем бодрым, хотя и ужасно бледным. «Слава Мерлину — это только упадок сил», — вздохнула мать, дав ему лекарство.
Потом отец вернулся к ним, но тепло в дом так и не возвратилось. Вскоре мать по непонятной для Альбуса причине возненавидела французскую тётю Габриэль, младшую сестру тёти Флёр. Альбус видел ее мельком и помнил только привезённый ею в подарок пенал с движущимся изображением пирамид и фараона Рамсеса. Альбус тогда думал, что самого главного египетского фараона зовут «фараон Рамсес», и был весьма удивлён, узнав, что Рамзес просто имя — фараон как фараон, не лучше и не хуже других. Зато мать язвительно бросала, что «тётя Габриэль метит в ваши матери», а если она умрет, то та станет их мачехой. Альбус вздрагивал от этих мыслей. Отец морщился, шипя, что нечего придумывать, а мать корила его в отсутствии совести.
Другой случай произошел как-то в сентябре, когда Алу было уже девять лет. Отец тогда пропал на несколько дней и не подавал о себе никаких известий. Мать, махнув рукой, читала детектив, в котором расследовалась пропажа человека. Маленькая Лили, подсмотрев книгу, подбежала к матери в ночной сорочке и залепетала:
— Мама… А папу не похитили?
— Успокойся. Жив-здоров папа… — насмешливо фыркнула мать. — Кому он сдался-то, прости Господи?
— А вдруг… Его убили… — лепетала испуганная Лили.
— Значит, похороним, — ответила устало мама. — Лучше принеси мне на ночь холодного чая.
Альбус поежился от страха, представив себе в доме гроб и погребальную мишуру. По непонятной причине после того похода на кладбище, он стал ужасно бояться похорон и смерти. Настолько, что даже три ночи не мог спать, прочитав найденную у тети Гермионы книгу о похоронной магии Древнего Египта. Возвращение отца через неделю, якобы съездившего в Париж по срочному вызову, сопровождалось скандалом с упоминанием тети Габриэль. В чем она провинилась, Альбус опять-таки не имел понятия.
Ругань в доме стала уже настолько привычный, что Джеймс убегал к приятелям, а Ал бежал читать очередную книгу. Отец, как ни странно, больше не брал его на прогулки, а только расспрашивал, как у него дела — в те редкие выходные, когда бывал дома, а не в командировках. Поговорить с ним Альбусу удавалось только в выходной, когда он приходил к отцу, курящему на балконе. Алу иногда казалось, что родители были даже рады отправить их в Нору, чтобы было удобнее ругаться.
* * *
Альбус никогда не был ни в «Дырявом котле», ни в Косом переулке, хотя и знал, где они находятся. Попасть в Косой переулок могли только дети, идущие в Хогвартс. Альбус был рад пойти в Косой переулок с Тедди Люпином. Высокий, жилистый, с острыми чертами лица юноша был очень похож на отца, которого Ал знал по колдографиям. Тедди с детства воспитывался в семье Поттеров, и был для их семьи чем-то вроде приёмного сына. Также Теодор имел право посещать Нору. Три года Люпин был бессменным старостой Гриффиндора, пока не уступил это место Фреду Уизли. Год назад Тедди поступил в Академию авроров, и надеялся выиграть поездку в Японию для изучения темных сил. Альбус всегда находил, о чем поговорить со старшим приятелем.
Альбус и Тедди аппарировали на оживленную маггловскую улицу. Небо переливалось всеми оттенками лазури, словно радовалось солнцу после ночного дождя. Машины весело мчались, бойко сигналя у светофоров. Рядом с ними был канцелярский магазин, на витрине которого старичок в красной мантии, напоминавший Санта Клауса, с улыбкой указывал палочкой на глобус. Напротив находился маленький магазин CD-дисков.
— Ты чего такой озабоченный? — тепло спросил Тедди, посмотрев на мальчика.
— Знаешь, мы с отцом и дядей Роном вчера ходили в дом Блэков, я нашел Распределяющую шляпу. Пророчила мне Слизерин, я говорил что этого никогда не произойдет, но она не умолкала. Это боггарт такой?
Альбус чувствовал, что Тедди можно об этом сказать, он не станет хохотать, в отличие от Джеймса. Юноша в самом деле нахмурился.
— Отец прогнал его, — продолжал Ал, глядя на синий глобус. — Но я вышел в другую комнату и услышал голоса, что это был не боггарт. Они ещё смеялись.
— А мистер Поттер не узнал, что за голоса? — настороженно спросил Тедди.
— Он сказал, что портреты Блэков… Они врали? — спросил Альбус.
— Понимаешь, есть нечисть, которая прикидывается боггартами, — ответил Тедди. — Видимо ты вчера наткнулся на такую.
— А откуда там так много нечисти? — спросил Альбус. Теперь он начинал понимать, почему боггарт отца изменился, превратившись в него самого.
— Дом не чистили уже девятнадцать лет… — Тедди явно нахмурился. — Думаю, там полно всякой нечисти. Не бойся, она не выйдет из дома, — кивнул он Альбусу.
Пахло концом лета. Первые жёлтые листья уже одиноко упали под деревья. Неяркое солнце и тепло напоминали май, только в них не было майской прозрачности и полноты. От луж исходил странный тревожный запах, словно напоминавший, что длинные летние дни не будут вечными. Тедди нырнул в маленький паб, и Ал последовал за ним.
«Дырявый Котел» оказался маленьким темным помещением, где все места здесь были заняты ведьмами и волшебниками. На стене висел огромный портрет человека в очках и дорогом костюме, который что-то говорил об угрозе с континента. Ал сразу узнал в нем отца и почувствовал прилив гордости. У входа сидели две молодых ведьмы, одна из них в шляпе в цветочек, увидев Альбуса, что-то зашептала другой. С другой стороны «Дырявый котел» был окружен старой кирпичной стеной. Тедди достал палочку и ткнул в один из кирпичей. Ал услышал странный звук, и стена развернулась в арочный проем.
— Следуй за мной — мягко сказал Тед.
Через секунду они вышли на длинную улицу, залитую солнечным светом. Казалось, переулок пропитан им, и Алу захотелось заглянуть в каждый магазин. Однако волшебники, сновавших по улице, смотрела на небо с тревогой, хотя день был ясным и теплым.
— Я подберу тебе книги, Ал, — сказал Тед, взяв список школьных принадлежностей. — А ты иди в магазин одежды мисс Малкин и купи школьную форму. Этих денег тебе вполне хватит. — Он положил несколько монет на руку Ала и исчез во «Флориш и Блоттс».
Ал направился в соседний магазин. На сердце было тревожно от того, что ему придется разговаривать с незнакомыми детьми. Сквозь толпу пробрался веселый рыжий парень, раздавая на ходу газеты:
— Покупайте «Пророк»! Освальд Штирнер вернулся в Вену! Министерство обсуждает экстренные меры! Покупайте «Пророк», леди и джентльмены! Штирнер опасен и безумен!
Альбус заинтересованно вскинул голову. Штирнер был немецким темным магом, который давно хозяйничал где-то в Персии и на Кавказе, сея смуту и разрушения. Уже многие известные волшебники погибли от его рук, и он представлял собой значительную угрозу даже для британских ведьм и волшебников. Зазвонил крошечный колокольчик, и Альбус зашел в магазин. Мисс Малкин, очень молодая, миловидная девушка с воздушными каштановыми волосами, оглянулась и посмотрела на Ала.
— Здравствуй, дорогой, ты собираешься в Хогвартс? — Ал кивнул, мисс Малкин приятно улыбнулась.
— А вы - мадам Малкин? — спросил Альбус.
— Да. Я - племянница прежней владелицы. — Женщина, держа в руках рулон воздушной ткани нежно-бежевого цвета, проводила Поттера в приемную.
— Привет, — неожиданно раздался высокий нежный голос.
Альбус быстро обернулся. Незнакомка представляла из себя невысокую кареглазую девочку с русыми кудряшками до лопаток. Чуть пухлые губы и кругловатое лицо добавляли ее облику что-то милое и детское. Другая женщина, постарше, суетилась вокруг нее, подбирая по росту одежду.
— Как тебя зовут? — Аду вдруг захотелось узнать сверстницу получше.
— Не волнуйся, дорогой, мы тебе что-нибудь подберем, — улыбнулась мадам Малкин, обмерив Альбуса. Она упорхнула за мантиями в соседнюю комнату. Ал тут же повернулся к девочке по соседству.
— Моника Селвин, — с готовностью отозвалась собеседница. — Можно просто Мон.
Селвин, Селвин… Альбус слышал, что человек с такой фамилией был весьма жестоким преступником и Пожирателем Смерти… Интересно, кем ему приходится эта Моника? В ней наоборот было нечто мягкое, невинное.
— Альбус Северус Поттер, — быстро, хотя и несколько церемонно, представился мальчик.
— Ты сын Гарри Поттера? — девочка удивленно посмотрела на него. — Хотя да, конечно…
Мадам Малкин вернулась через пару минут с ворохом черных мантий. Ал примерил одну из них и решил, что она слишком мешковата.
— Ну, это не проблема, дорогой, — добродушно заверила его мадам Малкин. Она дотронулась палочкой до края мантии, и та стала Альбусу в самый раз.
— Нужно еще две такого же размера, Аннамэй, — обратилась она к своей помощнице, вручая ей мантии.
— На какой факультет планируешь поступить?
— Слизерин, наверно, — повела плечами девочка.
— Говорят, что это - колледж темных магов, но везде ведь есть разные люди, правда? — осторожно сказал он, стараясь не обидеть девочку. — Со своими достоинствами и недостатками.
— Почему ты думаешь, что я боюсь туда попасть? — мягко улыбнулась собеседница. — Да и учились там не только темные маги, но и светлые волшебники, включая самого Мерлина. Там ценятся, читала, целеустремленность и находчивость — разве плохо, правда?
— Мм… — чуть замялся Альбус. — Соглашусь, не самые дурные качества, но после войны этот колледж недолюбливают.
— Знаю, — спокойно отозвалась Мон. — Но это пройдет, все в конце концов разные. По крайней мере, надеюсь на это. Их позицию тоже можно понять, ты прав.
Ал выбрал шляпу, темно-зеленый плащ с серебряными пуговицами, отделанный парчой, и изумрудно-зеленый пояс, расшитый серебряными нитками.
— Вот видишь, ты выбрал цвета Слизерина, — засмеялась Моника, примеряя плащ лазурного цвета.
— Я? — опешил Альбус. Ему вновь вспомнилось жуткое предсказание боггарта, и на душе странно похолодело. Нет-нет, это не могло быть правдой.
— Ага! — внезапно раздался манерный голос. Моника вздрогнула от неожиданности. Третьим собеседником оказался высокий белобрысый мальчик с серыми глазами, прилизанной короткой челкой и длинным подбородком.
— В Хогвартс? — бросил он, повернувшись к Альбусу.
— Да, я поступил в этом году.
— И я тоже, — ответил мальчик. Он говорил высоким манерным голосом, растягивая слова, что очень не понравилось Алу. — Малфой, Скорпиус Гиперион Малфой.
— Альбус Северус Поттер, — настороженно ответил собеседник.
— А… Еще один Поттер-Обормоттер… — брезгливо понюхал воздух Малфой. — Знаешь, от вашей семейки уже стало невозможно дышать в Хогвартсе.
— А ты, случайно, не сын Пожирателя Смерти? — неприязненно посмотрел на него Альбус.
— Ого! Прячемся за спину папочки? — хихикнул Малфой. — Идем, Мон, это определенно не наша компания, — обратился он к девочке.
— У нас, похоже, разные компании, — холодно ответил Альбус, сконцентрировавшись на мадам Малкин, которая колдовала над его рукавами, удлиняя их до нужного размера.
— Кажется, да… — с ноткой сожаления сказала Моника. — До встречи в Хогвартсе!
Малфой взял девочку за руку, и они вышли из магазина. Альбус заплатил за покупки и поспешил уйти. Снаружи его встретил Тедди, внимательно всматривавшийся в толпу. Рядом с ним стояла Мари-Виктуар Уизли — дочь Флер и дяди Билла. Ал улыбнулся, вспомнив ее слова, что она умела и бегать на каблуках, но не знал, правда это или нет. Виктуар была красавицей, вся в мать: высокая, стройная, голубоглазая, с длинными пушистыми ресницами и волнистыми волосами, отливающими серебром.
— Пошли покупать котелок и склянки! — весело сказал Тедди.
Альбус шумно вздохнул и поплелся следом за ним, сжимая в руках пакеты с покупками. Эти отпрыски Пожирателей испортили ему настроение, и он был не особо разговорчив, пока Мари помогала ему купить телескоп, весы, перья и пергамент. В конце концов он рассказал, что случилось.
— Я бы не стал всерьёз воспринимать Малфоя, — фыркнул Тедди. — У них плохая наследственность. Дедушка Скорпиуса сидит в Азкабане, как Пожиратель смерти.
— Знаешь, — продолжала Мари-Виктуар, — семейство Малфоев так кичится своим происхождением, что смотрит даже на полукровных свысока. Многие чистокровные семейства ненавидят магглорожденных, но только Малфои настолько погрязли в своей ненависти, что не менее сильно презирают полукровок.
Альбус оглянулся. Скорпиус Малфой, с огромной крикливой совой на плече, выходил из зоомагазина. Он шел в сопровождении своих бледных родителей, которые с таким обожанием смотрели на него, что Альбусу стало противно и он отвернулся.
* * *
Оставалось купить палочку для Ала, но Тед настаивал, чтобы он выбрал её сам.
— Мне нужно ещё зайти в аптеку, — пояснил он, когда Альбус спросил, почему он должен идти один. — Купить лекарство для тети Джинни. Да, и нужно одному…
Мари-Виктуар обещала, однако, помочь кузену. Тяжело вздохнув, Ал направился к магазину волшебных палочек Олливандера в надежде, что не встретит там ещё каких-нибудь противных воображал. В магазине было пыльно, полумрак окутывал сотни коробок, рядами расставленных на полках вдоль стен. Единственной мебелью были стол и стул, мягкий свет лился из-за двери комнаты. Владелец магазина отсутствовал. Ал уселся на расшатанный стул и стал ждать.
— Здравствуйте! — раздался хриплый голос, и Альбус резко обернулся. Хозяином магазина оказался невысокий седой мужчина с серыми, похожими на металл, глазами.
Альбус кивнул в ответ.
— Поттер, Поттер… — протянул старик. — Казалось бы, только вчера ваши родители и кузены приобретали у меня волшебные палочки…
— Я до сих пор помню, — мягко улыбнулась Мари, присев на соседний стул.
— Приятно знать. Какой рукой вы предпочитаете держать какой-либо предмет, мистер Поттер?
—Я - левша, — уверенно заявил Альбус.
Мистер Олливандер смерил его пристальным взглядом, будто не веря собственным ушам.
—Так-так... Давайте посмотрим… — мистер Олливандер открыл коробку. — Попробуйте-ка вот эту. Ива и волос единорога, девять дюймов, очень гибкая. Возьмите её, — мистер Олливандер вздрогнул, когда Альбус взял палочку левой рукой, — И хорошенько взмахните.
Мальчик повиновался, но безрезультатно. Палочка не подавала никаких признаков жизни.
— Что же, попробуйте эту. Береза и перо феникса. Она говорит о внутренней твердости своих обладателей…
Ваза, одиноко стоящая у окна, резко раскололась на несколько мелких частиц.
— Опять нет? — вздохнул продавец. Виктуар устало прикрыла глаза.
Еще несколько волшебных палочек отвергли нового хозяина. Альбус никак не мог понять, чего добивается мистер Олливандер. Прошел час, но волшебник так и не получил элементарной вещи — волшебной, черт возьми, палочки!
— Трудный покупатель… — лицо Олливандера становилось тревожным. — Не волнуйся, мы найдем тебе палочку.
В ту же минуту взгляд Ала упал на маленький ящик из мореного дуба. На крышке была надпись: «Сделал мастер Олливандер. 28 июня 1993 года». Олливандер с тревогой посмотрел на него.
— Не может быть… — прошептал он. — Хотя… Кто знает…
Он открыл ящик, в котором лежала темно-коричневая палочка. Альбус по привычке взмахнул ей. Он был уверен, что ничего не произойдет, но тотчас почувствовал в руке живительное тепло. Палочка выбросила вверх столп зеленых и серебристых искр.
— Невероятно… — прошептал Олливандер. — Лавр и жила василиска, пятнадцать дюймов. Я изготовил ее, как только Гарри Поттер сразил василиска. Да… Дерево победы и жила короля змей. У подобных палочек есть необычная и занимательная способность выдавать спонтанный удар молнии, если другой волшебник попытается ее украсть. Смертельная комбинация, если использовать не по назначению. Вы станете необычным волшебником, мистер Поттер, очень необычным…
— Молодец, Ал, — похвалила его Мари-Виктуар. — Лучше поздно, чем никогда, и вот результат!
Ал густо покраснел и опустил палочку, которую судорожно сжимал в руке. Мари погладила его по плечу и достала кошелёк. Мистер Олливандер пристально посмотрел на левую руку Ала, но ничего не сказал. После того, как они заплатили за палочку и вышли на оживлену улицу, Альбус задал вопрос, который мучил его уже долгое время.
— Что такого в том, что я - левша?
Мари-Виктуар взглянула на него. Он выглядел очень серьезным.
— Нет ничего плохого в том, что ты левша, — протянула она. — Просто это большая редкость в волшебном мире. Некоторые считают, что это - признак чрезвычайно честолюбивых и могущественных волшебников. Я думаю, мистер Олливандер беспокоится о том, как бы этот дар не был использован не по назначению.
— А каких? — переспросил Ал, глядя на темные силуэты домов.
— Волшебников-левшей было всего двое: Салазар Слизерин и Лорд Волдеморт. Ты, видимо, третий известный левша в волшебном мире! Но это всего лишь суеверие, Ал. Не стоит об этом волноваться.
Альбус остановился. Небо затягивали облака, превращаясь в тучи. На душе стало тоскливо, и Ал с горечью подумал, что стал неприятен самому себе. Впрочем, он по непонятной ему самому причине любил грозу и молнии. Сейчас, возможно, он был бы не против посмотреть на сильный ливень.
Кучевые белые облака сменила тусклая серая пелена. Один только дождь хоть как-то веселился. То польет, как из тысячи ведер, то мелкой изморосью посыпает, а то и солнце выглянет немного и тут же спрячется за линию дождя. Природа погружалась в сон, в отличии от людей.
— Мама, хочу в Косой переулок, — заявил Альбус за завтраком.
— Ты видел, какая погода на улице? — покачала головой Джиневра.
— Ну когда кончится дождь, естественно. Хочу купить дополнительных книг.
За минувшие пять дней Альбус внимательно прочитал почти все учебники. Читал он не отрываясь: днем и даже ночью, наколдовывая себе тусклый синий шар. Это заклинание он освоил еще пару лет назад с помощью тети Гермионы, выпросив ее показать секрет. С тех пор Альбус мог спокойно читать книги ночами, не опасаясь, что его насильно загонят спать. Пожалуй, сон был с детства для него главной проблемой: родителям приходилось давать ему снотворное, чтобы Ал мог уснуть хотя бы под утро. Вчера мама и сестра были поражены его прогрессу, когда Ал превратил бутылки в грибы.
— Одному нельзя, ты ещё маленький. Почему с Тедди-то не купили?
— Я нашел ссылки на еще пару книг… — оправдывался Альбус. — Я не знал про них.
— Еще книг… — вздохнула Джиневра. — Сколько же тебе их надо? Рон и Роза сегодня пойдут. Можешь отправиться с ними.
— Спасибо, — мягко ответил Альбус, не совсем понимая в глубине души, почему в одиночку нельзя.
В конце концов ему одиннадцать лет, уже первокурсник… Но зачем спорить с матерью, портить шанс на прогулку? К тому же, он встретит кузину Розу, пообщаться с которой Ал всегда был рад. Мальчик посмотрел на календарь. Двадцать седьмое августа. В школу через четыре дня! Если раньше он чуть ли не считал дни до отъезда, то сейчас, по мере приближения дня отъезда, на душе становилось тревожно.
— Ещё бы купить сову…
— Зачем тебе сова? Одной на двоих с Джеймсом достаточно. Да и денег на все хотелки не хватает.
Альбус скривился. Вот собственную сову не пришлось бы делить ни с каким Джеймсом, однако вслух он этого не сказал: мать ещё и рассердится.
— Это что такое? — мать взяла темно-зеленую книгу. — Виктор Бергер «Темные силы: руководство по самозащите». Репринтное издание 1937 года.
— Наш учебник по защите от темных искусств… — сказал Альбус. Дождь за окном усилился, закрывая улицу мокрой пеленой.
— Да? Его же изъяли при Дамблдоре как почти темную книгу!
— Вот список, — Альбус протянул маме пергамент с перечислением школьных учебников.
— У Макгонагалл, похоже, голова поехала от ностальгии по юности, — вздохнула Джиневра. — То форма с жилетами и пиджаками, то учебники с бородой…
Альбус не стал терять времени даром и, предупредив мать, отправился к дяде Рону через камин. Уже умея пользоваться летучим порохом, он взял немного песка в руку и четко проговорил адрес. Пролетев мимо каминных решеток, Альбус вылетел прямо в небольшую комнату, где к его удивлению не было никого. Посмотрев на привычный оранжевый ковер и старый шкаф, от которого местами поотлетал декор, мальчик быстро пошел в столовую, откуда доносились голоса. Отец и дочь, похоже завтракали. Ал поймал себя на мысли, что дядя Рон который год обещает починить шкаф, но почему-то он до сих пор остался непочиненным.
В столовой все было, как обычно. Тети Гермионы не было дома: она, похоже, уже с утра убежала на работу. Рон и Роза ели овсянку. Не было и маленького Хью: они с Лили еще гостили в Норе.
— Привет, Ал, — радостно воскликнула Роза, повернувшись к кузену.
Девочка сидела в домашнем желтом платье и, судя по всему, явно волновалась. Роза была одновременно похожа на отца и мать: рыжие волосы и веснушки сочетались в ней с карими глазами и чуть вздёрнутым носом Гермионы. Рон махнул рукой, не отрываясь от еды.
— День добрый! — выговорил он наконец. — Что пожаловал?
— Мне нужно в Косой переулок, купить дополнительные книги, — отозвался уверенно Альбус. — Мама сказала, что вы как раз собираетесь туда. Можно с вами?
— Без проблем, — усмехнулся Рон. — Только…
— Да не отнимает у тебя никто еду, пап, — весело улыбнулась Роза. — Мы согласны!
— Ну и отлично! — пробурчал Рон. — Фасись хошь чай пофить!
Альбус присел рядом с Розой: он почему-то всегда немного завидовал ее дому. Жилище Уизли было намного беднее Поттеров, со старой мебелью, разбросанными повсюду книгами и нелепой прихожей без калошницы. И все-таки в нем было что-то такое, чего не было в доме у них, Поттеров. Здесь хотелось сидеть на диване и болтать, а не запираться в комнате и мечтать, когда же брат и сестра научатся стучать в дверь, прежде, чем войти.
— Волнуешься? — спросил Альбус кузину.
— Немного… — ответила та. — Сейчас форму подбирать пойдем. Видел, как сложно? — она показала кузену пергамент:
Девочкам требуются:
1. Два платья-сарафана темно-серого цвета или две плиссированные юбки указанного цвета;
2. Две блузки (белого или кремового цвета);
3. Один жакет (светло-серый цвет);
4. Чулки нейлоновые непрозрачные (белые или темные)
5. Две пары туфель на каблуках (черный цвет)
— Не колготки, а чулки, — вздохнула Роза. — Непривычно…
— Да и нам не лучше, — засмеялся Альбус. — Пиджак, обязательно светло-серый, и два тонких темно-серых жилета! Пока их подберешь…
— А ещё зимний плащ с обязательно медными пуговицами, — сказала Роза. — Папа, а где твой светло-серый школьный пиджак? Ты никогда его не показывал!
— В наши времена форма была куда легче — закрытая черная мантия и все. Это у вас какую-то чепуху выдумали, — Рональд с удовольствием посмотрел на маленькую булку, и та сама прыгнула ему в рот.
— Как все? — переспросил Альбус, слегка опешив.
— Так, всё… брюки, свитер и черная мантия — никаких жилетов и всего прочего.
— Может, чёрные лакированные туфли не покупать, а мамины взять? — спросила Роза. — У нас ведь с ней размер одинаковый! Да и мамины счастливые, наверное…
— Ну эти-то и маме нужны, — пожал плечами Рон. — Хотя о чем я! — стукнул он себя по лбу. — Не было у наших девчонок черных лакированных туфлей: в чем хотели, в том и ходили!
— Так в школе ходили и в свитере? Без пиджака? — опешил Альбус.
— Да, — кивнул Рон. — Не пойму, что Минерве в этот раз в голову взбрело.
— Да наша форма уже лет пятнадцать как существует, — улыбнулась Роза
— Ну не в этот, но время-то не наше, — закатил глаза Рон.
Завтрак закончился. Рон пошел собираться, а Альбус подошел к книжному шкафу, где на полке стояла книга «Хогвартс. Век XX». Это было интересно. Открыв ее, он начал листать, да чуть не присвистнул от удивления:
— Рози, смотри: наша форма! Стандарт тысяча девятьсот двадцать девять!
«Упрощена при директоре Дамблдоре в тысяча девятьсот пятьдесят четвертом году, когда были отменены пиджаки, форменные жилеты, и черные лакированные женские туфли, — прочитал Ал. — Стандарт был полностью восстановлен директором Макгонагалл в две тысячи третьем году. Вот почему его правильное название «стандарт 1929 / 2003».
— Зачем? — закатил глаза Рон. — Зачем Минерве понадобилось возвращаться в то время? Школьные годы, видимо, ностальгия…
— А мне из-за ее ностальгии мучиться, — с усмешкой развела руками Роза. Она стояла за плечом кузена, рассматривая книгу. — Смотри, а отец прав!
Девочка взяла со шкафа колдографию. На ней были изображены Гарри, Рон и Гермиона на первом или втором курсе. Все трое весело улыбались и были в свитерах.
— Это они в школе? — удивился Альбус, глядя на снимок.
— Да, там! А сейчас попробуй пойти в Хогвартсе без формы… — протянула Роза. — Хотя, — понизила она голос, — мама сама говорит, что в форме шкодить сложнее.
— Это точно: в пиджаке и на каблуках особо не побезобразничаешь! — прыснул Альбус. — Только наш Джеймс виртуоз.
Сейчас он смотрел колдографию и думал о том, будет ли у него такое же «трио» в Хогвартсе. Они с Розой — понятно, а кто будет третьим? Отца и друзей звали «Золотое Трио»; а их будут звать «Серебряное Трио»? Не хочется быть вечно вторыми…
— Ну ведь красиво, согласись! — Альбус вытянул ноги и оперся на поручни кресла. Сам себе он казался сейчас ужасно взрослым: словно ему было лет тридцать пять или сорок, и он пришел в гости в близкий ему дом.
— Красиво, но очень заморочно, — махнула головой кузина.
— Представляешь, Джеймс на первом году два пиджака угробил, — засмеялся Альбус. — Ох мама его и ругала, балбеса!
— Вот неугомонное создание, — прыснула Роза. — Это как он умудрился?
— Ладно, пора, идёмте к камину, — пробурчал Рон. — Сейчас прямо в Дырявый котел аппарируем. Ну и ливень…
***
Роза всегда была подругой детских игр Ала. Летом родители отправляли их в Нору — пожить у дедушки Артура и бабушки Молли. Сколько Альбус себя помнил, там всегда жила орава родственников. Они с Джеймсом и Лили были лишь малой частью этого сообщества. Роза и Хьюго Уизли — дети дядя Рона и тёти Гермионы; Фред и Роксана Уизли — дети дяди Джорджа; Молли и Люси Уизли, дочери дяди Перси; Мари-Виктуар и Доминик — дочери дяди Билла. Нора едва вмещала такой поток приезжих. Спали на кроватях по двое, в саду и даже на полу, но все-таки каким-то невероятным образом размещались.
Альбус вопреки всему чувствовал себя одиноко: ему были неинтересны их бесконечные сплетни о родне и обсуждение квиддичных команд. Хитрая Роксана наколдовывала, конечно, прослушивающие устройства, узнавая разговоры взрослых об Освальде Штирнере — немецком темном маге, действовавшем где-то на Востоке, но «мелюзге» старшие не рассказывали об этом ничего. Подругой Ала была только его кузина Роза, любившая послушать его рассказы о прочитанном в книгах. Чаще всего они залезали на крышу сарая, болтали или постреливали заклинаниями в проходящих Фреда и Роксану. Зато Хьюго был «хвостиком» Джеймса, которого тот тренировал по квиддичу или учил заклинаниям.
Сама Роза была вышколена матерью так, что опасалась сказать лишнего слова. Она вскрикивала каждый раз, когда Джеймс начинал дерзить взрослым, а Лили капризничать перед ними. Альбус знал, что мать строго наказывала ее за провинности, хотя и занималась с дочерью каждый день, давая ей задания. «Запомни: ни дня без строчки!» — повторяла Гермиона Уизли маленькой Розе. Альбус понимал, что за серьёзные провинности Роза знала и розгу матери. Сам Ал обожал читать и даже пытался написать «Историю магической Англии». Правда неудачно: попытка оборвалась на двенадцатой странице, да и те были вольным пересказом работы сэра Каддинга, которую Ал уже в восемь лет знал почти наизусть. Тётя Гермиона охотно поддерживала племянника, и дядя Джордж шутил, предлагая Гермионе и Джинни поменяться детьми.
Впрочем, не только Гарри и Гермионе следовало меняться детьми. Артур Уизли предлагал сделать тоже самое Перси и самому Джорджу. Молли и Люси, дочери Перси, проводили много времени в магазинчике дяди Джорджа, помогая ему в торговле и придумывая все новые и новые развлечения. Тогда как сын дяди Джорджа — Фред Уизли — носил значок старосты и отлично ладил со своим дядей Перси. Фред, сменивший Тедди Люпина на посту старосты, казался очень важным и любил отчитывать Роксану за плохую успеваемость.
Наказали их с Розой только однажды. Мари-Виктуар подарили на день рождения новенькую колдокамеру. Альбус тайком прочитал в тетиной книге про заклинание синего огня и предложил Розе опробовать его, украв ночью палочку Фреда. Ночью друзья так и сделали. Камера вспыхнула, но потушить её «Aguamenti» Ал и Роза не смогли. Прибежавшие на крик взрослые потушили огонь, сделав выговор шалунам. Мари-Виктуар тихо плакала, оставшись без подарка. Ала отослали на три дня сидеть в комнате, а Розу наказала мать поркой. Кузина вновь дулась на него несколько дней, пока они не помирились.
Позапрошлым летом произошла одна история, которая заставила задуматься. Как-то раз Ал с Джеймсом, Молли и Розой залезли на высокую грушу. Спуститься с нее было сложнее — такой магией они не владели. Джеймс спустился, повиснув на двух сучках, напоминавших рогатку, а потом лихо спрыгнул вниз, переступая с ветки на ветку. Следом также спустилась Роза. Альбус, однако, задрожал, посмотрев вниз. Он так и не решился спуститься, чувствуя, что не сможет преодолеть такой ужас и точно попасть ногами в сучки. На крики прибежал Фред и, отругав всю компанию, помог Алу, наколдовав лестницу.
— Трус… Там такая ерундовая была высота! — фыркнула Роза.
— Таким трусам в Гриффиндоре не место! — важно ответил Джеймс.
Альбус едва подавил слезы, хотя мысленно понимал, что брат в чем-то прав. От злости он ушел за сарай, приговаривая себе, что они его еще узнают. На эти слова опять приползла толстая серая гадюка, с которой Ал поиграл как с близким другом. Раздвоенный змеиный язык лизнул ему щеку, и это было приятно. Змеи, как оказалось, умеют утешать и быть преданными друзьями, если только уметь понимать их язык. А это было очень просто.
***
Аппарировав в «Дырявый котел», троица быстро прошла сквозь полутемный зал. Рон хотел что-то сказать владелице трактира Ханне Аббот, но Роза властно дернула отца за руку — пошли, мол. Проклиная дождь, Рон вывел детей во двор и быстро открыл проход уже знакомым Альбусу движением. Косая аллея, несмотря на стихающий ливень, жила своей жизнью: взрослые и дети под зонтами спешили за покупками. Роза нырнула в магазин одежды, а с ней и Рон оплачивать товар.
Альбус предусмотрительно взял деньги заранее. Отличный, как ему казалось, шанс заглянуть в магазин купить книгу про дуэльные заклинания. Если бы родственники узнали то непременно начали бы шуметь, чего Альбусу явно не хотелось. Не теряя ни секунды, мальчик вошёл в книжный магазин «Флориш и Блоттс».
— Здравствуйте, — обратился он к пожилой женщине. — Мне бы книгу про дуэльные заклинания.
Продавщица смерила его пристальным взглядом — решила, должно быть, что слишком мал, но Альбусу было безразлично на причины. Ему в конце концов уже одиннадцать лет, не такой уж ребенок.
— Держи, — женщина протянула ему темно-красную книгу в твердом переплете.
«Энциклопедия расширенных дуэльных проклятий и контрпроклятий» — отлично! Как раз то, что нужно!
Альбус, рассчитавшись с продавщицей, вышел из магазина и раскрыл зонт. Дождь не смолкал, гулко барабаня по брусчатке. Несколько мгновений Ал думал о том, не вернуться ли к магазину одежды: Роза наверняка закончила ее примерку. Но затем ему ужасно захотелось посмотреть, что находится за магазином волшебных палочек. Почему-то прохожие доходили только до него, а затем поворачивали назад. Небо осветил зигзаг молнии, а затем раздался глухой раскат грома. Альбус, однако, любил грозу. Развернувшись он быстро пошёл в сторону магазина Олливандера, накинув капюшон.
Возле магазина волшебных палочек дождь в самом деле усилился. Две девочки с четвёртого или пятого курса, взвизгнув, отпрыгнули в сторону. Одна из них даже сняла туфли, чтобы, видимо, пойти босиком по пенящемуся потоку. Альбус забежал за волшебный зоомагазин, и вдруг увидел на витрине трёх змей. Все они тихонько переговаривались на змеином языке.
— Привет, друзья! — сказал им Альбус, подойдя к клетке.
Змеи мгновенно свернулись и подняли головки.
— Повелитель? — удивлённо сказала темно-серая кобра. — Вы пришли, повелитель?
— Ну… — Альбус немного замялся. — А ты правда индийская кобра?
— Да, — радостно ответила змея.
— Я слышал, у кобр очень красивая грудь, — улыбнулся Альбус. — Может быть, покажешь?
— Охотно! — кобра зашипела и, подняв головку, расправила капюшон.
— Ого! — Альбус не сдержал крик удивления, увидав белые, голубые и лазоревые полоски. — Ты настоящая Королева змей!
— Спасибо, повелитель! — кобра свернула капюшон. — Вы слышали, что сказал повелитель? — с гордостью посмотрела она на других змей.
— Подождите, повелитель, а как же я? — расстроено сказала серая змея.
Подползя к ограде, она продемонстрировала свой узор — изогнутые чёрные полоски на спине и крупные пятна по бокам.
— Кто ты? — спросил Альбус.
— Я — эфа. Змея из Центральной Азии. Моим ядом воины в прошлом отравляли стрелы, — гордо сказала она.
— Как тебя зовут? — спросил Ал.
— У меня нет имени… Ни у кого из нас нет имени, — прошипела змея.
Альбус почувствовал острую жалость к друзьям, с которыми обращались так несправедливо. С другой стороны зоомагазина весело ухали совы.
— Не мог бы ты купить меня, повелитель? Эта клетка мала для меня, — прошипел коричневый удав.
— О чем ты разговариваешь со змеями, малыш?
Альбус обернулся. Рядом с ним стоял грузный человек в щегольском темно-синем плаще и шляпе. Ему, наверное, было около сорока, но большой живот придавал его фигуре грузность. Зато очки на переносице придавали незнакомцу некое высокомерное изящество.
— Кто вы, сэр? — спросил Альбус.
— Булстроуд. Малколм Булстроуд, — кивнул человек. — А вы, без сомнения, сын мистера Поттера?
— Да. Я Альбус Северус Поттер. А как вы меня узнали?
— Вы слишком похожи внешне на отца, мистер Поттер, — улыбнулся Булстроуд краешками губ. — Так как на змеином языке будет «друг»?
Альбус посмотрел на кобру и улыбнулся.
— Зовите меня друг, а не повелитель, — сказал он.
— Охотно, — ласково зашипела кобра. Невдалеке раздался новый раскат грома.
— Целая речь, — улыбнулся Булстроуд.
— Ну… Чтобы говорить на парселтанге, нужны змеи… — попробовал объяснить Альбус.
— А так нет? — поправил очки мужчина. В его движении было что-то старомодное, напоминавшее о старых гравюрах середины прошлого века с их полуразмытой акварелью и скрытыми туманом соборами.
— Нет… — помотал головой Альбус. — Так нельзя говорить.
— Замечательно. — Это известие, казалось, весьма заинтересовало собеседника. — Теперь я буду знать, что парселтанг возможен только в присутствии змей.
— В детстве он иногда звучал у меня в голове, но я думал, что это тарабарская грамота, — ответил Альбус.
— Я не понимаю, — улыбнулся Булстроуд. — Вы опять говорите на парселтанге, мистер Поттер, а я не кобра, и не эфа.
— А вы учёный, мистер Булстроуд? — повернулся к нему Ал.
— Можно и так сказать, — снова улыбнулся мужчина.
Альбус заметил, что его глаза жили при этом своей жизнью. Незнакомец улыбался, а его глаза при этом оставались внимательными и настороженными.
— В таком случае, вы, наверное, знаете, что там? — Альбус показал вперед на маленький переулок, убегавший вправо. Низкая пелена туч, казалось, проглатывала шпили высоких зданий.
— Там? Другая сторона… — ответил спокойно Булстроуд.
— То есть?
— Другая сторона. Здесь граница, — указал он. — Обычно люди ее не замечают. Та сторона постоянно присутствует где-то рядом, но мы проходим мимо, не видя даже самых очевидных ее проявлений. Тех, что прямо-таки бросаются в глаза любому, кто с ней знаком.
— Там… Другая магия? — догадался Ал, глядя на большие лужи, покрытые рябью.
— Другая сторона с точки зрения министерства магии, — пояснил Булстроуд. — Здесь, — показал он влево, — игорные дома и трактиры. А здесь, — указал он вправо, — Лютный переулок, в народе — Дрян-аллея.
— Так это она и есть? — глаза Альбуса расширились от ужаса.
Он слышал о том, что есть некая Дрян-аллея, где живут темные волшебники и продаются книги про темную магию. Рассказывали, что там хранятся человеческие скелеты и кожа замученных черными магами людей. А она, оказывается, находится совсем рядом с Косой аллеей!
— Давайте-ка отойдем подальше, — сказал Булстроуд. — А то вы, мистер Поттер, заговорите опять на парселтанге, а я ничего не пойму. Кстати, а как это происходит?
— Да никак. Вижу змею и говорю, — пожал плечами Альбус.
— Мистер Поттер!
— До свидания, друзья! — помахал он змеям. — Жаль, не могу пока купить кого-то из вас… Простите…
— Не грустите, повелитель, иначе нам тоже станет грустно… — прошипела кобра.
— Я вернусь… Обещаю! — Ал чувствовал такую грусть от того, что ничем не может помочь друзьям, что, казалось, готов был расплакаться.
Они не спеша пошли в сторону высокого темно-серого дома со шпилем. Зубастые бойницы украшали верхний этаж. Рядом виднелись маленькие фигурки неприятных существ, которые назывались химерами. Альбус нашел их на колдографии Собора Парижской Богоматери, и выудил из тети Гермионы их название. Когда-то в Раннем Средневековье они жили бок о бок с магглами, время от времени нападая на них, но после принятия «Статута секретности» ушли в волшебный мир. Дом стоял на пригорке, который вел в большую дубовую дверь.
— Гостиница, — пояснил ему Булстроуд. — Так как по-змеиному брусчатка, мистер Поттер? — Дождь пока стих, но вокруг было темно и очень сыро.
— Не знаю… — покачал головой Альбус. — Нужна змея! Тогда я вам вмиг скажу.
— Интересно. Так что вы чувствуете, когда начинаете говорить на парселтанге? — Булстроуд продолжал расспрашивать его, словно в этом была какая-то тайна.
— Ничего. Смотрю на змею и говорю, — ответил мальчик.
— Вы унаследовали этот дар от вашего отца?
— Не совсем… То есть, да. Он рассказывал, что умел так говорить, пока не победил Темного Лорда. А потом этот дар у него пропал. Вот, — подытожил Альбус.
— Чрезвычайно интересно, — Булстроуд шел, опираясь на огромный черный зонт-трость. — А ваши братья и сестры?
— Нет. У нас в семье только я так умею, — покачал головой Ал.
Облупленная деревянная вывеска, косо висевшая на лавке ядовитых свеч, гласила: «Лютный переулок». В тот же миг начал накрапывать дождь. Альбус хотел было достать зонт, но его спутник опередил мальчика, раскрыв зонт-трость. Мальчик с восхищением посмотрел на нее: он как-будто оказался под огромной крышей. Альбус сразу обратил внимание на потертую белую вывеску с надписью «Горбин и Бэрк». Дождь начал легонько барабанить по ней, но капли не попадали на голову. Послышалось глухое ворчание грома.
— Придется нам где-то переждать дождь. Вы не хотите зайти в Лютный переулок, мистер Поттер?
— Ммммм… — замялся Альбус.
Он чувствовал себя неловко. Пойти на Дрян-аллею было, конечно, аморально, и дома это грозило бы серьезными неприятностями. К тому же, кто знает, что на уме у этого Булстроуда, и кто он такой. Но когда еще в жизни представится случай самому увидеть «ту сторону»? Альбус остановился, растерянно смотря вокруг.
— Не волнуйтесь, мистер Поттер, на вас нельзя напасть, — меланхолично посмотрел Булстроуд на поворот.
— Это почему? — спросил Ал и тотчас недовольно махнул головой: странный тип, похоже, копался в его мыслях.
— Потому что в вашем распоряжении все змеи Британии. Вам достаточно позвать их на помощь, чтобы…
Альбус подумал, что он пожалуй что прав, но на всякий случай представил зеленый светящийся барьер: каким-то образом он всегда защищал его. В сопровождении Булстроуда можно ничего не бояться, а если тот ведет нечестную игру, то придется в самом деле позвать на помощь змей. Палочка была при нем, и хотя ему пока нельзя колдовать вне дома…
— Заклинание «Serpensortia», — уточнил Булстроуд. — Вызов змеи. Идете?
— Разве что совсем немного… — Ал не мог побороть интереса.
Они остановились возле третьего дома за поворотом. Мальчика напрягло, что магазин перед ним оказался весьма мрачным старым зданием и вызывал не самые приятные ощущения — будто предупреждал, что нужно уходить, однако деваться некуда. Не было никаких сомнений, что это торговая лавка, но лавка необычная: видимо, связанная с темной магией. В витрине под стеклом красовалась сушеная рука, заляпанная кровью.
Булстроуд открыл тяжелую дверь, и мальчик нырнул в помещение. В полутьме у входа горели свечи. Со стен таращились зловещие маски, но не сказать, что так уж пугали. На прилавке лежали человеческие кости — наверно, принесли какие-то археологи в результате раскопок, ничего особенного. В следующую секунду внимание мальчика привлекло красное ожерелье.
— «По преданию, ожерелье отняло жизнь у девятнадцати магглов. Осторожно. Не трогать. Проклято» — прочитал он.
Правда ли это, что у стольких людей? — Прищурился Ал на отблески свечного огня. В чём, конечно, состоит это проклятие и можно ли избавить украшение от него? И зачем оно, проклятие? Ответы на все эти вопросы Альбус, к сожалению, не знал. Зато он заметил, как к Булстроуду подошел невысокий старичок с морщинистым лицом и тепло с ним поздоровался. Сам Ал, тем временем, рассматривал старинную книгу на пергаменте.
— Она… На готическом шрифте? — изумленно спросил он. Буквы завораживали своими красками и изломами с виньетками.
— Берите выше, молодой человек! На готском языке! — рассмеялся старик. — Рукопись девятого века. Стоит целое состояние.
— Разев в девятом веке еще был готский язык? — удивился Альбус. Сейчас ему нетерпелось поскорее развернуть фолиант.
Хозяин и Булстроуд многозначительно переглянулись. Алу показалось, будто на губах его спутника мелькнула понимающая улыбка. Он словно говорил хозяину: «Мол, а я что вам говорил?» Впрочем, вполне возможно, что Альбус это все придумал.
— Это копия рукописи одного придворного мага короля Теодориха. Того, что похоронен в Равенне, — пояснил Булстроуд. — Оригинал не сохранился, зато копия…
— А о чем она? — спросил Альбус, разглядывая текст. Первая буква на каждой странице была своеобразной картинкой с витиеватыми изображениями.
— Вам еще рано знать это, юноша. — Рассмеялся Булстроуд. — Кстати, мистер Поттер, когда у вас День рождения?
— Тринадцатого июня. А что?
— Нет, ничего… Просто… — улыбнулись губы Булстроуда. Неожиданно он подошел и погладил Ала по голове:
— За вашим отцом, мистер Поттер, пришёл Хагрид, а за вами — я. И этот факт не изменят уже никакие обстоятельства. Ну, а теперь вам пора через камин, — указал он. — Скажите «Дырявый котел», и нет проблем!
— И помните: Горбин вам тоже всегда рад! — засмеялся старик.
Алу показалось, что свечи тускло вспыхнули, озарив отсветами бронзы темные зеркала.
Первого сентября Альбус проснулся от сильного шума ветра. Было раннее утро — долгожданного дня отъезда в Хогвартс. Схватив очки, он посмотрел на часы, но тотчас успокоился: стрелки показывали только половину пятого, и у него было время полежать. Альбус зябко потер ладони и скорее положил их под шерстяной плед.
Спать не хотелось. На душе было тревожное ощущение начала чего-то нового. Сможет ли он стать лучшим учеником хотя бы своего класса? Так, трансфигурация, заклинания, ЗОТИ — тут, скорее всего, конкурентов у него не будет. За травологию Альбус тоже не волновался. А вот на зелья надо будет потратить побольше усилий. Одно дело знать формулы, другое дело — готовить на практике. Это похоже на приготовление пищи, что Альбус терпеть не мог. Значит, надо будет усилить упражнения в этом предмете.
Альбус очень жалел, что не смог купить в волшебном зоомагазине кобру. Змея стоила двенадцать галеонов, а корзина и вовсе шесть кнатов. Теоретически, купить любимицу было можно. Но кто позволит ему привезти в школу смертельно опасную змею? Альбус прекрасно понимал, что ему не позволят ее держать даже в доме. Он постарался представить, что ему удалось осуществить свой план. Он бы назвал ее Нирвана, на индийский манер, и выпустил бы в купе размять кольца…
Из мира грёз Альбуса вывело шлепанье в коридоре босых ног. Лили! Альбус сразу понял, что сестра уже на ногах и пришла будить его. Полежать больше не удастся…
— Лили, что ты здесь делаешь?! — спросил он.
— Пятнадцать минут седьмого — ответила небрежно Лили, — Ты готов?
— Пятнадцать минут седьмого? — повторил Альбус. — Лили, что тебе не спится? — Мальчик поежился от холода, представив, как неприятно будет вылезать из кровати.
— Шестнадцать минут седьмого, — сказала она. — Я пойду, а ты одевайся, мама готовит завтрак.
— Почему я не могу ещё поспать, мы должны быть на вокзале в десять.
— Мама велела, чтобы ты вставал, — продолжала настаивать на своем Лили.
— Альбус, начинай собираться, я помогу собрать чемодан! — раздался голос матери. — «Энциклопедия проклятий и контрпроклятий». Это что такое? Первогодки не должны знать эти дуэльные заклинания.
— Я думал, мне это будет полезно — пожал плечами Ал, беря следующую книгу «Стандартная книга заклинаний (первая ступень)» и положив на верх школьную форму.
Как и почти все домашние, Альбус очень волновался за Лили. В детстве ее считали почти что сквибом, ибо до пяти лет Лили не проявляла никаких способностей к магии. Слово «сквиб» стало ходовыми в семье. Первый всплеск магии произошёл у Лили только в пять лет, когда она подняла мяч. И хотя девочка росла веселой и беззаботной, Поттеры волновались за ее будущую учебу.
Альбус выбежал в столовую пока еще в магловской одежде — джинсах и зеленой футболке. Отец, мать и Лили уже сидели за столом: у Гарри как раз закончилась пятидневная командировка, и он вернулся к отъезду в школу среднего сына. Быстро подбежав к круглому столу, Альбус сел между матерью и сестрой.
— Извини, что так рано разбудила, — мягко улыбнулась Джинни, когда Ал сел завтракать. — Хотелось побыть с сыновьями.
— А то мало ли, когда мы вас обоих теперь встретим, — поддержал жену Гарри.
В доме царил тот особый запах отъезда, который всегда стоит перед важной поездкой. Это запах нового чемодана и портфеля, выстиранной одежды и открытого старого шкафа, где что-то ищется в последний момент; это запах небрежно разбросанных предметов по кухне и каких-то перевернутых чашек. А еще это запах железной дороги, который в такое утро сам приходит в доме со своими мазутом, шпалами, свистящими паровозами и вокзалами, и от предчувствия встречи с ней еще больше усиливается чувство чего-то радостного и пугающего.
— Напишешь мне о Хогвартсе! — уверенно заявила Лили. Взрослые рассмеялись ее боевому нраву.
— Обязательно, — кивнул Альбус.
Лили, маленькая, без особого ума, хотела казаться влиятельной и бескомпромиссной. Это казалось мальчику милым. Как это странно уезжать из дома почти на год… Вот половину августа после приезда из Норы он просыпался каждое утро и был дома. А теперь он будет просыпаться, не видя ни привычных обоев, ни стола, ни мамы. А ведь чем, собственно, следующее утро будет отличаться от нынешнего? Да как будто ничем. Впрочем, все в жизни когда-то начинается и когда-то заканчивается. Есть начало и есть конец.
— Конечно, расскажет как он попал в Слизерин, — протянул подошедший старший брат.
— Джеймс! — одновременно прикрикнули родители.
«Видимо, ничем его не угомонить», — подумал с яростью Ал.
— А что я? У него футболка зеленая, — хмыкнул Джеймс, садясь за стол.
Альбус сокрушенно поднял глаза к потолку. Он никак не хотел думать про Слизерин, потому что перед глазами сразу возникала жуткая Шляпа-боггарт. И вместе с тем, нехороший внутренний голос напоминал, что он говорит на парселтанге и иногда трусит перед опасностью. «Не подходишь ты Дому Гриффиндор», — шептал внутри неприятный голос. И от того, что в этом голосе было много правдивого, Альбусу хотелось заткнуть его.
— И что? — строго спросила мать, посмотрев на Джеймса.
— Цвет Слизерина, — засмеялся брат. — Что, братишка, тянет к зелени, а? К траве, к лесу, так сказать, к змеям…
Лили не выдержала и рассмеялась. Джеймс тоже самодовольно улыбнулся. Альбус устало посмотрел на украшавшие стену колдографии, но решил отшутиться.
— Змеи, к твоему сведению, в основном, в пустынях и степях живут, а там желтый и коричневый цвет, — снисходительно посмотрел Ал на брата.
Хорошо, хоть он не рассказал домашним про поход с Булстроудом на Дрян-аллею. «Пожалуй, нечего родным об этом знать», — подумал Альбус. Хотя, надо признать, что в «Горбин и Бэрк» оказалось весьма интересно. Ал с удовольствием детально обследовал бы весь магазин, будь у него такая возможность.
— Ты смотри, как знает повадки змей, а? — подмигнул Джеймс сестре. — Ссссссс..... — зашипел он, показывая рукой, как извивается змея.
— ДЖЕЙМС!
Гарри твердо прервал монолог сына. В его глазах мелькнули искры. Джеймс под строгим взглядом затих и посмотрел в чашку с кофе.
— Заканчивайте… Пора собираться на вокзал, — сухо сказал он.
Альбус встал из-за стола. Отец, произнеся Acio, левитировал его черный чемодан. Джеймс тем временем надел на футболку серый форменный пиджак; на левом кармане красовалась цветная вышивка с гербом Гриффиндора.
— Видел? — подмигнул он Альбусу. — А у тебя будет нашивка Слизерин. Змеиный факультет!
— Больше нечего сказать? Заело? — вздохнул Альбус. — Знаешь, шизофрения так и начинается с навязчивой идеи.
— Ага… Змеи… — показал рукой Джеймс. — Змеи!
— Джеймс! Или надевай форму или положи пиджак в чемодан! — возмутилась мать.
Джим вздохнул, но пиджак всё же положил на чемодан. Альбус заметил, что Кричер стоит на деревянной лестнице и машет ему. Мальчик улыбнулся. Поттеры взялись за руки и на счёт три оторвались от пола. На мгновение Альбус увидел пустоту. Затем перед глазами появилась арка рядом с вокзалом Кингс-кросс.
— Змеи… — шепнул Джеймс, едва семья приземлилась. — Змеи… — улыбнулся он и подмигнул Алу.
— Что, мерещатся уже? Бывает… — кивнул Альбус.
— Ты с ними говоришь… — прошипел Джеймс.
Альбус вздрогнул и скривился. Это было самое гнусное на свете предательство. Роза! Она вот обещала, что не скажет никому, про ту историю со змеей, но вот рассказала. Ал ужасно не хотел, чтобы эта информация дошла до Джеймса. Но Роза, похоже, все-таки проболталась. «Предательница…» — подумал с яростью Ал.
— Вот что думают змеи? — прошипел Джеймс. — Спроси их на парселтанге, спроси!
Альбус издал что-то похожее на шипение.
— Змеи просят передать, что Джеймс Сириус Поттер тупой идиот, — сказал Альбус, — и нам, змеям, он завтра не нужен!
— Ах ты змееныш! — Джим пошел на брата с явным намерением дать ему щелчка. Гарри не выдержал и схватил Джеймса на шиворот.
Осень в этом году настала как-то внезапно. Утро первого сентября было золотым и похрустывающим, как яблоко. Когда маленькая семья пробиралась по шумной дороге к огромному дымному вокзалу, выхлопы машин и дыхание прохожих блестели в холодном воздухе, как нити паутины. Рядом шли другие семейные пары, ведя за собой детей. Родители толкали перед собой по нагруженной тележке с громыхающей поверх остальных вещей большой клеткой. Совы в клетках возмущенно ухали. Лили крепко вцепилась в отцовскую руку, практически не сдерживая слез.
— Погоди, осталось недолго, скоро и ты поедешь, — ласково успокаивал дочь Гарри.
Альбус глубоко вздохнул. Он старался никогда не унижаться до канючения — что, в конце концов, оно изменит? Да и впечатление портит. Круглые черные часы на красном здании вокзала показывали без четверти десять.
— Два года, — не умолкала Лили. — А я хочу сейчас!
— Скоро попадешь в Слизерин, — насмешливо протянул Джеймс, из-за чего Ал окончательно взорвался. В самом то деле, сколько уже можно повторять одну и ту же чепуху?!
— Не буду! Не буду я в Слизерине!
— Джеймс, прекрати! — строго осадила мать старшего сына.
— Да я только сказал, что он может попасть в Слизерин, — с невинной улыбкой оправдывался Джим. Мать, однако, не особо его слушала и смерила холодным взглядом. Альбус подавил усмешку — спесь можно сбить и с обнаглевшего Джима. В следующее мгновение старший брат, самодовольно ухмыльнувшись Алу, взял у матери телегу и прошел через платформу 9 ?.
— Вы мне будете писать? — спросил Альбус: благо рядом не было Джеймса, вечно находившего повод для дразнилок.
— Каждый день — хочешь? — спросила Джинни.
— Нет-нет, — закачал головой Ал. — По словам Джеймса, многие получают письма из дома только где-то раз в месяц.
Мальчику не хотелось бы предстать в глазах окружающих изнеженным маменькиным сынком. Тем более, он хорошо понимал, что гриффиндорцы такой слабости не прощают.
— В прошлом году мы писали Джеймсу три раза в неделю, — сказала Джинни.
Альбус с облегчением вздохнул — как, в самом деле, он умудрился поддаться на очередное враньё Джеймса? Все вместе они толкали вперед вторую тележку, набирая скорость. У самого барьера Альбус вздрогнул и зажмурился, но столкновения не произошло. Семья просто вдруг оказалась на платформе, окутанной густыми клубами белого пара от ярко-алого «Хогвартс-экспресса». Повсюду в тумане виднелись неясные фигуры, и Джеймс уже исчез среди них.
— Где они? — с тревогой спросил Альбус, глядя на туманные очертания, мимо которых они проходили.
— Мы их найдем, — успокоила его Джинни.
Но разобрать лица в густом дыму было трудно. Альбусу почему-то все это казалось плохим предзнаменованием, хотя почему именно, он не знал. «Мы их не найдем, — почему-то подумал Ал, — не найдем никогда». Но мгновение спустя, он понял, что ошибся: родители уже разговаривали с родственниками.
— Если ты попадешь не в Гриффиндор, мы лишим тебя наследства, — сказал Рон Розе. — Так что делай свой свободный выбор.
Альбус чуть не фыркнул. Дядя Рон, известный шутник, уже назвал Розу «бабушкой с колдографии», увидев ее в новой форме. Сейчас Роза была в джинсовой куртке и маггловских брюках. Альбус был ужасно зол на нее, но решил внешне не подавать и виду, хотя Розе такое предательство даром не пройдет. Тетя Гермиона стояла в белом плаще: она спешила в Хогвартс, как новый заместитель директора и декан Гриффиндора. Зато дядя Рон приоделся: красная рубашка в белую полосу и наброшенной на нее коричневый замшевый пиджак.
— Рон! — строго осадила мужа Гермиона.
Лили и Хьюго не смогли удержать весёлый смех, а Альбус и Роза наоборот сохраняли серьезность: шутка, как им казалось, была абсолютно неудачной.
— Он просто шутит, — хором сказали Гермиона и Джинни, но Рон уже не слушал. Мерлин, итак очевидно, зачем повторять?
— Смотри, кто это у нас, — указал вправо Рон.
Альбус присмотрелся. Роза говорила, как ни в чем не бывало, словно не выдавала его Джеймсу. Хотя кто знает? Может, родители сказал или подслушал где? Надо разобраться. Альбус сразу узнал противного Скорпиуса Малфоя. Рядом стояли зеленоглазая шатенка и блондин с залысинами и вытянутым подбородком. Заметив взрослых, он ответил коротким кивком и отвернулся.
— Видимо, это Скорпиус, — весело предположил Рон. — Роза, одерживай над ним верх на каждом экзамене, на каждом предмете. Мозги, слава Мерлину, материнские.
— Дети еще и в Хогвартсе не были, а ты уже их стравливаешь, — покачала головой Гермиона. Альбус был бы, однако, вовсе не против первенства Розы перед Малфоем, он и сам бы с удовольствием обогнал его в учебе.
— Верно, дорогая, — согласился Рон. — Но ты не заводи с ним особую дружбу, дедушка не простит замужества за чистокровкой.
Абсолютная чепуха, как казалось Альбусу — дружба не предполагает замужество, а Малфой был таким противным, что вряд ли получит хоть взгляд Розы — девчонки умной и амбициозной. Зато мгновение спустя Альбус застонал: к компании вернулся Джеймс.
— Там Тед, — он был явно чем-то шокирован— Я его только что видел! Они с Мари-Виктуар поцеловались! Наш Тед! Тед Люпин! У них там поцелуи с Мари-Виктуар! С нашей кузиной! Естественно я сразу спросил Теда, что он тут делает…
— Ты сбил романтический момент? — усмехнулась Джинни. — Ох, Джеймс до чего же ты на Рона похож!
-… а он сказал, что пришел ее проводить! А потом сказал, чтобы я катился отсюда! Он с ней целовался! — добавил Джеймс, словно опасаясь, что его не поняли.
Альбус закатил глаза. Целовались, и что? Ничего особенного в этом он не видел — детская влюбленность…
— Вот будет потрясающе, если свадьба состоится, — улыбнулась мечтательно Лили. — Тогда Тедди станет окончательно частью нашей семьи.
— Он и так практически всегда приходит в гости, — заметил Гарри. — Позовём его жить с нами, вот и все.
— Я буду жить с Алом, а свою комнату дам Тедди, — радостно предложил Джеймс, но отец, к облегчению Альбуса, отказал.
— Не забудь поцеловать от нас Невилла, — сказала мать Джеймсу, обнимая его.
— Мама! Я не могу поцеловать профессора! — возмутился мальчишка.
— Но ты ведь знаком с Невиллом…
Джеймс закатил глаза.
— Так-то дома, а в школе он профессор Лонгботтом! Представляешь, я приду на зельеварение и скажу… — Покачивая головой над материнской глупостью, он дал выход своим чувствам, пихнув Альбуса. — Ал, пока! Берегись, не просмотри фестралов!
— Но они же невидимые? Ты говорил, что они невидимые! — спросил Альбус.
Джеймс в ответ только рассмеялся, подставил щеку под поцелуй матери, на бегу обнял отца и вскочил в быстро заполняющийся вагон. Они увидели, как он помахал им из окна и побежал по коридору отыскивать друзей.
— Фестралов нечего бояться, — сказал Гарри Альбусу. — Они очень добрые и совсем не страшные. И потом, вас повезут до школы не в каретах, а на лодках.
Джинни поцеловала Альбуса на прощание:
— Пока, до Рождества!
— Пока, Ал, — сказал Гарри, обнимая сына. — Не забудь, что Хагрид пригласил тебя на чай в пятницу. Не ругайся с Пивзом. Не затевай поединков, пока не научишься сражаться. И не давай Джеймсу тебя морочить.
Оставалось всего несколько минут, и Альбус решился задать давно мучивший его вопрос: что будет, если в Слизерин попадет?
— А если меня распределят в Слизерин?
Это было сказано тихим шепотом, чтобы не слышал никто, кроме отца. Гарри знал, что только миг разлуки мог вырвать у Альбуса этот вопрос, выдававший неподдельный и глубокий страх. Гарри присел на корточки, и лицо Альбуса оказалось чуть выше его головы.
— Альбус Северус, — сказал Гарри тихо, так что слышать их могла только Джинни, а у нее хватило такта увлеченно махать в этот момент глядевшей из поезда Розе, — тебя назвали в честь двух директоров Хогвартса. Один из них был выпускником Слизерина, и он был, пожалуй, самым храбрым человеком, которого я знал.
— Но если…
— Значит, факультет Слизерин приобретет отличного ученика, правда? Для нас это не важно, Ал. Но если это важно для тебя, ты сможешь выбирать между Гриффиндором и Слизерином. Распределяющая шляпа учтет твое желание.
— Правда?
— Мое она учла, — сказал Гарри. Он никогда раньше не рассказывал об этом своим детям, и увидел изумление на лице Альбуса.
Но в этот момент по всему алому поезду уже захлопали двери, смутные фигуры родителей толпой устремились вперед с прощальными поцелуями и последними наставлениями. Альбус вскочил в вагон, и Джинни закрыла за ним дверь. Из ближайших к ним окон высовывались школьники. Множество лиц, как в поезде, так и на платформе, было обращено на Гарри. Альбус понял, что он зашел в поезд последним. Нехорошее предчувствие было у него на сердце.
На мгновение Альбусу стало тоскливо. Поезд трогался, и платформа поплыла перед глазами. Когда-то еще он увидит теперь свой дом, поест маминых гренок, почитает книги и пороется в ящиках коричневого стола… На глазах появились непрошенные слезы, словно он предчувствовал, что никогда больше не увидит дом. Глупости… Какие глупости… Альбус взял себя в руки, и нырнул в первое купе, где сидели почти все Уизли: Фред, Роксана, Джеймс, Роза. Не было только Тедди с Мари-Виктуар и близняшек Молли и Люси, убежавших куда-то.
— Вот и Ал! — весело сказал Фред. За окном мелькали дома лондонского центра. Магглы не видели Хогвартс-экспресс, но, возможно, слышали странный шум.
— Наш змееуст! — ответила темная Роксана.
— Откуда такие познания? — спросил Альбус, смотря на их общую с Джеймсом сову Буклю.
— Я слышала, как ты за сараем со змеей говорил. Тем летом, помнишь, когда груша…
Уизли и Джеймс переглянулись и дружно рассмеялись. Особенно громко прыснула Роксана, покачивая на голой ноге мокасиновый туфлей. Альбус поднял брови вверх: надо было улыбаться, иначе родня доведет подколами. Слишком хорошо он их знал.
— Так, молодняк, — Фред Уизли повернулся к Алу с Розой, — вам пора идти к своим! Нечего сидеть у старших!
Альбус понял, что это и в самом деле великолепный шанс. Значит, Роксана? От нее можно было ожидать чего угодно, и Ал на нее не сильно злился. «Коза она и есть коза», — подумал он. Хвала Мерлину, что Роза не виновата: дружба восстанавливается.
— Идем? — обратился к ней Альбус.
— Буклю не отдам! — воскликнул Джеймс под общий смех.
— Как хочешь… — ответил Альбус. — До встречи в школе! — бросил он родным.
— Только нам не нужен будет брат-змееныш, — серьезно сказал Джеймс.
Ал, однако, проигнорировал его слова и вышел из купе. Он остановился возле желтой деревянной двери, ожидая кузину, и вдруг из купе послышался серьезный голос Фреда:
— Роза… Не спускай глаз с Ала. Помни, о чем просила тебя мама.
Это было что-то новое. Тетя Гермиона просила Розу последить за ним? Интересно, зачем? Альбус подумал, что неплохо было выудить это из кузины. В том, что ему удастся это сделать, он не сомневался. Надо только правильно сыграть на тщеславии Розы и ее непреодолимом желании всех поучать.
— Пойдем, поищем свободное купе, — Роза, выйдя из купе, потянула Альбуса за руку.
Он вяло кивнул, не отводя взгляда от окна, за которым проносились мимо маленькие домики и зеленые поля. Поезд набирал полный ход; с каждой секундой приближался момент знакомства первокурсников.
— Как ты думаешь, на какой факультет нас отправят? — задумчиво спросил Ал у кузины.
Он снова почувствовал неприятное сосущее чувство страха. Альбус очень хотел попасть на Гриффиндор, как и почти все его родственники. Однако он сейчас очень боялся момента, когда ему предстоит надеть на себя волшебную Шляпу. «Ее можно попросить, но вдруг она решит, что я не достоин быть на Гриффиндоре?» — думал он. Да еще этот проклятый боггарт, предсказавший ему учебу в Слизерине…
— Честно, не знаю, Ал. Мама говорит, что это совершенно не важно, что мне будет хорошо на любом факультете. Папа, ну, ты знаешь папу, постоянно повторяет, как хорош факультет Гриффиндор, и как будут рады Фред, Джеймс, Молли и Люси, если я поступлю к ним.
Рози была раздражена. Она и сама волновалась перед распределением, но не хотела показывать этого кузену, который тактично делал вид, что не замечает ее состояния. Дети прошли по вагону, заглядывая в купе; отовсюду доносился радостный смех, были слышны разговоры. Всеобщее возбуждение висело в воздухе, отчего Альбусу стало грустно.
Кузина буквально втащила Ала в третий вагон, как вдруг перед ними возникла высокая белокурая девочка с пронзительными зелеными глазами, напоминающими цвет морской волны. Она, вероятно, была очень красива, но Альбус вздрогнул, увидев на ее форменном сарафане значок змеи. Однако это не отменяло того факта, что отвести от нее взгляд было сложно. Стройная, с тонкими чертами лица, она казалась настоящей леди. Лёгкая бледность придавала ее коже сходство с фарфором, а пшеничные локоны рассыпались по спине, спускаясь до талии.
— Добрый день… — голос девушки был одновременно нежный и строгий. — Почему вы всё ходите по вагонам?
— Ищем купе, — проворчала Роза. — А вы кто? — ребята расположились забавной группой. В центре стояла слизеринка, а Ал и Роза — как бы с двух сторон от нее.
— Я — Адель Эйвери, староста Слизерина. Вы ищите свободное купе? Они есть в четвертом вагоне.
— Хорошо… — скривилась Роза.
— Роза! Вот ты где! — раздался голос Люси Уизли. — А ну-ка скорее к нам! Мы тебя уже искать пошли. Идем скорее!
Прежде, чем Альбус опомнился, дочь Перси утянула за собой Розу. Мгновение спустя из соседнего купе вышли пухлый мальчик и тонкая девочка с острыми чертами лица, напоминающими лису. Они буквально отрезали Альбуса и Эйвери от той части вагона, куда Люси потащила Розу. Ал растерянно посмотрел на значок змеи старосты.
— Вам помочь, мистер Поттер? — нежно улыбнулась красавица.
— Да… — хлопнул ресницами Альбус. — Пожалуйста.
— Тогда следуйте за мной, — снова улыбнулась слизеринка. — Я найду вам свободное купе.
Альбус побрел за белокурым созданием, сам не очень понимая, что происходит. Очевидно, Роза куда-то исчезла, но куда? На мгновение Альбус порывался помчаться искать кузину, но тотчас прогнал от себя эту мысль. Мало ли куда убежала Роза, а эта Эйвери была единственным человеком, помимо родни, которого он теперь знал. Конечно, Эйвери, Нотты, Розье и Мальсиберы слыли, как и Малфои, фанатиками чистой крови и тайными сторонниками Темного Лорда, но выбирать не приходилось. Надо было расположить ее к себе.
— А как вы узнали мое имя? — спросил Альбус.
— Вы очень похожи на отца, мистер Поттер, — ласково сказала девушка. — И я видела вас с ним на вокзале.
— А вы, значит, староста Слизерина?
— Как видите. Не волнуйтесь, мистер Поттер, мы вовсе не такие злые, как про нас говорят, — засмеялась Адель. — А вас зовут…
— Альбус Северус, — с готовностью ответил мальчик.
— Замечательное имя: вас назвали так в честь директоров Дамблдора и Снейпа?
— Да, в честь них… — охотно кивнул Альбус.
Альбусу показалось, что при слове «Дамблдор» в голосе слизеринки мелькнула нотка презрения, но он не отреагировал: в конце концов, на Слизерине его не жалуют. Серая пелена туч развеялась, и тусклое сентябрьское солнце слегка осветило алый паровоз. Дети прижались лицом к распахнутым окнам, чтобы посмотреть на убегавший вдаль пейзаж: огромное невспаханное поле, изрядно выгоревшее из-за летней жары; вьющийся ручеек у опушки соснового бора; последние жилые домики лондонских пригородов. Из этих домиков иногда выбегали люди: кто-то изумленно смотрел в сторону, не понимая, откуда исходит звук, а кто-то махал руками, вспоминая те времена, когда сам ехал первый раз в Хогвартс.
— Скажите, а какое испытание нам надо будет пройти во время распределения? — спросил Альбус.
— Испытание? — удивилась девушка. — Никакого. Только наденете шляпу перед всей школой.
— И все? А Джеймс говорил…
— Ваш брат большой шутник, — с легкой насмешкой сказала Эйвери.
— Если бы только шутник… — вздохнул Ал.
Эйвери одарила его улыбкой. Альбус также улыбнулся: похоже, Джеймс достал не только его. Они прошли три вагона прежде, чем наткнулись на свободное купе. Отправив заклинанием чемодан на полку, мальчик сел к окну и начал рассматривать мелькавшие отвесные камни под железнодорожным мостом.
— Что же, я вижу, вы устроились, — улыбнулась Эйвери. — Удачи вам, мистер Поттер, и до встречи в Хогвартсе! — с этими словами слизеринка закрыла дверь.
— Спасибо вам за все!
— Я буду рада видеть вас, — раздался голос Эйвери.
Ал также тепло попрощался с ней и посмотрел в окно. На душе было странное чувство, будто он вступает в другую семью.
«Глупости», — прошептал сам себе Альбус, глядя, как серое, покрытое дымкой, небо затягивают перистые облака.
Альбус на всякий случай поскорее переоделся в школьную форму и стал смотреть в окно. Поезд давно набрал ход, и за окном мелькали речные поймы и еще зеленая от летней влаги трава. Начало сентября выдалось на редкость холодным, и Ал кутался в светло-серый форменный пиджак: благо, он был шерстяным. Та же Адель Эйвери показалась Алу весьма приятным и добродушным человеком, однако он понимал, что практически не знал ее и никак не мог выбросить из головы жуткого боггарта.
Факультет, на котором учился умерший враг его отца, да такой жуткий враг, что люди даже его имя не произносили из-за страха.
Факультет, из которого выходили Пожиратели Смерти — преступники и убийцы.
Факультет тех, кто ненавидит таких, как тетя Альбуса — Гермиона Уизли, в прошлом Грейнджер, называет их «грязнокровками». Кто знает, как та же Эйвери относится к магглорожденным?
Гораздо больше Альбуса привлекал Гриффиндор. В нем учились и отец, и отец отца, и дедушки, и бабушки, прадеды и прабабушки. Даже Джеймс и то поступил на «львиный факультет». Но все же… Что-то подсказывало Алу, что этому Дому он не подходит. От осознания этого на душе появлялось раздражение, которое отравляло Алу поездку. Размышления юного волшебника прервала открывающаяся дверь.
— Привет. Можно к тебе? Просто все купе уже заняты, — незваной гостьей оказалась хрупкая девочка с серо-зелеными глазами и золотыми локонами.
Поттер не слишком хотел сейчас с кем-либо общаться, но все-таки кивнул, после чего незнакомая девочка расположилась на полке напротив. Ребята помолчали: было видно, что оба хотят завязать разговор, но что-то определенно мешает им. Вспомнив о правилах хорошего тона, Ал представился, стараясь скрыть стеснение под напускным пафосом:
— Я Альбус Северус Поттер, первокурсник. А ты?
Девочка удивленно изогнула свои тонкие брови:
— Неужели сын великого Гарри Поттера? — лукаво улыбнулась она.
— Да, а что? — холодно уточнил Альбус. — А тебя как звать?
Ал заметил, что, хоть лицо ее оставалось вежливо-спокойным, голос предательски повысился, а руки, выдавая хозяйку, машинально теребили рукав кофты.
— Я Кэтрин Кессиди Забини. Между прочим, Забини очень древний род, многие знаменитые волшебники — наши родственники, — с важным видом произнесла девочка. Хотела, видимо, показаться влиятельной персоной.
— Род Поттеров восходит к самим Певереллам. Мы родственники самого Темного Лорда и Салазара Слизерина, но это так, к слову, — со стальными интонациями произнес Альбус, сильно задетый ее словами и высокомерным тоном.
— А не знала, что мистер Поттер ведет такие разговоры за ужином, — весело проговорила она с самым невинным видом, будто бы и не случилось ничего — Извини, конечно, если мои слова так задели тебя, Альбус, не хотела ничего плохого. Надеюсь, ты не сердишься? — с лёгкой усмешкой уточнила она. Высокий голос звучал нежно и мягко.
— Ал, называй меня просто — Ал. У нас подобные темы вообще не поднимаются, а это я случайно узнал — подслушал под дверью, — примирительно произнес мальчик.
— С удовольствием, Ал, — протянула важно Кэтрин. — Тогда и ты называй меня просто Кэт, хватит обижаться.
— Можно к вам? — в купе заглянул довольно высокий брюнет с карими глазами.
— Конечно, проходи! Кэт, ты же не против? — Ал повернулся к своей новой знакомой, девочка приветливо кивнула новенькому, давая свое согласие.
Брюнет удобно устроился напротив Альбуса, внимательно вглядываясь в него.
— Я Альбус Поттер. Это Кэтрин Забини, — представился Ал.
— Замечательно. Только мы с Кэт уже знакомы, — подмигнул мальчик. — Я Эрик Нотт. Семья у нас небольшая, — продолжал он, устраиваясь на сидении. — Отец Теодор Нотт, маму в девичестве звали Дафна Гринграсс, теперь она Дафна Нотт.
— Вы же кузены со Скорпиусом Малфоем, — многозначительно посмотрела на приятелей Кэт.
Эрик и Альбус одновременно скривились. Кэт прыснула. Ал вздохнул с облегчением: похоже, Малфой был неприятен не только ему.
— А мои родители учились на одном курсе с твоими, — сказал Эрик. — Только в Слизерине.
— Они тоже воевали? — спросил Ал, настороженно отодвинув книгу: лучше было не спешить на столь скользкой теме.
— Да. Только на той стороне. — улыбнулся Нотт.
«Та сторона»? — Альбус заволновался. В голове звякнул непрошенный колокольчик: это были слова. которые он слышал от Булстроуда.
— А моя мама чуть младше, — добавила Кэт. — Виктория Фанкорт.
— Фанкорт? Родственница Перпетуи Фанкорт, которая изобрела Луноскоп? — догадался Альбус.
— Она самая, правда, дальняя, — гордо улыбнулась девочка.
— А моего отца судили на процессе Пожирателей, — вздохнул Эрик. — Но слава Мерлину, оправдали, как несовершеннолетнего. А вот дед мой погиб в битве за Хогвартс.
Ал не сдержал улыбки, заметив краем глаза, как легко Кэт положила черные перчатки на полку рядом с собой. В ее действиях было что-то забавное: Альбусу показалось, что его новая знакомая стремится из всех мил подражать взрослым.
— Знаешь, я слышал от деда, когда тот отбыл срок в Азкабане, о той войне, что завершилась в девяносто восьмом, — продолжал Эрик, словно ожидая этого вопроса. — Незадолго до смерти он как-то спросил вслух: «А чем отличались светлая сторона и темная?» У предводителя армии, в которой когда-то состоял дед, вся цель войны в итоге свелась к смерти твоего отца, у которого всё сошлось к смерти этого самого предводителя.
— Мой отец так никогда не думал, — Поттер произнес это ледяным тоном.
— Да ладно? Спроси у него про девяносто восьмой и все те годы, что были перед тем. Он тебе хоть раз рассказывал обо всем этом? Ой, ладно, не хочешь — не говорю, — махнул Эрик рукой.
— Погоди… — Альбус почувствовал нарастающий интерес. — Если бы мой отец и его друзья проиграли, то маглорожденных никогда бы не пустили в наш мир.
— Их и сейчас не шибко хвалят в школе, — раздался нежный голос Кэтрин. — Всё вернулось к тому, с чего началось.
— Да, — поддержал подругу Эрик. — Это при Дамблдоре назвать кого-то грязнокровкой было в Хогвартсе событием, а нынче, как при Диппете — норма жизни. Даже школьную форму вернули в точности ту, что была в тридцатых годах.
Альбус не мог сдержать улыбку, вспомнив, как долго и трудно они подбирали ему замысловатый жилет в Косом переулке. Мать тогда жаловалась, что в их времена форма в Хогвартсе была намного проще нынешней. А, как оказалось, вовсе даже не нынешней, а очень старой. Он рассказал об этом Нотту, и тот понимающе кивнул.
— Хотя с другой стороны, хоть на форму похоже, — повела плечами Кэтрин. — А то мантия да мантия — это формой-то не назовешь. И красиво.
— Но заморочно, — не сдержал улыбку Альбус. — Макгонагалл, поди, счастливые школьные годы вспоминала…
Эрик и Кэт рассмеялись. Вслед за ними засмеялся и Альбус, а затем взглянул в окно. Поля сменились редкими перелесками, переходящими постепенно в леса.
— А насчет перемен… Пожиратели почти поголовно умерли в Азкабане — кроме тех, кто сбежал в Вену. Ну и твой отец — герой, знаменитость, Избранный. Что изменилось-то? — на последних словах Эрик развел руками, а Ал задумался.
В словах темноглазого Нотта действительно имела место логика. Пухлая женщина как раз привезла тележку с многочисленными сладостями, и Альбус закупил шоколадных бобов для себя и попутчиков, деваться было некуда — общие сладости придают любому спору приятельский характер, особенно, когда едешь в школу первый раз. Альбус даже улыбнулся, глядя, как покачивается его черный чемодан: сам себе он казался сейчас ужасно самостоятельным и взрослым. Тем более, что они втроём с новым приятелем обсуждают вполне взрослые темы: те самые, о которых родители говорят «не при ребёнке».
— Кстати, а что такого Дамблдор сделал для магглорожденных? — спросила Кэт, забавно жуя шоколадный батончик. — В школу стал брать?
— Так их и раньше брали, — поддержал ее Эрик. — А за Темным Лордом шло много полукровок, — понизил он голос.
— Как так? — удивился Ал.
— Ты не знаешь? Вот и я не знаю. Куда собираешься поступать? — внук покойного узника Азкабана резко перевел тему разговора.
— Думаю, что попаду на Гриффиндор, — холодно проговорил Альбус.
— Альбус, повеселее, мы же не враги какие, — прыснула Кэтрин. — Маловероятно, что ты гриффиндорец. Характер не тот.
«А ты откуда знаешь?» — хотел спросить Альбус, но сдержался. Неплохая, но нагловатая, делает вид, будто знает всё и всех куда лучше других, но Ал был уверен, что на самом деле это далеко не так.
— Она права, — вставил Эрик. — Там люди активные и довольно бесшабашные. Так же часто головой не думают — одни чувства и порывы, как говорит моя матушка.
Альбус хмыкнул, но на всякий случай кивнул. Сейчас он вспомнил, как однажды на Рождество к ним в в гости пришли Рональд и Гермиона Уизли со своими детьми. Бывшая мисс Грейнджер со смехом рассказывала племянникам о том, что во время учебы ей приходилось контролировать мужа и Гарри, чтобы они, не дай Мерлин, не сделали опять сто глупостей подряд и не ввязались в приключения. Самым забавным было то, что часто ее логика не могла пресечь храбрость мальчишек. После того случая Альбус начал иначе смотреть на Джеймса и Лили. Вот уж Гриффиндор, так Гриффиндор! И заинтересованность квиддичем, и склонность к риску, и вечная тяга к приключениям… У Ала такого никогда не наблюдалось, о чем он и сказал новому приятелю.
— Я тоже не люблю храбрость ради храбрости и порывы, — кивнул его новый спутник. — Если честно, то на «львиный факультет» мне, пожалуй, закрыты все дороги и пути, так как ну не подхожу я к нему и никогда не подойду. Думаю, такие, как я, попадут либо на Слизерин, либо на Рейвенкло, в котором все только делают вид, что самые умные, так что склоняюсь к первому варианту.
— Но ведь это колледж, выпустивший множество преступников! — с усмешкой напомнил Альбус собеседнику. — Почти все темные маги вышли из Слизерина.
«Тоже мне философ», — подумал он, хотя все-таки заинтересовался его словами. То ли просто из интереса, то ли потому что находил в его словах что-то близкое ему самому.
— Да ерунда! — раздраженно махнул рукой Эрик, резко отвернувшись от окна. — Я же тебе говорил, что прошедшая война ничего не изменила, а свет в ней равнялся тьме!.К тому же, у меня в семье все, как один, слизеринцы!
— Извини, — весело фыркнул Ал, на что собеседник закатил глаза.
— Везде разные люди, да и преступники могли выходить с разных факультетов, — пожала плечами Кэтрин. — Если кто-то вступил в криминал, это не значит, что за ним до бесконечности будет следовать поколение за поколением.
Альбус задумался. В словах его новой подруги был, как ему показалось, смысл.
— Все-таки нам с тобой, похоже, по пути, — усмехнулся Эрик, взглянув в окно. — Между прочим, твоя прабабка Дорея Поттер тоже закончила Слизерин.
— Моя прабабка была слизеринкой? — Если бы сейчас кто-то взглянул на лицо Альбуса, то был бы изумлен написанному на нем потрясению.
— А до замужества она вообще фамилию Блэк носила, — фыркнул Эрик, глядя на приятеля. — Ты что, не знал?
— Нет… — поежился его спутник.
Сейчас ему стало не по себе. Поттеры не жили в бывшем особняке Блэков на площади Гриммо. Большая его часть была закрыта. Только в коридоре висел портрет пожилой Вальбурги Блэк, которая или ругала «грязнокровок», или в благостные минуты вспоминала о некой кузине Лукреции, которая с детства ради забавы порола эльфов или прижигала их кожу раскаленными углями. От ее рассказов у Альбуса по коже бежали мурашки, и сейчас мысль о том, что он связан с этой семьей, казалась ему ужасной.
— Так что ты тоже отчасти Блэк, — ехидно подмигнула ему Кэт.
— А ты? — спросил Альбус, стараясь похрабриться.
— Ну и я тоже немного. Все чистокровные роды связаны с Блэками — самым чистокровным родом. Они пересеклись, а остались мы.
— Кроме Уизли, — заметил Альбус.
— Да перестань, — прищурился Нотт. — Вот, например, Лукреция Блэк вышла замуж за Игонтуса Пруэтта — дядю твоей бабки Молли. Ну и он…
«Неужели она? — испугался мальчик. — Нет, не может быть…» Скорее всего, какая-то другая Лукреция. Сколько же интересного он, оказывается, не знал. Их семья Поттеров и Уизли словно жила в своем, закрытом мире, где дети только болтали о многочисленной родне, шахматах и квиддиче. Хотя о чем-то он догадывался — отец и мать иногда говорили шепотом без них.
— Блэки самый чистокровный род? — удивился Альбус.
— Ну да. Были ещё более чистокровные Гонты, потомки Слизерина, но их уже нет, вымерли. Блэки тоже, кстати.
Альбус почувствовал легкое головокружение. Перед глазами поплыла странная картина. Вечерние башни Хогвартса была покрыты снегом. Незнакомый высокий мальчик с темными волосами смотрел на горящие факелы. Рядом сияли в огнях ледяные фигуры. По телу пробежал легкий озноб.
— Ал, все хорошо? — спросила Кэт.
— Ну… да. — ответил он, взглянув в окно. Поезд резко повернул, и были видны идущие впереди вагоны.
— Странное у тебя имя, кстати, — вдруг сказал младший Поттер. — Необычное.
Он не стал говорить, что видел этого мальчика периодически во сне. Без всякого сомнения это снова был он, только теперь странный мальчик приходил не во снах.
— А, ну да. То есть, нет. Это от матушки, — кивнул Нотт. — Она у меня всем австрийским увлекается. Вот и назвала меня Эриком.
— Разве твоя матушка не из Гринграссов? — потер Альбус лоб, словно что-то припоминая. — Они же из французов, а не из немцев.
— Вроде как… — Эрик задумчиво посмотрел на убегавшие вдаль темные сосны и еще какие-то неизвестные Альбусу хвойные деревья с угольно-черными стволами. — Но они в молодости с отцом немного жили в Вене и Будапеште, и с тех пор она всем австрийским и увлекается. А ты…
— Да, отец назвал меня так в честь двух великих директоров: Альбуса Дамблдора и Северуса Снейпа, — гордо ответил Ал, хотя в душе сам немного стеснялся своего странного двойного имени.
— Вот видишь? С таким необычным именем тебе просто предрешён путь в Слизерин, — улыбнулся Нотт. — Многие великие маги учились на нашем колледже, поверь… — забормотал он. — И тебе, как и мне, путь именно туда, чтобы кто не говорил.
— Для всех родных я буду предателем, — прикрыл глаза Альбус.
— Но природу не скроешь? — поднял брови Нотт. — Да и твоему отцу плюс в карьере: все его сыновья учатся в разных Домах Хогвартса! Чем не примирение, а? — ненароком дернул он за рукав нового друга.
Поттер перевел взгляд к окну. Ближе к северу небо снова стало темным. Пошел обложной ливень, закрывавший мокрой пеленой видневшиеся вдали вершины гор. Альбус смутно различал, что горные склоны кое-где заросли темными елями. Пожалуй, в словах его нового друга был смысл. Сейчас он бы уже не сказал однозначно «нет», если бы Шляпа предложила ему Слизерин. Его спутник, тем времени, погрузился в сладостную дремоту, уткнувшись лицом в окно. Альбус подумал, что лучше его сейчас не будить: надо хорошенько обдумать их разговор.
Раньше Альбус с уверенностью сказал бы, что хочет в Гриффиндор, но теперь, познакомившись с такими интересными ребятами, так не похожими на его родственников-гриффиндорцев, он был готов пересмотреть свои взгляды. Вспомнил слова Джеймса о «подколодных змеях, которых надо изводить, чтоб не перекусали нормальных людей», но ведь, возможно, те слизеринцы такие же интересные ребята, как Эрик с Кэт! «Пусть решает Шляпа», — подумал он, глядя в окно.
* * *
Поезд дернулся и остановился. Моросящий дождь, начавшийся на середине пути, усилился и превратился в сильный ливень, капли которого барабанили по запотевшим окнам поезда. Ученики, уже переодевшиеся в черные мантии, поплотнее наматывали шарфы на шеи и раскрывали зонтики.
— Сюда, первокурсники, сюда! — мощный голос полувеликана Хагрида разнесся над перроном, перекрывая гомон сотен учеников.
Хагрид не раз бывал дома у Поттеров и Уизли. Высокий, толстый, с громадной вечно растрепанной бородой, он считался лучшим другом семьи. Ал очень любил Хагрида, как и все дети Поттеров-Уизли. Лесничий вечно приносил им сладости, кружил их своими громадными руками и позволял дергать себя за бороду. И все-таки иногда Альбус ловил себя на мысли, что побаивается этого доброго великана. Ему казалось, что «дядя Хагрид» все время внимательно на него смотрит, точно подозревает в чем-то. Разумеется, это нельзя было сказать никому — ни Лили, ни Розе, ни родителям. Но все-таки наедине с Хагридом он чувствовал себя неуютно. Он начинал о чем-то спрашивать великана, но это выглядело как-то сбивчиво и неуклюже, хотя тот, всегда ему отвечал.
— Привет! Все собрались? Тогда вперед! — махнул рукой великан.
Хотя Альбус вышел с Эриком и Кэт, они сразу растерялись в толпе. Через некоторое время новички вышли к озеру, на другой стороне которого величественно возвышался замок. Ал застыл на месте, любуясь множеством башенок и окошечек, многие из которых светились теплым светом. Он казался самым огромным строением, какое когда-либо видел Альбус.
Альбус сел в лодку вместе с двумя неизвестными ему девочками. Розы не было видно, хотя мальчик искал её взглядом. Одну из девочек, как он узнал, звали Молли Роббинс. Не обращая внимания на Поттера, они стали болтать о чем-то своем. Как только в лодку сел последний из учеников, флотилия дружно двинулась от берега. Холодный ветер усиливался, и девочки, несмотря на болтовню, стали сильнее кутаться от дождя. Альбус усмехнулся — дядя Рон иногда брал их на рыбалку, и поездка по ледяному озеру не была для него новинкой. Мальчику показалось, что он увидел сквозь толщу мутной воды огромное щупальце кальмара, но, возможно, это была лишь игра его воображения.
Наконец, лодки причалили к берегу. Перед изумленными детьми открылся большой высокий замок с многочисленными башенками. Над огромной дубовой дверью высилась надпись «Draco Dormiens Nunquam Titillandus». Увидев ее, Альбус не смог сдержать смех. Он умел читать по-латыни и перевел про себя смешной девиз школы: «Никогда не щекочите спящего дракона».
Дети поднялись по заросшему травой пригорку и подошли ко входу. Тяжелым движением руки великан открыл ворота и продрогшие от холода дети вошли в огромный вестибюль. Мраморная лестница со множеством горевших на перилах фонарей сразу привлекла внимание Поттера. Он помнил, что отец рассказывал, как хотел пройтись по ней, когда впервые попал в Хогвартс.
Альбусу казалось, что никогда еще он не видел столь прекрасного места. Не успел он осмотреться, как к нему и остальным детям подошла темноглазая шатенка в изумрудного цвета мантии. Эта женщина выглядела строгой, хоть и улыбалась учениками. Альбус прекрасно знал ее — ведь это была Гермиона Уизли, жена его дяди Рона Уизли!
— Это первокурсники, профессор Уизли, — гордо пояснил великан.
— Спасибо, Хагрид, — мягко кивнула собеседница. — Что же, постройтесь в шеренгу и следуйте за мной!
Будущие ученики пошли по мраморной лестнице. Альбус шел один самым первым в длинной веренице детей. За ним следовали Кэтрин Забини и некая Виктория высокого роста, черные прямые волосы доходили ей до плеч, хотя сейчас они не шептались, а восхищенно смотрели по сторонам, глядя висевшие по стенам движущиеся картины и бесконечное море летающих свечей. Ближе ко второму этажу стали мелькать призраки, приветствуя новичков. Вдоль каменных стен помещения горели факелы. Наконец, дети остановились в небольшой комнатке, стены которой были украшены разноцветными гобеленами. Профессор Уизли выдержала паузу, чтобы произнести приветственную речь.
— Добро пожаловать в Хогвартс, — начала она. — Скоро начнется пир в честь начала учебного года. Однако перед этим вам предстоит пройти церемонию распределения. Как вам известно, в нашей школе есть четыре факультета: Гриффиндор, Хаффлпафф, Рейвенкло и Слизерин.
Альбус задумчиво посмотрел на гобелен, изображавший невысокого волшебника на коне. Сейчас он весело шумел, показывая посох своим спутникам.
— Каждый колледж имеет свою древнюю историю и выпустил много достойных волшебников. — продолжала Гермиона Уизли. — После распределения один из колледжей станет для вас второй семьей. Я глава Дома Гриффиндор, но это ничего не значит по отношению к другим колледжам. Пойдёмте.
некоторые облегченно вздохнули после слов профессора трансфигурации. Профессор Уизли расставила детей в длинную шеренгу и повел их в Большой зал. Альбус шел первым, и ему показалось, что декан Гриффиндора ему еле заметно улыбнулась. В огромном зале стояли четыре стола, накрытые новыми скатертями красного, желтого, синего и зеленого цветов. На них стояла золотая посуда, а напротив сидели учителя с директором Минервой Макгонагалл в темной зеленой мантии. Самым необычным был потолок — на нем открывалось темное небо с густыми низкими тучами, извергавшее обложной дождь.
Профессор Уизли тем временем поставила перед учениками табурет, а на него — старую остроконечную шляпу, которая начала петь о факультетах Хогвартса и по каким чертам характера определяют, в какой из них попадет ребенок:
Сшитая в дни славы,
Живу здесь много лет.
Столетия летели,
А мне покоя нет.
Великая четверка
Однажды собралась,
Я, Хогвартская шляпа,
Здесь к месту всем пришлась.
Сэр Гриффиндор был смелым,
А Хаффлпафф — добра,
Прекрасная Рейвенкло,
Начитанна, умна.
Сэр Слизерин был хитрым,
Всё делал неспроста.
Великая четверка
Учителей была.
Учеников искали,
Ночей не досыпав,
Но каждый был по-своему,
По-своему был прав.
Вот в центре гриффиндорцы
Отчаянно храбры,
А здесь вот хаффлпаффцы
добры и веселы,
А здесь и рейвенкловцы,
Их мысль ясна, как день.
Амбиции и хитрость,
Вот слизеринцев цель.
Но кто их всех рассудит,
Четверки больше нет.
Наденьте, дети, шляпу,
Она найдет ответ.
Одна на свете знаю,
Что в вашей голове.
Я многим путь открыла,
Открою путь тебе.
При этих словах Шляпа неожиданно посмотрела на стол Слизерина. Альбус увидел, как Скорпиус Малфой шепчется с двумя хмурыми мальчиками, по виду такими же надменными, как и он. Один был высоким худым с темными волосами и тонкими чертами лица, другой — пониже, поплотнее с большими руками и ногами и задиристым выражением лица. На секунду все трое поймали взгляд Альбуса и неприятно скривились в издевательских усмешках.
— Аберкромби Ричард!
Маленький мальчик с жидкими волосами уселся на табурет. Шляпа полностью скрыла полями его лицо. Через секунду она воскликнула:
— ХАФФЛПАФФ!
Желтый стол взорвался аплодисментами, и несколько хаффлпаффцев привстали, приветствуя его. Альбус с сожалением понял, что перечисляют по алфавиту, и ждать ещё очень долго.
— Аллен, Линдон!
По мальчику сложно было сказать, испытывает ли он волнение или страх. Шляпа на миг задумалась, но потом воскликнула:
— ГРИФФИНДОР!
Красный стол оказал ему оглушительный прием, как первому гриффиндорцу. Какие же они шумные», — подумал Альбус.
— Андс Ханна!
Невысокая темноволосая девочка села на табурет. Профессор Уизли поднесла к ее голове шляпу.
— ХАФФЛПАФФ! — громко выкрикнула Шляпа. Желтый стол взорвался аплодисментами.
— Эйкин, Марина! — девочка с золотыми волосами вспорхнула на подмостки и кокетливо надела Шляпу. Только задев её волосы, шляпа воскликнула:
— ГРИФФИНДОР!
Марина привстала и сделала изящный пируэт красному столу. Ее приветствовали оглушительные аплодисменты. Мальчики были в таком восторге, что некоторые даже бросили на стол колпаки. Счастливая Марина села на свое место напротив Аллена.
— Бетс, Мари!
— РЕЙВЕНКЛО!
— Бэддок Ричард!
— СЛИЗЕРИН!
Высокой немного нервный брюнет, один из приятелей Малфоя, отправился к зеленому столу род шквал аплодисментов. Альбус немного волновался: а куда же эта Шляпа определит его? Сейчас Альбус чувствовал, что больше всего на свете мечтает стать лучшим среди стоящих рядом с ним детей. Наверное, больше всего ему будет нравиться стоять у доски, где он станет отвечать лучше всех…
Опять вспомнилась одна из реплик Эрика (будь неладен этот философ слизеринский!), что он, Альбус Северус Поттер, попадет к змеям. Альбус чувствовал в груди тревожный холодок. Как бы мальчик не пытался доказать себе обратное, он абсолютно не был похож по характеру на брата и сестру. Сейчас он лучше, чем когда-либо понимал, что Дому Гриффиндор он не подходил. Ему казалось, что какое-то существо, сидящее у него внутри, просится выпустить его на свободу. Это радостное чувство Альбус ощущал последний раз в тот день, когда общался со змеей.
Распределение тем временем шло своим чередом. Профессор Уизли сухо читала список, и радостные ученики тотчас бежали к своему столу. Краем глаза Альбус успел заметить, что Джеймс сказал правду. У каждого ученика по пути от шляпы до стола сам собой появлялись нашивка: значок колледжа и галстук соответствующей расцветки.
— Лонгботтом, Эльза!
«Не Слизерин, только не Слизерин!» — отчаянно шептала она, идя к подмосткам. Наконец, Шляпа воскликнула:
— ГРИФФИНДОР!
Веселая девчонка, чьи черные, как смоль, длинные кудри были заплетены в косички, радостно побежала к приветствующим ее однокурсникам. Альбус усмехнулся. Нет, определенно стоит подумать над словами Эрика, который сейчас разговаривал со Скорпиусом Малфоем и Кэтрин Забини. Гриффиндорцы все-таки действительно очень шумные, и этот шум немного раздражал Поттера. Яркий пример тому — надоедливый Джеймс, который болтал со своей подругой Белиндой Илтон.
— Бут, Элис!
— РАЙВЕНКЛО!
Следующий, следующий, еще несколько человек… Альбусу уже стало надоедать всё это, так как нетерпение и желание узнать факультет неумолимо росло. Кэтрин Забини определенно наблюдала за ним.
— Малфой, Скорпиус!
— СЛИЗЕРИН!
Надменного вида сероглазый блондин направился к столу зеленого колледжа. На его лице не было видно никаких эмоций.
— Нотт, Эрик!
— СЛИЗЕРИН!
Товарищ Альбуса с гордой усмешкой на лице, отправился к аплодирующим ему будущим друзьям. Альбус продолжал наблюдать за распределением. Прошло еще несколько фамилий пока, наконец, профессор Уизли не сказала:
— Поттер, Альбус Северус!
Всё, сейчас он узнает свою дальнейшую судьбу, проверит, прав ли его новый друг. Собравшись с мыслями, мальчик решительно двинулся вперед, после чего присел на табурет. Сейчас он чувствовал множество направленных на него взглядов. Декан Гриффиндора надела на него шляпу. Альбусу показалось, что миссис Уизли чуть улыбнулась племяннику.
— Так, — раздался скрипучий голос в голове. — Еще один Поттер. — Альбусу почудилось, будто Шляпа принюхивается, словно учуяла в нем какое-то существо или его иную половину, о которой он не знал сам. — Я вижу в тебе большой ум, прекрасные способности и огромное желание отличиться. Не Хаффлпафф, это точно. И не Гриффиндор — слишком вы разные с этим Домом. Рейвенкло… Возможно, но все же… В тебе есть еще и некая амбициозность.
Альбусу показалось, что шляпа права. Какое-то сидящее в нем существо словно приказывло шляпе принять правильное решение. И он сам снова, оказавшись во власти странной магии, не мог ей противостоять.
— Что же, я должна определить тебя на правильный факультет. Думаю, что отправлю тебя в… СЛИЗЕРИН!
Прежде, чем Ал успел сказать хоть что-нибудь, распределительница выкрикнула факультет. В зале повисла тишина. Со стороны зеленого стола послышались аплодисменты, но все остальные столы молчали. Сын истинного гриффиндорца Гарри Поттера угодил в змеиный факультет… Альбус положил шляпу на табурет и неуверенно сделал шаг вперёд. Какая-то часть его души ликовала, но другая приходила в ужас от такого решения.
— Что же, мистер Поттер, займите свое место, — Альбусу показалось, будто профессор Уизли сказала эти слова с легкой грустью.
Аплодисменты становились громче. Альбус отчетливо видел, что ему радостно хлопали не только Эрик и Кэтрин, но еще несколько ребят. На шее сам собой появился серо-зеленый галстук, а на пиджаке нашивка с изображением серебристой змеи. Альбус вздрогнул, только сейчас осознав, что произошло. «Вечером первого сентября ты сам попросишь отправить меня в Слизерин, и я охотно исполню твою просьбу». Альбус вздрогнул, вспомнив слова боггарта, но тотчас прогнал их прочь. Этот факт не делал его темным волшебником, не так ли? Воспринимая все происходящее, как в тумане, он продолжал идти к своему столу, накрытому темно-зеленой бархатной скатертью.
— Селвин, Моника!
«Подружка Малфоя!» — поморщился Альбус. Шляпа, немного поразмышляв, громко сказала:
— Слизерин!
Альбус с досадой закатил глаза: эта дурочка будет на одном с ним факультете! Моника спокойно проследовала к столу, мягко улыбнувшись ребятам.
— Смит, Виктория!
К столу преподавателей быстро и грациозно подошла синеглазая хрупкая девочка высокого роста, чьи прямые черные волосы доходили до лопаток.
— СЛИЗЕРИН!
Вики отправилась к столу со спокойным и уверенным видом, она будто знала выбор Шляпы заранее.
«Какие-то они странные, эти слизеринцы. Всё важничают. Радует, что хоть Нотт нормальный», — размышлял Ал, глядя на темно-зеленую скатерть. Однако, гриффиндорцы оказались не лучше. Альбус повернулся к ним, ища глазами Джеймса. Но несколько первоклассников сразу скорчили ему рожи и зашикали.
— Проигнорируй их, — посоветовал высокий кареглазый брюнет, чьи прямые волосы лежали слегка небрежно. Стройный, весьма недурной наружности, он учился, как показалось Альбусу, где-то на пятом курсе.
— Они просто тебе завидуют, — кивнул Эрик.
Белокурая Адель Эйвери ласково улыбнулась ему, словно говоря: «Я знала, что ты будешь у нас!» Альбус бросил взгляд на стол «львят», но те уже смотрели на пухлую Молли Роббинс, которая рассказывала какие-то истории. Роза Уизли, только что прошедшая распределение, уткнулась в позолоченную тарелку, поймав взгляд кузена. Зато Скорпиус Малфой убийственно посмотрел на Ала.
— Как ты попал в Слизерин, Поттер? — сказал он в недоверии. — Кто-то подговорил шляпу, чтобы ты попал сюда, полукровка!
— Я бы не давал никаких комментариев на твоем месте, Малфой, — мягко ответил Альбус, — Или я превращу тебя в кролика. Вижу, ты любишь, как и они, морковку!
Слизеринцы завыли от хохота, включая Кэтрин. Скорпиус густо покраснел, но пробурчал в ответ что-то вроде «противная полукровка». Альбус немного растерянно посмотрел на факелы, а потом на поднос с жареной картошкой. Только сейчас он начинал понимать, что испытывает странное чувство неудобства при общении одноклассников.
Неожиданно над столом проплыло странное прозрачное существо в старинной мантии и парике. Пятна мантии, казалось, были заляпаны кровью. Альбус с интересом смотрел на призрака, сразу поняв, что это Кровавый Барон. Пролетая, он махал рукой слизеринцам, а затем зашёлся кашлем. Девочки взвизгнули: из горла Барона потекла кровь. Альбус подумал, что было бы неплохо, если бы он облил Малфоя. Стол Слизерина стоял у самой стены, и факелы тускло горели на стене.
Когда праздничный пир завершился, зеленоглазая Эйвери поднялась из-за стола. Пшеничного цвета локоны рассыпались по прямой спине.
— Поздравляю! — у нее был звонкий и приятный голос. — Я — староста Адель Эйвери, и я рада приветствовать вас в Доме Салазара Слизерина. На нашем гербе изображена змея, самое мудрое на свете животное. Цвета нашего факультета — изумрудно-зеленый и серебряный. Общая гостиная располагается в подземелье, ее окна выходят на глубинные озера замка. Нам нравится думать, что это место окутано загадкой и таинственностью кораблекрушений.
Альбус слушал ее с интересом. Он и подумать не мог, что на Слизерине может быть такой теплый прием. Его кузина после рассказов отца однажды призналась Алу, что слизеринцы — это, наверное, и не совсем люди, а загадочные существа, которые встают рано утром в полутемных подземельях и, как призраки, варят что-то темное в котлах.
— Сперва позвольте мне развеять несколько мифов, — продолжал звучать голос девушки. — Возможно, до вас доходили слухи о том, что Слизерин — место только для темных волшебников, и мы будем говорить с вами только в том случае, если вы из чистокровной семьи. Да, традиционно мы были склонны к тому, чтобы принимать учеников с длинными родословными, но сейчас на нашем факультете наравне со всеми учатся и полукровки. И, между прочим, слизеринцем был Мерлин! Да, сам Мерлин, самый известный маг в истории. Он научился всему на нашем факультете.
— Здорово… — прошептал Эрик, но Альбус, качнув головой, продолжал слушать старосту.
— Давайте поговорим о том, кем мы являемся, — продолжала Эйвери. — Наш факультет самый лучший и самый независимый. Мы всегда стремимся к победе, потому что заботимся о чести и традициях Слизерина. Мы, как змеи на нашем гербе: гладкие и сильные. Знаете, что Салазар Слизерин искал в своих учениках? Величие. Если вы попали на наш факультет, то у вас есть потенциал стать великим, в прямом смысле этого слова, а сейчас мы с Дереком проводим вас в спальни, — девушка бросила взгляд на брюнета, предложившего проигнорировать гриффиндорцев.
* * *
Альбус не знал, что его распределение в самом деле вызвало пересуды на «львином факультете». Выслушав решение шляпы, Роза Уизли пребывала в шоке и ярости. Как? Каким образом Альбус, ее кузен и друг детства, попал к змеям?! Роза так мечтала, что они будут вместе учиться на «львином» факультете, а тут такое… Повернувшись, девочка наткнулась на понимающий взгляд Эльзы Лонгботтом.
— Ты думала, что будешь с ним на одном факультете? — Эльза внимательно и без улыбки смотрела на собеседницу.
— Да, я надеялась. Но ведь это совершенно не важно, — Роза пыталась придать голосу бодрости, но почему-то не получалось.
— Какой позор! Поттер в Слизерине… — покачала головой высокая черноволосая девочка с голубыми глазами. — Сын Гарри Поттера, героя, в змеюшнике! — Роза догадалась, что девочка училась на третьем или четвёртом курсе.
— Может, мне поговорить с директором? — спокойно сказал высокий юноша со слегка всклокоченными рыжими волосами.
Роза понимала, что Фред Уизли, сын дяди Джорджа и староста Гриффиндора, не будет просто так бросаться словами. Он носил значок старосты и отлично ладил со своим дядей Перси Уизли. Сама Роза смотрела, как Альбус обменивался рукопожатиями с Ноттом и официально становился их врагом.
— Зачем? — спокойно, хотя и с ноткой грусти, сказала Мари-Виктуар. — Решения Шляпы непреложны, и никто не будет переводить Альбуса в Гриффиндор.
— Что же ему делать? — немного растеряно спросила Роза. Сейчас она словно не замечала появившуюся на позолоченных тарелках еду.
— Не переживай, — раздался звонкий голос старосты Элины Эджик, высокой стройной блондинки с золотистыми кудрями до лопаток. — Слизеринцы не стоят нашей грусти.
— Что делать? — переспросила темноволосая девочка. — Шляпу надо было лучше просить, чтобы не отправила в Слизерин! А так попал к змеюкам и, скорее всего, сам станет змеюкой!
— Кайли, успокойся… — прошептал ей другой старшеклассник.
— Я не собираюсь успокаиваться! Не надо говорить со мной в таком тоне! — возмутилась Кайли.
— На самом деле, она права, — грустно вздохнул Фред Уизли. Гриффиндорцы как по команде повернулись к нему. — Нет ничего хуже, чем учиться в Слизерине. Изначально они, возможно, не так и плохи. Но с самого первого дня там учатся ненавидеть гриффиндорцев и презирать учеников других факультетов. И никогда ни один слизеринец не посмеет пойти против своего факультета!
Роза не могла поверить собственным глазам. Неужели их с Альбусом дружбе пришел конец?
— Везде есть разные люди, конечно, — добавил Фред Уизли, мягко взглянув на кузину. — Но не думал, что туда и Ал угодит…
Роза грустно усмехнулась.
— Ты одна не останешься, — раздался ласковый весёлый голос. Это оказалась тонкая высокая девочка, Розу сразу привлекли длинные белокурые локоны и глаза цвета морской волны.
— Спасибо, — мягко улыбнулась она. — Я Роза Уизли.
— А я Марина, Марина Эйкин.
— Интересно, а на лодках кататься нам разрешат? — спросил невысокий Филипп Вуд. — Ужасно хочется…
— Нет! — строго прервала его Мари-Виктуар. — Категорически запрещено.
— Мне папа говорил, что в Хогвартсе полно призраков, даже один из преподавателей — призрак. А я их что-то не вижу, — важно протянула Марина.
Роза открыла было рот, чтобы что-то сказать, когда позади раздался торжественный голос:
— Если вы нас не видите, это еще не повод судачить за нашей спиной!
Роза резко обернулся и увидел полупрозрачного человека в огромном воротнике-жабо.
— Почти Безголовый Ник! — с восторгом выкрикнул Филипп Вуд.
— Как бестактно, молодой человек… Вы могли бы звать меня, как положено: сэр Николас де Мимси Дельфингтон! — обиделся призрак.
— Как провели лето, сэр Николас? — вкрадчиво спросил шестикурсник. Розе показалось, будто он заготовил какую-то шутку.
— Ох, Аластор, совсем печально. Дважды подавал заявку в клуб обезглавленных охотников и дважды мне отказали. За что такая несправедливость? — пожаловался Николас.
— Как торжественно! — фыркнул Джеймс Поттер. — Почему в призраках всегда столько чванства?
Кто-то засмеялся. Обиженный Николас важно поплыл через Большой зал, не считая нужным комментировать слова Джеймса. Роза почувствовала легкий укол сердца, подумав, что у Альбуса теперь другой призрак. Она посмотрела на зеленый стол. Да, так оно и было. Над ними пролетела жутковатая фигура в мантии — Кровавый Барон, и Альбус приветствовал его вместе с остальными. Все было кончено. «Никогда, ни один слизеринец не посмеет пойти против своего факультета», — подумала Роза. Сейчас она почувствовала новый прилив злости к кузену, испортившему ей лучший вечер жизни.
* * *
Слизеринцы уже шли к подземельям, когда к удивлению Ала их попросил задержаться подбежавший Фред Уизли. Сейчас он казался немного смешным с растрепанными рыжими патлами и опущенным носом. Сам Альбус, Эрик и Кэт остановились вместе с Адель Эйвери: остальных новичков повел в гостиную Дерек, договорившись с Адель, что она приведет задержавшихся первогодок позже. Полутемный коридор освещали редкие факелы, отбрасывая длинные тени на базальтовые стены. Кое-где рядом с ними виднелись подтеки. Напротив них стояли Фред, Роза и Люси. А вот Джеймса и Молли не было. «Должно быть, я стал им настолько противен, что они не желают меня видеть», — с грустью подумал Ал.
— Эйвери, извини, — сказал Фред Уизли. — Просто ты сама понимаешь: такое в нашей семье впервые, чтобы Поттер был на твоем факультете.
— А что здесь такого? — мягко уточнила Адель. — Всё когда-то случается впервые. Что такого ужасного в том, что Альбус попал на наш факультет? Его вполне все устраивает, да и нас тоже, — ласково улыбнулась она Алу.
— Я не желаю обсуждать наши семейные дела при Забини! — внезапно вспылила Роза. — Дочка Пожирателей! — ткнула она тонким пальцем. Сейчас она напоминала рассерженную кошку.
— Мисс Уизли, — холодно отозвалась Адель. — Какой бы ни была фамилия Кэтрин, вам ничто не даёт права оскорблять человека ни за что, ни про что. Если у вас что-то важное скажите, пожалуйста, сразу, зачем лишние конфликты?
— Это наше семейное дело, Пожиратели! — сверкнули глаза Уизли.
— А я не хочу общаться с Уизлеттой! — фыркнула Кэт.
— Помолчите обе хоть на минуту. Альбус, выслушай меня, дело серьезное, — вздохнул Фред. — Я понимаю, мы все понимаем, что произошло невероятное. Шляпа, кажется, ошиблась. Если ты захочешь, мы сейчас же пойдем к директору МакГонагалл и попросим всей семьей перевести тебя в Гриффиндор. Или в Хаффлпафф, на худой конец. Если не поможет — подключим мистера Поттера.
— Нет, спасибо, не надо. Быть слизеринцем очень неплохо, — уверенно произнес Альбус. Эрик и Кэт засветились от радости и бросили на Поттера довольные взгляды.
— Ты уверен? — спросил упавшим голосом Фред. Отблеск факела осветил серый базальт стен, заиграв на них, словно случайный солнечный лучик.
— Да. Вполне. — Твердо ответил Альбус.
— Вот видите? — спокойно сказала Адель. — Конец сказкам про ужасы нашего колледжа, Уизли, — пожала она плечами.
— Что же… Тогда вопрос снят. Удачи тебе! — горько вздохнул Фред, игнорируя слова Адель. — Идёмте! — обратился он к остальным родственникам.
— А столько лет притворялся хорошим человеком! — глаза Розы сверкнули от ярости. — Сиди теперь… С Забини в гадюшнике! — фыркнула она.
— Идёмте! — кивнула новичками Адель.
Альбус пошел с Кэт и Эриком за ней. Нотт похлопал его по плечу, а Кэт слегка ущипнула за локоть, от чего Ал ощущал себя почти героем. Синеватый нежный свет, струившийся по коридору, напомнил лунную дорожку. Однако Альбус понимал, что это колдовство: ни одного окна по дороге он не заметил. Они начали спуск вниз.
— Остерегайтесь случайных зеркал, — предупредила детей Адель. — В них можно случайно зайти и попасть в другую часть школы.
— Наша гостиная так глубоко, что ее нипочем не найдешь, если не знаешь! — шепнула довольная Забини, словно ее угостили конфетой.
— А это правда, что когда-то у слизеринцев была своя башня, а потом сгорела? — спросил Эрик.
— Ой, это было тысячу лет назад, — охотно ответила Адель. — Якобы при строительстве замка. И то неизвестно, было ли это или легенда.
Альбус старался не отставать от остальных. Предчувствия не обманули его: он, правда, словно вступил в другую семью. Спуск показался ему интересным и загадочным — вниз, практически под школу… Один минус — холодно, что ощущал не только он. Эрик дрожал от сквозняка, а Кэт как могла терла ладони друг об друга, чтобы хоть как-то согреться. Несмотря на это ребята, включая Альбуса, с интересом смотрели по сторонам, обращая внимание на различные статуи. Неожиданно они остановились возле стены с подтеками от ржавой воды.
— Старомодный человек! — произнесла Эйвери. — Стена разъехались, приглашая войти внутрь. — Это пароль, — сказала староста. — Добро пожаловать домой, во владения Салазара Слизерина! — улыбнулась она.
Гостиная Слизерина удивила Альбуса холодным великолепием. Длинная комната в подземелье была освещена тусклым зеленоватым свечением, которое создавало ощущение вечернего болота. В центре в салатовым сумраке стоял тускло светящийся камин в белой оправе. Возле него лежал ковер с зеленым и черным орнаментом. По бокам были развешаны вымпелы с эмблемами черных змей. Но больше всего Альбуса удивили окна: присмотревшись, он понял, что они выходят прямо в дно Черного озера. Единственным неудобством был, пожалуй, сильный холод. Но в целом Альбус чувствовал непонятную ему самому тягу к этому месту — словно голос внутри шептал ему, что он сделал правильный выбор. Это облегчение он почувствовал, даже тогда, когда занял первую у входа кровать с зеленым балахоном и эмблемой черной змеи на занавеске.
— Обещаю, что стану старостой школы! — капризно заявил Скорпиус Малфой, когда Ал и Эрик вошли в спальню.
Скорпиус уже занял место возле «водного окна». Он говорил неприятным манерным голосом, растягивая слова. Альбусу досталось место возле самой двери.
— Ты? — Эрик недоверчиво посмотрел на Малфоя. — Знаешь, последним старостой школы из Слизерина был Сам-Знаешь-Кто!
В спальне повисла тишина. Альбус тоже, переодевшись в серо-зеленую пижаму, быстрее залез под одеяло. Непонятно почему, но его преследовали тревожные мысли. Глядя на дикий камень стен, он не заметил, как погрузился в сон. Иногда ему казалось, что глаза черной змеи на балахоне сияли красным светом, и тогда он со страху сильнее заворачивался в одеяло. На душе было неприятно, что теперь для всех родственников он стал чужим. И вместе с тем Альбус впервые в жизни чувствовал невероятную легкость, словно какое-то существо, живущее в нем, наконец вырвалось наружу.
лица. На секунду все трое поймали взгляд Альбуса и неприятно скривились в издевательских усмешках.
— Аберкромби Ричард!
Маленький мальчик с жидкими волосами уселся на табурет. Шляпа полностью скрыла полями его лицо. Через секунду она воскликнула:
— ХАФФЛПАФФ!
Желтый стол взорвался аплодисментами, и несколько хаффлпаффцев привстали, приветствуя его. Альбус с сожалением понял, что перечисляют по алфавиту, и ждать ещё очень долго.
— Аллен, Линдон!
По мальчику сложно было сказать, испытывает ли он волнение или страх. Шляпа на миг задумалась, но потом воскликнула:
— ГРИФФИНДОР!
Красный стол оказал ему оглушительный прием, как первому гриффиндорцу. Какие же они шумные», — подумал Альбус.
— Андс Ханна!
Невысокая темноволосая девочка села на табурет. Профессор Уизли поднесла к ее голове шляпу.
— ХАФФЛПАФФ! — громко выкрикнула Шляпа. Желтый стол взорвался аплодисментами.
— Эйкин, Марина! — девочка с золотыми волосами вспорхнула на подмостки и кокетливо надела Шляпу. Только задев её волосы, шляпа воскликнула:
— ГРИФФИНДОР!
Марина привстала и сделала изящный пируэт красному столу. Ее приветствовали оглушительные аплодисменты. Мальчики были в таком восторге, что некоторые даже бросили на стол колпаки. Счастливая Марина села на свое место напротив Аллена.
— Бетс, Мари!
— РЕЙВЕНКЛО!
— Бэддок Ричард!
— СЛИЗЕРИН!
Высокой немного нервный брюнет, один из приятелей Малфоя, отправился к зеленому столу род шквал аплодисментов. Альбус немного волновался: а куда же эта Шляпа определит его? Сейчас Альбус чувствовал, что больше всего на свете мечтает стать лучшим среди стоящих рядом с ним детей. Наверное, больше всего ему будет нравиться стоять у доски, где он станет отвечать лучше всех…
Опять вспомнилась одна из реплик Эрика (будь неладен этот философ слизеринский!), что он, Альбус Северус Поттер, попадет к змеям. Альбус чувствовал в груди тревожный холодок. Как бы мальчик не пытался доказать себе обратное, он абсолютно не был похож по характеру на брата и сестру. Сейчас он лучше, чем когда-либо понимал, что Дому Гриффиндор он не подходил. Ему казалось, что какое-то существо, сидящее у него внутри, просится выпустить его на свободу. Это радостное чувство Альбус ощущал последний раз в тот день, когда общался со змеей.
Распределение тем временем шло своим чередом. Профессор Уизли сухо читала список, и радостные ученики тотчас бежали к своему столу. Краем глаза Альбус успел заметить, что Джеймс сказал правду. У каждого ученика по пути от шляпы до стола сам собой появлялись нашивка: значок колледжа и галстук соответствующей расцветки.
— Лонгботтом, Эльза!
«Не Слизерин, только не Слизерин!» — отчаянно шептала она, идя к подмосткам. Наконец, Шляпа воскликнула:
— ГРИФФИНДОР!
Веселая девчонка, чьи черные, как смоль, длинные кудри были заплетены в косички, радостно побежала к приветствующим ее однокурсникам. Альбус усмехнулся. Нет, определенно стоит подумать над словами Эрика, который сейчас разговаривал со Скорпиусом Малфоем и Кэтрин Забини. Гриффиндорцы все-таки действительно очень шумные, и этот шум немного раздражал Поттера. Яркий пример тому — надоедливый Джеймс, который болтал со своей подругой Белиндой Илтон.
— Бут, Элис!
— РАЙВЕНКЛО!
Следующий, следующий, еще несколько человек… Альбусу уже стало надоедать всё это, так как нетерпение и желание узнать факультет неумолимо росло. Кэтрин Забини определенно наблюдала за ним.
— Малфой, Скорпиус!
— СЛИЗЕРИН!
Надменного вида сероглазый блондин направился к столу зеленого колледжа. На его лице не было видно никаких эмоций.
— Нотт, Эрик!
— СЛИЗЕРИН!
Товарищ Альбуса с гордой усмешкой на лице, отправился к аплодирующим ему будущим друзьям. Альбус продолжал наблюдать за распределением. Прошло еще несколько фамилий пока, наконец, профессор Уизли не сказала:
— Поттер, Альбус Северус!
Всё, сейчас он узнает свою дальнейшую судьбу, проверит, прав ли его новый друг. Собравшись с мыслями, мальчик решительно двинулся вперед, после чего присел на табурет. Сейчас он чувствовал множество направленных на него взглядов. Декан Гриффиндора надела на него шляпу. Альбусу показалось, что миссис Уизли чуть улыбнулась племяннику.
— Так, — раздался скрипучий голос в голове. — Еще один Поттер. — Альбусу почудилось, будто Шляпа принюхивается, словно учуяла в нем какое-то существо или его иную половину, о которой он не знал сам. — Я вижу в тебе большой ум, прекрасные способности и огромное желание отличиться. Не Хаффлпафф, это точно. И не Гриффиндор — слишком вы разные с этим Домом. Рейвенкло… Возможно, но все же… В тебе есть еще и некая амбициозность.
Альбусу показалось, что шляпа права. Какое-то сидящее в нем существо словно приказывло шляпе принять правильное решение. И он сам снова, оказавшись во власти странной магии, не мог ей противостоять.
— Что же, я должна определить тебя на правильный факультет. Думаю, что отправлю тебя в… СЛИЗЕРИН!
Прежде, чем Ал успел сказать хоть что-нибудь, распределительница выкрикнула факультет. В зале повисла тишина. Со стороны зеленого стола послышались аплодисменты, но все остальные столы молчали. Сын истинного гриффиндорца Гарри Поттера угодил в змеиный факультет… Альбус положил шляпу на табурет и неуверенно сделал шаг вперёд. Какая-то часть его души ликовала, но другая приходила в ужас от такого решения.
— Что же, мистер Поттер, займите свое место, — Альбусу показалось, будто профессор Уизли сказала эти слова с легкой грустью.
Аплодисменты становились громче. Альбус отчетливо видел, что ему радостно хлопали не только Эрик и Кэтрин, но еще несколько ребят. На шее сам собой появился серо-зеленый галстук, а на пиджаке нашивка с изображением серебристой змеи. Альбус вздрогнул, только сейчас осознав, что произошло. «Вечером первого сентября ты сам попросишь отправить меня в Слизерин, и я охотно исполню твою просьбу». Альбус вздрогнул, вспомнив слова боггарта, но тотчас прогнал их прочь. Этот факт не делал его темным волшебником, не так ли? Воспринимая все происходящее, как в тумане, он продолжал идти к своему столу, накрытому темно-зеленой бархатной скатертью.
— Селвин, Моника!
«Подружка Малфоя!» — поморщился Альбус. Шляпа, немного поразмышляв, громко сказала:
— Слизерин!
Альбус с досадой закатил глаза: эта дурочка будет на одном с ним факультете! Моника спокойно проследовала к столу, мягко улыбнувшись ребятам.
— Смит, Виктория!
К столу преподавателей быстро и грациозно подошла синеглазая хрупкая девочка высокого роста, чьи прямые черные волосы доходили до лопаток.
— СЛИЗЕРИН!
Вики отправилась к столу со спокойным и уверенным видом, она будто знала выбор Шляпы заранее.
«Какие-то они странные, эти слизеринцы. Всё важничают. Радует, что хоть Нотт нормальный», — размышлял Ал, глядя на темно-зеленую скатерть. Однако, гриффиндорцы оказались не лучше. Альбус повернулся к ним, ища глазами Джеймса. Но несколько первоклассников сразу скорчили ему рожи и зашикали.
— Проигнорируй их, — посоветовал высокий кареглазый брюнет, чьи прямые волосы лежали слегка небрежно. Стройный, весьма недурной наружности, он учился, как показалось Альбусу, где-то на пятом курсе.
— Они просто тебе завидуют, — кивнул Эрик.
Белокурая Адель Эйвери ласково улыбнулась ему, словно говоря: «Я знала, что ты будешь у нас!» Альбус бросил взгляд на стол «львят», но те уже смотрели на пухлую Молли Роббинс, которая рассказывала какие-то истории. Роза Уизли, только что прошедшая распределение, уткнулась в позолоченную тарелку, поймав взгляд кузена. Зато Скорпиус Малфой убийственно посмотрел на Ала.
— Как ты попал в Слизерин, Поттер? — сказал он в недоверии. — Кто-то подговорил шляпу, чтобы ты попал сюда, полукровка!
— Я бы не давал никаких комментариев на твоем месте, Малфой, — мягко ответил Альбус, — Или я превращу тебя в кролика. Вижу, ты любишь, как и они, морковку!
Слизеринцы завыли от хохота, включая Кэтрин. Скорпиус густо покраснел, но пробурчал в ответ что-то вроде «противная полукровка». Альбус немного растерянно посмотрел на факелы, а потом на поднос с жареной картошкой. Только сейчас он начинал понимать, что испытывает странное чувство неудобства при общении одноклассников.
Неожиданно над столом проплыло странное прозрачное существо в старинной мантии и парике. Пятна мантии, казалось, были заляпаны кровью. Альбус с интересом смотрел на призрака, сразу поняв, что это Кровавый Барон. Пролетая, он махал рукой слизеринцам, а затем зашёлся кашлем. Девочки взвизгнули: из горла Барона потекла кровь. Альбус подумал, что было бы неплохо, если бы он облил Малфоя. Стол Слизерина стоял у самой стены, и факелы тускло горели на стене.
Когда праздничный пир завершился, зеленоглазая Эйвери поднялась из-за стола. Пшеничного цвета локоны рассыпались по прямой спине.
— Поздравляю! — у нее был звонкий и приятный голос. — Я — староста Адель Эйвери, и я рада приветствовать вас в Доме Салазара Слизерина. На нашем гербе изображена змея, самое мудрое на свете животное. Цвета нашего факультета — изумрудно-зеленый и серебряный. Общая гостиная располагается в подземелье, ее окна выходят на глубинные озера замка. Нам нравится думать, что это место окутано загадкой и таинственностью кораблекрушений.
Альбус слушал ее с интересом. Он и подумать не мог, что на Слизерине может быть такой теплый прием. Его кузина после рассказов отца однажды призналась Алу, что слизеринцы — это, наверное, и не совсем люди, а загадочные существа, которые встают рано утром в полутемных подземельях и, как призраки, варят что-то темное в котлах.
— Сперва позвольте мне развеять несколько мифов, — продолжал звучать голос девушки. — Возможно, до вас доходили слухи о том, что Слизерин — место только для темных волшебников, и мы будем говорить с вами только в том случае, если вы из чистокровной семьи. Да, традиционно мы были склонны к тому, чтобы принимать учеников с длинными родословными, но сейчас на нашем факультете наравне со всеми учатся и полукровки. И, между прочим, слизеринцем был Мерлин! Да, сам Мерлин, самый известный маг в истории. Он научился всему на нашем факультете.
— Здорово… — прошептал Эрик, но Альбус, качнув головой, продолжал слушать старосту.
— Давайте поговорим о том, кем мы являемся, — продолжала Эйвери. — Наш факультет самый лучший и самый независимый. Мы всегда стремимся к победе, потому что заботимся о чести и традициях Слизерина. Мы, как змеи на нашем гербе: гладкие и сильные. Знаете, что Салазар Слизерин искал в своих учениках? Величие. Если вы попали на наш факультет, то у вас есть потенциал стать великим, в прямом смысле этого слова, а сейчас мы с Дереком проводим вас в спальни, — девушка бросила взгляд на брюнета, предложившего проигнорировать гриффиндорцев.
* * *
Альбус не знал, что его распределение в самом деле вызвало пересуды на «львином факультете». Выслушав решение шляпы, Роза Уизли пребывала в шоке и ярости. Как? Каким образом Альбус, ее кузен и друг детства, попал к змеям?! Роза так мечтала, что они будут вместе учиться на «львином» факультете, а тут такое… Повернувшись, девочка наткнулась на понимающий взгляд Эльзы Лонгботтом.
— Ты думала, что будешь с ним на одном факультете? — Эльза внимательно и без улыбки смотрела на собеседницу.
— Да, я надеялась. Но ведь это совершенно не важно, — Роза пыталась придать голосу бодрости, но почему-то не получалось.
— Какой позор! Поттер в Слизерине… — покачала головой высокая черноволосая девочка с голубыми глазами. — Сын Гарри Поттера, героя, в змеюшнике! — Роза догадалась, что девочка училась на третьем или четвёртом курсе.
— Может, мне поговорить с директором? — спокойно сказал высокий юноша со слегка всклокоченными рыжими волосами.
Роза понимала, что Фред Уизли, сын дяди Джорджа и староста Гриффиндора, не будет просто так бросаться словами. Он носил значок старосты и отлично ладил со своим дядей Перси Уизли. Сама Роза смотрела, как Альбус обменивался рукопожатиями с Ноттом и официально становился их врагом.
— Зачем? — спокойно, хотя и с ноткой грусти, сказала Мари-Виктуар. — Решения Шляпы непреложны, и никто не будет переводить Альбуса в Гриффиндор.
— Что же ему делать? — немного растеряно спросила Роза. Сейчас она словно не замечала появившуюся на позолоченных тарелках еду.
— Не переживай, — раздался звонкий голос старосты Элины Эджик, высокой стройной блондинки с золотистыми кудрями до лопаток. — Слизеринцы не стоят нашей грусти.
— Что делать? — переспросила темноволосая девочка. — Шляпу надо было лучше просить, чтобы не отправила в Слизерин! А так попал к змеюкам и, скорее всего, сам станет змеюкой!
— Кайли, успокойся… — прошептал ей другой старшеклассник.
— Я не собираюсь успокаиваться! Не надо говорить со мной в таком тоне! — возмутилась Кайли.
— На самом деле, она права, — грустно вздохнул Фред Уизли. Гриффиндорцы как по команде повернулись к нему. — Нет ничего хуже, чем учиться в Слизерине. Изначально они, возможно, не так и плохи. Но с самого первого дня там учатся ненавидеть гриффиндорцев и презирать учеников других факультетов. И никогда ни один слизеринец не посмеет пойти против своего факультета!
Роза не могла поверить собственным глазам. Неужели их с Альбусом дружбе пришел конец?
— Везде есть разные люди, конечно, — добавил Фред Уизли, мягко взглянув на кузину. — Но не думал, что туда и Ал угодит…
Роза грустно усмехнулась.
— Ты одна не останешься, — раздался ласковый весёлый голос. Это оказалась тонкая высокая девочка, Розу сразу привлекли длинные белокурые локоны и глаза цвета морской волны.
— Спасибо, — мягко улыбнулась она. — Я Роза Уизли.
— А я Марина, Марина Эйкин.
— Интересно, а на лодках кататься нам разрешат? — спросил невысокий Филипп Вуд. — Ужасно хочется…
— Нет! — строго прервала его Мари-Виктуар. — Категорически запрещено.
— Мне папа говорил, что в Хогвартсе полно призраков, даже один из преподавателей — призрак. А я их что-то не вижу, — важно протянула Марина.
Роза открыла было рот, чтобы что-то сказать, когда позади раздался торжественный голос:
— Если вы нас не видите, это еще не повод судачить за нашей спиной!
Роза резко обернулся и увидел полупрозрачного человека в огромном воротнике-жабо.
— Почти Безголовый Ник! — с восторгом выкрикнул Филипп Вуд.
— Как бестактно, молодой человек… Вы могли бы звать меня, как положено: сэр Николас де Мимси Дельфингтон! — обиделся призрак.
— Как провели лето, сэр Николас? — вкрадчиво спросил шестикурсник. Розе показалось, будто он заготовил какую-то шутку.
— Ох, Аластор, совсем печально. Дважды подавал заявку в клуб обезглавленных охотников и дважды мне отказали. За что такая несправедливость? — пожаловался Николас.
— Как торжественно! — фыркнул Джеймс Поттер. — Почему в призраках всегда столько чванства?
Кто-то засмеялся. Обиженный Николас важно поплыл через Большой зал, не считая нужным комментировать слова Джеймса. Роза почувствовала легкий укол сердца, подумав, что у Альбуса теперь другой призрак. Она посмотрела на зеленый стол. Да, так оно и было. Над ними пролетела жутковатая фигура в мантии — Кровавый Барон, и Альбус приветствовал его вместе с остальными. Все было кончено. «Никогда, ни один слизеринец не посмеет пойти против своего факультета», — подумала Роза. Сейчас она почувствовала новый прилив злости к кузену, испортившему ей лучший вечер жизни.
* * *
Слизеринцы уже шли к подземельям, когда к удивлению Ала их попросил задержаться подбежавший Фред Уизли. Сейчас он казался немного смешным с растрепанными рыжими патлами и опущенным носом. Сам Альбус, Эрик и Кэт остановились вместе с Адель Эйвери: остальных новичков повел в гостиную Дерек, договорившись с Адель, что она приведет задержавшихся первогодок позже. Полутемный коридор освещали редкие факелы, отбрасывая длинные тени на базальтовые стены. Кое-где рядом с ними виднелись подтеки. Напротив них стояли Фред, Роза и Люси. А вот Джеймса и Молли не было. «Должно быть, я стал им настолько противен, что они не желают меня видеть», — с грустью подумал Ал.
— Эйвери, извини, — сказал Фред Уизли. — Просто ты сама понимаешь: такое в нашей семье впервые, чтобы Поттер был на твоем факультете.
— А что здесь такого? — мягко уточнила Адель. — Всё когда-то случается впервые. Что такого ужасного в том, что Альбус попал на наш факультет? Его вполне все устраивает, да и нас тоже, — ласково улыбнулась она Алу.
— Я не желаю обсуждать наши семейные дела при Забини! — внезапно вспылила Роза. — Дочка Пожирателей! — ткнула она тонким пальцем. Сейчас она напоминала рассерженную кошку.
— Мисс Уизли, — холодно отозвалась Адель. — Какой бы ни была фамилия Кэтрин, вам ничто не даёт права оскорблять человека ни за что, ни про что. Если у вас что-то важное скажите, пожалуйста, сразу, зачем лишние конфликты?
— Это наше семейное дело, Пожиратели! — сверкнули глаза Уизли.
— А я не хочу общаться с Уизлеттой! — фыркнула Кэт.
— Помолчите обе хоть на минуту. Альбус, выслушай меня, дело серьезное, — вздохнул Фред. — Я понимаю, мы все понимаем, что произошло невероятное. Шляпа, кажется, ошиблась. Если ты захочешь, мы сейчас же пойдем к директору МакГонагалл и попросим всей семьей перевести тебя в Гриффиндор. Или в Хаффлпафф, на худой конец. Если не поможет — подключим мистера Поттера.
— Нет, спасибо, не надо. Быть слизеринцем очень неплохо, — уверенно произнес Альбус. Эрик и Кэт засветились от радости и бросили на Поттера довольные взгляды.
— Ты уверен? — спросил упавшим голосом Фред. Отблеск факела осветил серый базальт стен, заиграв на них, словно случайный солнечный лучик.
— Да. Вполне. — Твердо ответил Альбус.
— Вот видите? — спокойно сказала Адель. — Конец сказкам про ужасы нашего колледжа, Уизли, — пожала она плечами.
— Что же… Тогда вопрос снят. Удачи тебе! — горько вздохнул Фред, игнорируя слова Адель. — Идёмте! — обратился он к остальным родственникам.
— А столько лет притворялся хорошим человеком! — глаза Розы сверкнули от ярости. — Сиди теперь… С Забини в гадюшнике! — фыркнула она.
— Идёмте! — кивнула новичками Адель.
Альбус пошел с Кэт и Эриком за ней. Нотт похлопал его по плечу, а Кэт слегка ущипнула за локоть, от чего Ал ощущал себя почти героем. Синеватый нежный свет, струившийся по коридору, напомнил лунную дорожку. Однако Альбус понимал, что это колдовство: ни одного окна по дороге он не заметил. Они начали спуск вниз.
— Остерегайтесь случайных зеркал, — предупредила детей Адель. — В них можно случайно зайти и попасть в другую часть школы.
— Наша гостиная так глубоко, что ее нипочем не найдешь, если не знаешь! — шепнула довольная Забини, словно ее угостили конфетой.
— А это правда, что когда-то у слизеринцев была своя башня, а потом сгорела? — спросил Эрик.
— Ой, это было тысячу лет назад, — охотно ответила Адель. — Якобы при строительстве замка. И то неизвестно, было ли это или легенда.
Альбус старался не отставать от остальных. Предчувствия не обманули его: он, правда, словно вступил в другую семью. Спуск показался ему интересным и загадочным — вниз, практически под школу… Один минус — холодно, что ощущал не только он. Эрик дрожал от сквозняка, а Кэт как могла терла ладони друг об друга, чтобы хоть как-то согреться. Несмотря на это ребята, включая Альбуса, с интересом смотрели по сторонам, обращая внимание на различные статуи. Неожиданно они остановились возле стены с подтеками от ржавой воды.
— Старомодный человек! — произнесла Эйвери. — Стена разъехались, приглашая войти внутрь. — Это пароль, — сказала староста. — Добро пожаловать домой, во владения Салазара Слизерина! — улыбнулась она.
Гостиная Слизерина удивила Альбуса холодным великолепием. Длинная комната в подземелье была освещена тусклым зеленоватым свечением, которое создавало ощущение вечернего болота. В центре в салатовым сумраке стоял тускло светящийся камин в белой оправе. Возле него лежал ковер с зеленым и черным орнаментом. По бокам были развешаны вымпелы с эмблемами черных змей. Но больше всего Альбуса удивили окна: присмотревшись, он понял, что они выходят прямо в дно Черного озера. Единственным неудобством был, пожалуй, сильный холод. Но в целом Альбус чувствовал непонятную ему самому тягу к этому месту — словно голос внутри шептал ему, что он сделал правильный выбор. Это облегчение он почувствовал, даже тогда, когда занял первую у входа кровать с зеленым балахоном и эмблемой черной змеи на занавеске.
— Обещаю, что стану старостой школы! — капризно заявил Скорпиус Малфой, когда Ал и Эрик вошли в спальню.
Скорпиус уже занял место возле «водного окна». Он говорил неприятным манерным голосом, растягивая слова. Альбусу досталось место возле самой двери.
— Ты? — Эрик недоверчиво посмотрел на Малфоя. — Знаешь, последним старостой школы из Слизерина был Сам-Знаешь-Кто!
В спальне повисла тишина. Альбус тоже, переодевшись в серо-зеленую пижаму, быстрее залез под одеяло. Непонятно почему, но его преследовали тревожные мысли. Глядя на дикий камень стен, он не заметил, как погрузился в сон. Иногда ему казалось, что глаза черной змеи на балахоне сияли красным светом, и тогда он со страху сильнее заворачивался в одеяло. На душе было неприятно, что теперь для всех родственников он стал чужим. И вместе с тем Альбус впервые в жизни чувствовал невероятную легкость, словно какое-то существо, живущее в нем, наконец вырвалось наружу.
Альбус блуждал по незнакомым коридорам. Это не были коридоры Хогвартса. Вокруг царил полумрак, а с колдографий на стенах молчаливо взирали зловещие лица магглов. Альбус присмотрелся, и с ужасом понял, что это его родственники Уизли: тетушка Мюриэль, дедушка Артур, бабушка Молли… С каждым шагом Альбуса всё больше охватывало предчувствие чего-то страшного и неотвратимого. Он машинально взглянул на свою левую руку и заметил, что держит палочку наготове. Ал решил, что такая предосторожность не помешает. От сквозняка в этих коридоров мороз продирал по коже.
Внезапно из ближайшей комнаты потянуло сквозняком. Альбус заглянул туда и увидел распахнутое окно, в порыве ветра всколыхнулись кружевные занавески. Он медленно подошел к окну, закрыл его и задернул шторы. Он развернулся, чтобы уйти, но тут его взгляд привлекло высокое зеркало в золотой оправе. Оно стояло довольно далеко, поэтому Альбус подошел ближе, чтобы как следует всё рассмотреть.
Он увидел себя в форме Хогвартса, но понял, что выглядит несколько старше, лет четырнадцати или пятнадцати, и бледнее, чем обычно. Вдруг его отражение в зеркале начало меняться. Оно стало выше и тоньше, напоминая скелет, кожа побледнела. Ал в ужасе отпрянул, поскольку его отражение изменилось. На него смотрело что-то плоское и изнеможденное, с ноздрями щелочками, а глаза отражения превратились в красные угли.
Альбус хотел было достать палочку, но палочки при нем больше не было.
— Смотри сюда, — оно засмеялось. Смех напоминал высокое холодное кудахтанье. — Смотри, — повторило изображение. Оно подняло палочку и направило на Альбуса.
Последовала ослепительная вспышка зеленого цвета…
— Не-е-е-ет!
Альбус, резко выпрямившись, сел на кровати. Сейчас он тяжело дышал, а его глаза от страха были огромными, как блюдца. Зеленый бархатный полог его кровати был задернут, но судя по тишине в спальне, похоже, больше никто не проснулся. Ал приоткрыл полог и посмотрел на часы. Было три часа ночи. Альбус вылез из постели, подошел к подоконнику и дрожащей рукой взял один из пяти помеченных кубков.
Он налил в кубок воды и судорожно выпил. Было ещё темно, и Черное озеро казалось мутным от воды. За окном наверняка лил бесконечный дождь. Ал сел на кровать. Его до сих пор трясло. Сон никак не выходил из головы, особенно лицо с красными глазами. Просто жуткое. Оно напоминало змеиную голову, превращенную в человеческое лицо, а эти глаза… Неожиданно раздался шорох, из-за полога высунулся Скорпиус Малфой.
— Убирайся, — пробормотал Ал, все еще вспоминая жуткое лицо Духа.
— Почему это я должен убраться, Потти? — ухмыльнулся Малфой
— Пошел отсюда, Малфи, — фыркнул Альбус, покачав головой.
— Не смей называть меня Малфи! — с ненавистью сказал Скорпиус.
— Ты же зовешь меня Потти, так почему мне нельзя? — ехидно ответил Ал.
Скорпиус хотел было съязвить в ответ, но замолчал, заметив, что Ал угрожающе вертит в руках палочку. Искоса бросив на него злобный взгляд, Малфой задернул штору.
***
Следующий раз Альбус проснулся, чувствуя, что от холода его спасало только зеленое одеяло. Винсент Гойл, упитанный мальчик, прыгал по комнате, надевая свой носок. Эрик уже оделся в ожидании Ричарда Бэддока. Альбус заволновался, что может опоздать на урок, который начинался через час.
— Эй, Ал, — засмеялся Эрик, — я вижу, ты наконец проснулся?
— Ага… Мне приснился сон про отвратительного злого духа… — качнул он головой.
— А, это ты про Малфоя? — Альбус прыснул.
— А где Малфой? — с недоумением спросил Альбус.
Ал сел на кровать, неестественно вытянувшись, с глазами широкими, как блюдца. Сон никак не выходил из головы, эти красные глаза и ужасное лицо… Оно напоминало змеиную морду, превращенную в человеческое лицо, и эти глаза…
— Он уже спустился в гостиную, — ответил Эрик — с такой большой книгой. Что-то про проклятья.
Альбус подумал, что Скорпиус наверняка захочет наложить на него какое-то проклятие, но сейчас его это не сильно беспокоило. Он давно знал разоружающее и блокирующее проклятие и вполне мог отразить любой выпад Малфоя. Он умылся и быстро оделся, и поспешил за Эриком и Ричардом, в то время как Винсент всё ещё бегал по комнате, в поиске своих вещей. По пути через гостиную Альбус заметил Скорпиуса, погруженного в чтение книги «1001 легкое проклятье». Малфой с отвращением посмотрел на Поттера.
— Рад видеть тебя, Скорпи, — усмехнулся Альбус. — Надо бы правда наложить на него проклятье типа морковного, — тихо добавил он приятелям, когда они вышли из гостиной.
— Хорошая идея, — поддержал Эрик.— У меня болит живот, когда я нахожусь рядом с Малфоем.
— А вот меня вчера чуть не отправили в Рейвенкло, — сказал тихо Бэддок. — Шляпа как начала: большая часть твоей семьи… Мне пришлось высидеть на стуле почти минуту, пока Шляпа предавалась воспоминаниям, что мой прадедушка…
— Он был в Рейвенкло? — спросил Альбус.
Бэддок, однако, проигнорировал его вопрос. Алу показалось, что Ричард старательно не хочет с ним общаться, и терпит его общество только ради Нотта. Троица вошла в Большой зал, где некоторые уже завтракали. Кэтрин Забини ждала их, жуя бекон и яйца.
— Наконец-то, тройка лентяев, — усмехнулась она.
Кэтрин была очень острой на язык, и Альбусу казалось, что Винсент Гойл её побаивался. Неподалеку устроилась Веста Грейвз, которая казалась Альбусу настоящей красавицей. Одноклассники ее таковой не особенно считали: высокая, тонкая, с короткой стрижкой черных волос. Однако ее пронзительно сияющие зеленые глаза придавали облику Грейвз нечто загадочное и милое. Глаза Весты словно говорили: «Привет! Я тебя знаю и хочу с тобой дружить!» Поттер сел между Кэтрин и Эриком, в то время как Ричард устроился напротив них. Золотые тарелки наполнились едой. Вдруг, что-то прошуршало, и изумрудно зеленые листы рассыпались по столу.
— Расписание уроков — сказал третьеклассник, направив Альбусу его листок. Первый урок было травоведение с Райвенкло.
— Разве расписание раздают не преподаватели? — младший Поттер удивленно осмотрел из-под очков преподавательский стол. Профессор Уизли о чем-то говорила с директором МакГонагалл, которая доедала холодный завтрак. Волшебный потолок показывал обложной дождь.
— Ты отстал от жизни лет на десять, Поттер, — важно сказала Кэтрин. — Теперь уже расписание стали просто рассылать ученикам.
Альбус хотел было возразить, но не успел: недовольный рев раздался со стола Рейвенкло. Несколько первогодок встали и направились к столу директора.
— Почему мы должны учиться с этими недоумками? — спросил мальчик. Затем подошли гриффиндорцы, хаффлпаффцы испугано переглянулись.
— Зелья были бы моим любимым предметом — крикнула Молли Роббинс из Гриффиндора. — Вы всё испортили! — Хаффлпаффцы негодующе посмотрели на стол Слизерина.
— Ну, понятно — засмеялся Эрик, смотря на своё расписание — У нас сдвоенные уроки. Зелья с гриффиндорцами, а заклинания с хаффлпаффцами.
Альбус нахмурился.
— А почему они этим так расстроены? — спросил он.
— Это очевидно — удивленно ответила Вики Смит. — После войны ни один человек не хочет общаться со слизеринцами.
Альбус выглядел смертельно оскорбленным.
— Это всё ерунда, конечно, — добавила девочка, — но из-за такой мелкой крысы, как Малфой, я ничему не удивляюсь.
Словно в подтверждение её словам, Скорпиус Малфой важно вошел в зал, держа руки в карманах форменного пиджака. Взяв в руки расписание, он громко выругался:
— Фу, у нас травоведение с этими недоносками!
— Кошмар, у нас травоведение с этими богатыми дебилами, — крикнули в ответ рейвенкловцы.
— Уходи отсюда, Малфой! — возмутилась светловолосая девочка из Хаффлпаффа. Альбус вспомнил, что ее, кажется, звали Фионой.
— Ну зачем же мне уходить, грязнокровка? — произнёс издевательски Малфой. — Я же только что пришёл!
Кэтрин прыснула. Улыбнулся и Нотт. Альбус растерянно посмотрел на одноклассников. Должно быть, ему тоже стоило изобразить, как и им, улыбку. Скорпиус, тем временем, как герой, сел за стол и важно подвинул вареное яйцо.
— Все, хватит! — строго сказала профессор Уизли. — Пять очков с Рейвенкло. А Малфой получит взыскание.
Все затихли и уставились в тарелки. Альбус почувствовал напряженную тяжесть. Он и не подозревал, что другие колледжи так ненавидят слизеринцев. Посмотрев на стол Рейвенкло, он поймал взгляд их префекта. Девочка посмотрела на Поттера так, словно у того вылезала зубная паста из ушей. Худшие подозрения Альбуса подтвердились, и он поспешил назад в гостиную Слизерина.
***
Первым уроком у слизеринцев оказались зелья. Профессор Слагхорн, декан Слизерина, был все тем же веселым пухлым старичком в замшевом пиджаке. Класс зелий находился почти в подземельях и тускло освещался висячими свечами, что навевало ощущение осени. Альбус сел рядом с Эриком, что сразу же вызвало негативную реакцию Ричарда Бэддока.
— Тебе нравится такое соседство? — презрительно спросил он, раскладывая книги.
— А что такое? — поднял брови Эрик. — Ал наш друг!
— Ну если тебе нравится видеть поттеровскую физиономию… — пожал плечами Бэддок и отошел к Малфою. Тот, впрочем, уже сел с Гойлом, и Ричарду пришлось плюхнуться рядом с Моникой Селвин. «Отменная парочка!» — с неприязнью подумал Ал.
Урок Слагхорна оказался интересным. Мастер зелий, упакованный в коричневый замшевый пиджак и черную «Венскую» бабочку, подмигнув классу, рассказав о веселящем зелье. Профессор даже показал детям крупную и донельзя возмущенную жабу, которая от зелья начала весело раздуваться. Слагхорн завел граммофон и, напоив жабу веселящим зельем, заставил ее так забавно прыгать по столу и разевать рот под музыку, что весь класс чуть не падал от хохота. Сам же Слагхорн, заложив большие пальцы рук за отвороты жилета, покачивался в такт музыке и подпевал глубоким баритоном:
Figaro qua, Figaro la,
Figaro su, Figaro giu.
Bravo, bravissimo,
bravo, bravissimo,
a te fortuna non manchera,
— Non manchera! — торжественно закончил Слагхорн, раскинув руки, и раскланялся под аплодисменты класса.
Однако гриффиндорцы оказались серьезной проблемой. Гриффиндорка Джоанн Фрикс опустила руку в перчатке в свой котел и брызнула в сторону слизеринцев. Капля попала на Элизабет Льюис, и ей пришлось уйти в больничное крыло. Профессор Слагхорн назначил взыскание Джоанне и под оглушительный рев снял с Гриффиндора тридцать баллов.
— Почему они так расстроены, — сказала печально Вики — ведь это не их, а нас облили зельем, не так ли?
Альбус посмотрел на гриффиндорцев, которые активно сочувствовали Джоан. Сейчас он решительно не понимал, каким образом его родители могли учиться в «красном колледже». Роза Уизли с презрением посмотрела на него, и мальчик опустил глаза.
Из класса выходили порознь. Гриффиндорцы шли кучками, кто с кем сдружился; слизеринцы как порознь. Ала охватило страшное чувство одиночества: в Слизерине с ним общались только Эрик и Кэт, да и то, видимо, как-то случайно. Гриффиндорцы после вчерашнего не желали его даже видеть: Роза, похоже, уже разболтала всем, что к чему. Только Моника Селвин все напевала мотив из «Каватины Фигаро»: видимо, урок Слагхорна произвел на нее неизгладимое впечатление.
— Что, Слагхорн и вам показал свою фирменную прыгающую лягушку? — весело спросил проходивший по коридору староста Дерек Яксли.
— А разве…? — удивился Эрик.
— Да, он всегда уроки с нее начинает. У нас тоже. И ставит «Каватину Фигаро»!
— Это традиция, — нежно улыбнулась подошедшая Адель Эйвери. — Помню, мы все потом пели «Forto fortissimo Felichita!»
— Почему? — спросила рыжая Элизабет Льюис, как раз вышедшая из больничного крыла.
— Потому что Фигаро был плебеем, как и ты, грязнокровка! — фыркнул Малфой.
Слизеринцы разразились смехом. Элизабет покраснела и поправила роговые очки. Альбус знал, что она была полукровкой и уже стала предметом издевок Малфоя. За окном было темно, и только множество летающих свечей позволяло различать фигуры, проходящих по тусклому коридору.
***
На уроке травологии Альбус сел у высокого окна и начал готовиться, снова слушая болтовню Кэтрин с Эриком. Слизеринцы опередили хаффлпаффцев, только входящих в класс после урока зелий. Потихоньку «барсучки» расселись как можно дальше от слизеринцев, боясь их насмешек. И не случайно: Альбус уже знал, что для его одноклассников «барсучий факультет» был синонимом тупости. За окном было пасмурно, и мелкий дождь начал оставлять мокрые капли на стекле.
Неудобства доставил только Ричард Бэддок. Накануне урока он, как слышал Альбус, предлагал Эрику сесть вместе с ним. Нотт, слегка замявшись, ответил, что он, мол, уже сидит с Алом. Бэддок пробурчал что-то вроде «меняешь друзей на поттеровское отродье». Альбусу ужасно не хотелось развивать ссору, но сейчас он чувствовал, что стычки с Бэддоком не избежать. Надо было получше изучить книгу дуэльных заклинаний, которую он очень вовремя купил в Косом переулке.
На уроке Альбус сразу продемонстрировал хорошее знание предмета, чем заслужил заинтересованный взгляд Кэтрин и восхищенный Моники. Профессор Невилл Лонгботтом, удивленный его способностями, попросил Альбуса помочь хаффлпаффцам. Мальчик, не горя желанием, направился к их половине. Подумав немного, он решил помочь Фионе Хилл — высокой девочке в роговых очках.
— Фиона, смотри… — начал он неловко, но девочка смерила его опасливым взглядом.
— Не надо… — испуганно пробормотала она.
Альбус снова спросил себя, почему хаффлпаффцы так боятся слизеринцев, но не успел найти ответ. Фиона громко закричала: ее ботинки вспыхнули синим пламенем. Профессор побежал к ней на помощь, но Альбус успел раньше него крикнуть контрпроклятие. Пламя исчезло, но девочка отнюдь не выглядела благодарной, а, напротив, с ненавистью посмотрела на Поттера.
— Слизеринский змееныш! — всхлипнула она. — За что ты проклял меня, мерзкий аспид? — Хаффлпаффцы одобрительно загудели в такт ее словам.
— Ты дурочка или как? — раздался мягкий голос Моники. — Альбус не проклинал тебя.
— А ты вообще помолчи, дочь Пожирателя, — презрительно отозвалась Фиона.
Селвин в ответ только усмехнулась, в то время как слизеринцы одобрительным гулом поддержали ее в отношении Поттера.
— Тихо! Успокойтесь, мисс Хилл, мистер Поттер только хотел вам помочь, — сказал профессор. — Плюс пятнадцать баллов Слизерину! — восторженно сказал он.
— За что? — закричал Артур Джорли — невысокий белокурый мальчик в больших очках. — За то, что слизеринцы использовали черную магию?
— И еще какую! — раздался насмешливый голос Кэтрин. — Знаешь, барсучок, сколько умеет наш Поттер?
Альбус с тревогой обернулся и только сейчас заметил, что палочка Скорпиуса Малфоя выпускает мелкие синие искры. Винсент Гойл противно захихикал. Альбус со вздохом пошел на свое место, думая, что теперь ненависть Хаффлпаффа ему обеспечена до окончания школы.
— Радуйся, что барсуки не умеют ничего серьезного, — насмешливо сказала Кэтрин, едва он сел на свое место.
— Все же Хаффлпафф еще цветочки на фоне Гриффиндора, — вздохнул Эрик. — Вот те нас действительно ненавидят!
— Уже усвоил, — вздохнул горько Альбус, вспомнив яростное лицо Розы. — Это действительно правда, — поправил он от волнения очки.
Прозвенел звонок, и ученики вышли из класса. Хаффлпаффцы в самом деле смотрели с неприязнью на Поттера, хотя и не решались подойти. Альбус подозревал, что они пожалуются гриффиндорцам — «львята» по традиции всегда защищали «барсучков».
— Знаешь, — неожиданно тепло сказала ему Кэтрин. — Общаться с гриффиндорцами — дурной тон. Если только, конечно, не ругаться с ними, — многозначительно посмотрела она на летающие свечи.
— Они считают себя «оплотом нравственности», — фыркнула подошедшая Виктория Смит. Ричард, ничего не ответив, презрительно хмыкнул и отошел в сторону.
— Хорошо, хоть не орудием Мерлина… — скривился Альбус, но тут же осекся, увидев идущую по коридору профессора Уизли. Разве вся его семья не училась в Гриффиндоре?
***
Последним уроком оказалась Защита от Темных искусств. Ученики столпились у дверей кабинета, но соответствующая страшилкам на уроке тишина не наступала. Преподаватель почему-то тоже не появлялся… Однако ровно в положенное время двери кабинета распахнулись, и школьники стали пробираться в просторное светлое помещение, которое никак не соответствовало мрачным представлениям Альбуса об изучаемом предмете. Стоило последнему сорванцу разместиться на галёрке, как всё пространство вокруг погрузилось во тьму. Стало неприятно, но как-то соответственно моменту, поэтому когда тьма через минуту рассеялась, на неожиданно появившегося преподавателя школьники смотрели уже серьёзнее. Между тем, учитель выглядел опять-таки расслабляюще. Это был высокий молодой мужчина с прямыми светлыми волосами и серыми глазами.
— Рад приветствовать. Кристофер Лэрд. Со всеми вами познакомимся в процессе занятий. Защита от Темных Искусств — один из самых важных предметов в области магии. Эта область включает в себя умение противостоять темным искусствам и заклятиям.
Альбус помнил, что ЗОТИ была любимым предметом его отца и прислушивался, все же интересно.
— Я говорил об области нашего предмета и что она включает в себя. Также эта область намного тяжелее других магических, так что ее познание необходимо не для своих потребностей и комфорта, а для того, чтобы выжить, встретившись с ситуацией, связанной с Темными Искусствами. Заклинания этой области намного тяжелее и опаснее. Практически все из них требуют усердной практики и упорства. Некоторые заклинания требуют компетентную сосредоточенность и силу духа, которой наделены не все волшебники.
— Темные искусства, — продолжал Лэрд, — довольно-таки многочисленны, разнообразны, изменчивы и при этом вечны. Бороться с ними сложно и иногда бессмысленно.
— Я не успеваю… — прошептала Моника Селвин.
— Ты что, все конспектируешь? — удивился Эрик.
— Вообразите, что вы мило прогуливаетесь по лесу, и вдруг дорогу вам преграждает волк, лиса и заяц, — начал профессор Лэрд. — Трезво оценивая ситуацию, вы понимаете, что косой не враг вам, такому сильному, да ещё и с волшебной палочкой, а вот волк и лиса могут довольно сильно покусать, заразить бешенством, а может быть даже и совсем съесть.
На этом месте преподаватель сделал паузу и хитро улыбнулся:
— Но в следующий момент происходит неожиданность: ушастый скакун подпрыгивает и перегрызает своими зубами вашу чудо-палочку! Таким образом, реальным противником в данный момент времени оказался милый зайчик, которого вы просто недооценили, это может быть опасным и даст противнику шанс.
Класс поражённо молчал — никто и не додумался до такого исхода событий. Пожалуй, это действительно очень опасно — недооценивать противника! Лэрд же продолжал говорить:
— Итак, вы знаете, кто на вас нападает, приходит время заняться оценкой его возможностей. По предсказуемости тактики нападения-защиты противника следует разделить на три варианта: предсказуемый и гибкий. В общем-то, этот критерий стоит в прямой зависимости от наличия у врага интеллекта, поэтому предсказуемой тактикой может обладать либо неодушевлённый предмет, явление или слабоумное существо типа тролля.
Альбус тихонько хихикнул, подумав, что на роль слабоумного существа вполне подходит Малфой или противный Бэддок.
— Гибкой тактикой будем считать тактику, состоящую из предсказуемых элементов, но включающихся в неизвестном порядке, — продолжал тем временем Кристофер Лэрд. — Например, гибкой тактикой пользуется боггарт: он будет пугать, но вот чем — неизвестно. То есть, у гибкой тактики присутствует элемент неожиданности.
Неожиданно для всех профессор выхватил из кармана мантии палочку и красный лучик унесся вдаль класса и попал в вазу, разнеся её вдребезги.
— С таким же успехом я мог бы пульнуть заклятием в любого из вас. Поэтому, моя задача — научить вас защищаться в самый неожиданный для вас момент времени и от кого угодно. Ибо бдительность — прежде всего… — профессор направил палочку на осколки вазы и та снова приняла прежний вид.
— Разумеется, я не смогу найти и доставить в школу все разновидности темных искусств, но некоторую часть из них все же удастся отыскать, и мы сможем отрабатывать на них свои навыки и заклятия. Но знать чары мало.
Первокурсники были зачарованны отменной реакцией учителя. А ведь правда, он мог с лёгкостью заколдовать любого из них! А как быстро он вернул вазе первозданный вид…
— Будьте наблюдательны, постоянно держите в поле зрения все, что вас окружает, замечайте даже несущественные на первый взгляд изменения. Вот вы, например, — он взглянул на Монику, сидящую на первой парте среднего ряда вместе с Вики Смит. — Мисс…
— Селвин, — быстро проговорила девочка.
— Мисс Селвин, можете сказать, сколько пуговиц у вас на блузке?
Находясь в замешательстве от такого странного вопроса, девочка посмотрела на свою блузку, считая пуговицы, а затем назвала цифру «пять».
— Если вы будете чуть более внимательной, то заметите, что верхняя пуговица на воротнике отсутствует. Сейчас я не буду уверять вас в том, что нужно знать, сколько пуговиц, заколок и бантов у ваших соседей и друзей. Это был лишь пример.
Этот пример с пуговицами оживил класс: все ученики к этому времени успели проснуться и воодушевиться.
— Профессор, а если я не запоминаю лица и совершенно невнимательная? Я тренировалась, но мне говорили, что я рассеянная и заклинания не получаются. Я теперь никогда не овладею чарами на практике? — неуверенно спросила невысокая Эльза Лонгботтом из Гриффиндора, чьи кудрявые волосы были заплетены в две тонкие косички.
— Да-а, не изуродована интеллектом, — протянул негромко Скорпиус, но преподаватель услышал.
Альбус не обращал на них особого внимания, внимательно вникая в лекцию, но почему-то непроизвольно фыркнул: все же в Малфое было что-то забавное.
— А вы, мистер Малфой, стало быть гений? — с усмешкой поинтересовался профессор.— А что касается вас, мисс…
— Лонгботтом.
— Мисс Лонгботтом, немного практики и все получится. Вам следует быть более уверенной в своих способностях.
Эльза мягко улыбнулась. У нее все получится.
— Далее следует предположить то, как данный противник будет действовать. Неограниченный спектр методов воздействия, естественно, будет у мощных колдунов, умеющих и знающих много, в то же время у обычных волшебников и многих магических существ может быть узкий спектр воздействий, ведь факт остаётся фактом, что многие колдуны не в курсе, как применить рикошетное заклятие.
Малфой усмехнулся, словно говоря: «Надо же, какие есть глупые маги, отражать не умеют!»
— На практике наиболее важными оценками являются оценки противника — сильнее он, слабее или равный. Думаю, с этим проблем в плане понимания не будет, но следует знать, что умение давать такие оценки адекватно приходит не сразу, поэтому поначалу будут возникать предельные оценки «непобедимый» и «слабак». Первая оценка чаще всего говорит о том, что вы переоцениваете соперника и не верите в свои силы, а вторая — наоборот. Напомню, что неадекватная оценка возможностей соперника может иметь плачевные последствия.
Преподаватель присел на стул и обвёл заинтересованных детей взглядом.
— Итак, подведём итог нашей критериальной оценки противника, — он принялся перечислять, — По природе: одушевлённый, неодушевлённый, явление. По численности: индивидуальный, групповой. И последнее — по предсказуемости тактики: гибкий, предсказуемый.
По тону профессора Лэрда стало ясно, что лекция подошла к концу.
— В качестве домашнего задания опишите противника в соответствии с разобранной в лекции классификацией. Обоснование каждого пункта обязательно.
Альбус был доволен и занятием и тем фактом, что этот человек знал свой предмет. Что же, интересно будет посмотреть, как дело пойдет в дальнейшем, это ведь только первое занятие.
***
Джиневра Поттер перетирала вымытую посуду на кухне, когда в дом влетела серая сова. Хотя она была волшебницей, мать приучила ее с детства вытирать посуду полотенцем, как магглы. Миссис Поттер немного пополнела за эти годы, но оставалась такой же веснушчатой и огненно-рыжей. Правда, в лице уже появилась некоторая измождённость: блеск глаз потух, а под глазами все время были непроходящие синие «мешки». Коричневые обои и старинная мебель с грифонами, привезенная из особняка Блэков, казались миссис Поттер чем-то зловещими. Поттеры впрочем заходили только в одну часть этого дома на площади Гриммо: большая часть особняка Блэков оставалась наглухо закрытой и необитаемой.
Увидев сову, она быстро изменилась в лице. Явно письмо от кого-то из детей. Скорее всего, от Джеймса, так как он писал чуть ли не по пять раз на неделе. Однако, письмо прислал не старший, а младший сын.
Дорогие мама и папа!
Шляпа распределила меня в Слизерин, о чем я ничуть не жалею. Да, возможно, что подземелья Слизерина вам покажутся худшим вариантом, чем башенки Гриффиндора, но здесь очень уютно! Я как раз сижу у нашего камина. Не слушайте Джеймса, у нас очень хорошо. Джеймс меня пугал тем, что якобы из Слизерина выходят темные волшебники, но это не так.
Папа, спасибо за слова, сказанные на вокзале, они мне очень помогли. Я нашёл себе новых друзей: Эрика Нотта и Кэтрин Забини. Они много знают, и с ними очень интересно общаться. А какая чудесная библиотека в Хогвартсе! Сколько можно узнать заклинаний… А ещё я мечтаю забраться на самый верх Астрономической башни, где ты спас дядю Сириуса, которого я, увы, не видел.
Я очень счастлив, что попал в школу волшебников и что у меня есть такие чудесные родители! Мама, целую тебя, и папу тоже!
Ваш сын
Альбус Северус Поттер
Тарелка в руках Джиневры так и рухнула на пол.
— Милая, что случилось? — подошедший Гарри нежно приобнял жену за плечи. У него сегодня заканчивался короткий отпуск (большую часть которого его, правда, вызывали на работу), и муж пока был дома.
— Ал на Слизерине, — упавшим голосом проговорила женщина, глядя куда-то вдаль.
— Что? — услышавшая разговор родителей Лили так и подпрыгнула от удивления. — Он теперь со змеями?
— Успокойся, — мягко одернул дочку Поттер. — А что плохого в том, что наш сын на этом факультете? К тому же, он нашел приятеля.
— Чьи родители стерва Гринграсс и Теодор Нотт, поддерживающие идеи Пожирателей Смерти. У Эрика, кстати, дед состоял в армии Волдеморта. Я помню, был там какой-то Нотт, — все еще раздраженно напомнила Джинни, скрестив руки на груди.
— А еще из Слизерина выходила армия В-В-Волдеморта, — девочка всё-таки преодолела себя и проговорила это имя.
— Полно, дорогая, это дела давно минувших дней, — махнул рукой мистер Поттер. Дорогие синие обои почему-то навевали на него тоску.
— У меня плохое предчувствие, — искренне признала миссис Поттер, с тревогой взглянув на мужа.
Гарри хотел ответить, но неожиданно почувствовал, что в шраме больно кольнуло.
Следующий день, третье сентября, выпал на воскресение. Уроков не было, и Альбус решил посвятить его изучению библиотеки. Небо стало чище, и сквозь рваный просвет облаков выглянуло солнце. Просветы на волшебном потолке приобрели темно-синий характер, словно напоминая, что пока еще только ранняя осень. За завтраком Альбус опять чувствовал отчуждение; к тому же ответное письмо от матери было прохладным:
Дорогой Ал!
Мы не против того, что ты попал в Слизерин. Но ты должен помнить, кто ты есть на самом деле, ты — Поттер. Мы получили твоё письмо, и очень рады, что ты называешь Хогвартс домом.
Ты писал о том, что сдружился с мальчиком и девочкой с твоего факультета. Альбус. Ты должен знать, что отцы и матери всех этих детей в прошлом были Пожирателями Смерти, поэтому мы не советуем тебе очень близко с ними общаться. Особенно будь осторожен с сыном Ноттов — Эриком. Тем более, что Джеймс нам уже написал, какие у вас там старосты. Все-таки Яксли и Эйвери — настоящие дети Пожирателей Смерти.
Не нарушай правила, сынок. Заходи почаще к Хагриду и профессору Лонгботтому. Они — наши самые близкие друзья.
С любовью,
Твои родители
На сердце Альбуса засосало чувство тревоги: он чувствовал, что родители будут против его друзей, а это была серьезная неприятность: жить в условиях постоянного конфликта с домашними. ОТ грустных мыслей его отвлек немного Эрик, предложивший Кэт и Ричарду сходить на озеро, чтобы поискать гигантского кальмара. Альбус не стал навязываться их компании, понимая, что это будет очередной вопль Ричарда, а сегодня ему не хотелось конфликтов. Внимание Альбуса привлек Джеймс, хмуро сидящий за гриффиндорским столом в окружении своих квиддичных поклонников.
— Тебя, грязнокровка, или не кормят, или ты отъявленная свинья, — раздался голос Малфоя. Ему, похоже, не нравилось, как ест Элизабет Льюис.
— Завтра у нас трансфигурация с рыжими кошками, — фыркнула Кэт. — И дочь Уизель наверняка будет выпендриваться, — подняла она глаза к потолку.
— Да, Роззи хвастается, что заучила все учебники за лето, — машинально бросил Альбус.
Эрик скорчил гримасу отвращения. Ал чертыхнулся: кузина как раз проходила мимо них. Роза, похоже, услышала обрывок их разговора и, прищурившись, с неприязнью посмотрела на кузена: совсем, мол, змеюкой стал? Бэддок тем временем продолжал строить планы относительно похода на озеро: его, казалось, раздражало, что Ал не реагирует на его предложение. Наконец, когда Альбус встал из-за стола, Ричард с насмешливым пафосом спросил:
— Как, мистер Поттер, неужели вы догадались оставить нас одних?
— Дик… — Эрик дернул его за рукав. Веста с интересом повернулась к ним.
— Поттеровское отродье… — пробурчал Бэддок. Ал насторожился: похоже, пришла пора выяснить, что именно не устраивает однокурсника.
— Тебе что-то не нравится? — спросил Альбус, резко повернувшись к нему.
— Мне? В тебе? — расхохотался Бэддок. — Так я тебе поясню. Уж возьму на себя труд, — глумливо сказал он. — Ты — Поттер. Он — Нотт. Она — Забини. А там — Гойл и Малфой. Тебе о чем-нибудь говорят эти имена?
— Я выучил, как вас зовут, спасибо, — пожал плечами Ал. Нотт и Забини внимательно смотрели на него.
— И потому, что ты Поттер, тебе здесь не рады. Твоё место в Гриффиндоре, факультете деток победителей. У нас не было такого детства, как у тебя с героичными папашами и мамашами, потиравшими сопли, — глумливо сказал Бэддок. — А мы — дети Пожирателей Смерти. Твой папаша засадил многих из наших родителей в Азкабан. Только нам позволено здесь учиться из милости, — колюче рассмеялся он.
— И что ты от меня хочешь? — Альбус посмотрел на Дика, силясь скрыть раздражение.
В глубине души он понимал самое ужасное: Бэддок в чем-то был прав, и он в самом деле попал в Слизерин по какому-то недоразумению. От ощущения этого нелепого поворота на душе становилось совсем горько.
— Чтобы ты исчез, Потти! Исчез хоть куда-то! — с ненавистью крикнул Ричард.
— Дик! — одернул его за рукав Нотт.
— Может, мне еще извиниться перед поттеровским ублюдком? — воскликнул Бэддок. — Тоже мне… друг! — с презрением посмотрел он на Нотта.
Злясь на самого себя, Ал развернулся и пошел в гостиную. Ему нужно было научиться бить — бить первым и бить без пощады. Он мог бы атаковать Бэддока, но чувствовал, что в его состоянии тот может яростно сопротивляться. Как из тумана до него доносился нежный голос Весты:
— Никто не будет переводить Поттера в Гриффиндор только из-за того, что тебе не нравится его общество, правда? Постарайся найти плюсы…
— Да мне плевать! — раздался голос Ричарда. — Плевать, понимаешь? Не желаю видеть поттеровское отродье каждый день в нашей спальне!
— Чего ты добиваешься? — устало спросил Эрик.
— Чтобы папаша перевёл его назад в Гриффиндор! К своим! — бушевал Бэддок.
Альбус, дослушав финал этого спора, вышел из Большого Зала. Сильно расстроиться из-за Бэддока он, впрочем, не успел. Из толпы выходящих учеников отделился Джеймс Поттер в сопровождении Белинды Иллис и ещё каких-то третьекурсников.
— Альбус! Ал! — мальчик вздрогнул от неожиданности, когда гуслышал голос Джеймса. Брат говорил с притворной лаской, надеясь, что брат купится на неё.
— Что? — Альбус с интересом посмотрел на брата. Это было невероятно, но, похоже, Джеймс решил с ним все-таки заговорить.
— Обрел судьбу в этом гадюшнике Слизерине? А ты ведь приличным человеком был, — с сарказмом проговорил Джим, взъерошив непослушные волосы.
— Все претензии к Шляпе, — язвительно напомнил Поттер-младший.
— Да? А по мне, ты просто тупой змееныш! — усмехнулся Джеймс. Альбус хотел что-то возразить, но старший брат ловко отвесил ему щелчок и помчался к друзьям, посвистывая на ходу.
— Запомни: мне не нужен брат-змеёныш! — громко воскликнул Джеймс. Белинда рассмеялась ему вслед:
— Змеенышей надо душить, пока змеюками не стали.
— Брат аспид… Докатился ты, Джим! — засмеялся кто-то из их компании.
«Дурак», — мысленно заключил Альбус. Он отлично знал, что брата ожидала верная свита в виде смуглого Гарри Томаса и тощей белокурой Белинды. Вздохнув, он грустно направился в свою гостиную.
Сегодня она выглядела особенно загадочно. В центре стояли кресло и широкий диван, а неподалеку столы и стулья, за которыми ребята могли выполнять уроки. Напротив горел камин. Все было зеленым или серебряным. За маленьким малахитовым столиком сидели Моника и Вики, напряженно готовясь к урокам. Альбусу с каждым днем все больше нравился его Дом, несмотря на сквозняки. К сожалению, сам он мало кому был симпатичен в этом доме. «Свита Малфи!» — ехидно подумал он. Впрочем, мысли лучше было держать при себе, не обостряя конфликт с одноклассниками.
***
Нотту повезло меньше. Повернув за угол, он наткнулся на засаду второгодок-гриффиндорцев. Те, похоже, уже поджидали добычу в виде очередного слизеринца.
— Эрик! Эр!
Улыбки этой группы не предвещали ничего хорошего. Только сейчас Нотт пожалел, что опрометчиво отпустил Ала. Вдвоём, да ещё со знаниями Поттера, им было бы легче противостоять.
— Да что вам еще надо? — раздраженно спросил Эрик.
— Темную магию успел уже выучить? Дед помог? — с вызовом уточнил плотный гриффиндорец Энтони Маклагген.
— Естественно, для тебя старался, — съязвил в ответ Нотт, после чего ускорил шаг.
— Вспоминаешь дедушку Пожирателя? — усмехнулся Маркус Порк.
Эрик вздохнул. Это было верно, но ведь это не значит, считал он, что их семья не имеет права на счастье и нормальную жизнь! Они что, людьми не являются? Он искренне не понимал, какого черта все так трепетно относятся к той войне, что завершилась в девяносто восьмом году? Глядя на эти счастливые надменные лица ровесников с львиного факультета ему так и хотелось запустить в них каким-нибудь заклинанием, чтобы не задавались и не мнили себя Героями с большой буквы. Однако, сейчас были не те времена: приходилось держаться достойно.
— Impedimenta! — раздался голос сзади. Это был Артур Смит, худощавый и светловолосый, что уже учился на третьем курсе Гриффиндора, а в развитии так и остановился на первом.
— Expelliarmus… — Эрик попытался защититься, но силы были неравны.
— Seco! — выкрикнул Энтони. Нотт почувствовал, что по щеке растянулся длинный порез, а на пол потекла кровь.
— Мистер Нотт, — раздался укоризненный голос директрисы МакГонагалл.
Мерлинова борода, как же она раздражала своей излишней любовью к Гриффиндору! Эрик, кроме того, знал, что эта женщина являлась строгим учителем без чувства юмора.
— Мистер Нотт, вы еще слишком мало знаете, чтобы тягаться со старшими детьми. Не успели явиться в школу, как устраиваете дуэль!
— Но я… — в отчаянии начал ошеломленный слизеринец, однако директор остановила его властным взмахом руки.
— Минус тридцать баллов со Слизерина и отработка, — после этих слов женщина быстро удалилась. Ее ярко-зеленая мантия быстро замелькала в пролетах коридора.
— ЭТО НЕСПРАВЕДЛИВО!
— Мистер Нотт, радуйтесь, что ваш факультет не закрыли! — рявкнула женщина, видимо, услышав его слова. — Вот это и есть справедливость для вас вообще-то, — фыркнула она.
Закатив глаза, Эрик вошел в кабинет зельеварения. Плечи все еще немного дрожали, но к его удивлению здесь был младший Поттер. Он как раз достал какую-то книжку и принялся ее изучать.
— Что произошло? — уточнил обеспокоенный Альбус, дружески подпихнув однокурсника плечом. Он вышел из гостиной и быстро шёл в библиотеку.
— А ты не догадаешься? — язвительно ответил Эрик вопросом на вопрос. — Хотя, вам, гриффиндорцам, не понять. Как же, дети героев из факультета, выигравшего в войне, святые ангелы! — на последних словах Нотт презрительно скривил губы. — Это же мы такие плохие, что нас всех пора в Азкабан сажать сразу же после рождения!
Нотт отвернулся к длинному готическом окну. Таким, как Поттер, его не понять.
— Как видишь, я не гриффиндорец, а такой же слизеринец, как и ты, — сказал с удивлением Альбус. — Потому давай-ка лучше спокойно подумаем, как вместе им противостоять, ну… — Альбус пощевелил рукой. — Или сделаем что-то еще.
Эрик обернулся и только сейчас посмотрел на друга каким-то новым взглядом. Альбусу и самому показалось, что сейчас в голове у друга совершается какая-то новая работа. Только вот какая именно, он не знал.
***
Первым уроком в понедельник была трансфигурация. Альбус немного скучал перед уроком и, желая скоротать время, решил понаблюдать за однокурсниками. Кэтрин Забини сегодня пришла не в школьных простеньких туфлях черного цвета на каблуках, а в новых белых лодочках. Сейчас она что-то говорила жадно слушающим ее Скорпиусу Малфою и Эрику Нотту. Глядя на всю их компанию, Альбус фыркнул, не особо вслушиваясь в разговор. Эта девчонка наверняка опять что-то сочиняла или хвасталась. Делала она это практически всегда.
Неожиданно дверь распахнулась и все уже приготовились вставать, но это оказалась всего лишь Роза Уизли, дочь Гермионы и Рона.
— Опаздывать нехорошо, — мягко усмехнулась Кэтрин, пригладив светлые кудри.
— Мне очень жаль, если ты не умеешь считать. До звонка еще пять минут, — язвительно ответила гриффиндорка, сев за партой справа от Скорпиуса Малфоя.
— Привет, — весело поприветствовал кузину Альбус.
Девочка не ответила и углубилась в чтение, закатив глаза. Поттер пожал плечами. Неужели теперь вся семья отвернется от него лишь из-за того, что он угодил в Слизерин? «Чушь какая-то — оценивать человека по факультетам!» — твердил Альбус про себя. Однако в последнее время и Роза, и другие родственники старательно игнорировали его.
— Добрый день, — профессор Гермиона Уизли вошла в длинной черной мантии и сразу начала перекличку. Альбус с удивлением отмечал, как ее строгий голос не похож на мягкие интонации дома. Дойдя до фамилии Уизли, она кивнула дочери, будто та была самой обыкновенной ученицей.
— Добро пожаловать на урок трансфигурации, — сказала профессор Уизли, оторвавшись от журнала. — Трансфигурация есть высшее проявление магического искусства, которое требует знания и мастерства. — Для демонстрации она превратила стол в бегемота и обратно.
Альбус внимательно посмотрел на женщину в черной мантии. Сейчас он никак не мог поверить, что перед ним была та самая «тетя Гермиона», которая частенько заходила к ним в гости. В былые времена она любила дарить Альбусу книги по истории магии, которые он с жадностью глотал. Мальчик до сих пор помнил то тринадцатое июня (его день рождения), когда «тетя Гермиона» подарила ему «Краткую Историю магических войн». В тот вечер он, счастливый, с упоением читал ее, лежа на темно синем диване и поедая «шоколадные лягушки». Почему теперь она делает вид, что едва с ним знакома? «Неужели из-за того, что я в Слизерине?» — подумал Альбус, немного испугавшись своей догадки.
К концу урока профессор Уизли предложила попробовать превратить спички в иголки. Как только женщина взмахнула палочкой, напротив каждого ученика появилось по спичке.
— Итак, ваше заклинание — Abeo subscalpo. Одновременно вы должны представить, как спичка превращается в иголку. Думаю, что вы можете начинать.
Кэтрин не особо включалась в работу. Болтовня с Эриком казалась ей более важным занятием, чем какие-то спички, за что профессор Уизли сняла со Слизерина два бала. Сам Нотт дергал палочкой вверх и вниз, но результата так и не было. Альбус прочитал все учебники еще дома, так что выполнить задание ему не составило большого труда.
— Abeo subscalpo! — прошептал мальчик. Спичка в одно мгновение превратилась в иглу.
Нотт одобряюще улыбнулся. Роза фыркнула, другие гриффиндорцы выглядели сердитыми из-за того, что лучшим стал представитель «змеиного факультета». Привлекательная Веста Грейвз смерила Поттера взглядом. В ее зеленых глазах сиял огонек. Девочке, похоже, не слишком нравился Альбус, но по ее лицу было видно, что его успех заинтересовал ее.
— Кое-какой из факультетов ждет четвертое место! — с насмешкой предположила Кэт, гордо приподняв подбородок.
— Хвастовство не делает вас гениями, — важно напомнила Роза, перелистывая страницу учебника.
— Вот именно, мисс Забини, так что плюс десять баллов Слизерину за хороший результат и минус пять с этого же колледжа за поведение, — объявила профессор Уизли.
«Да неужели?» — ехидно подумал Альбус. Его иногда раздражала правильность тети, которая здесь в Хогвартсе старательно делает, будто они с ней вовсе не знакомы.
— Что касается вас, мистер Поттер, то подойдите к моему столу, — сухо сказала профессор Уизли.
Скорпиус захихикал. Альбус немного растерянно посмотрел на профессора. Неужели он сделал что-то не так или в чем-то провинился? Он неуверенно подошел к учительскому столу; профессор Уизли достала цветок орхидеи из ящика.
— Превратите его в бабочку, Альбус, — кивнула она.
Ал вздохнул: это было слишком легко, и через секунду большой разноцветный махаон порхал над столом. Любопытство профессора трансфигурации росло с каждой минутой.
— Вы явно знаете материал, мистер Поттер. Давайте посмотрим. Сможете ли Вы превратить коробку в черепаху?
Альбус снова удивился, что профессор давала такие легкие задания. Коробка исчезла, превратившись в чайник, а затем в сердито смотрящую черепаху. Дети с изумлением смотрели на то, что делал Альбус, некоторые вскакивали с мест. Даже Ричард Бэддок смотрел на Ала с изумлением, не как обычно. Профессор всё усложняла и усложняла задания, пока Ал с некоторыми трудностями не превратил кроликов в пару шлепанцев и обратно. Профессор Уизли смотрела на мальчика со смесью изумления и замешательства.
— Что ты ещё умеешь? — спросила она.
Карие глаза Гермионы Уизли были внимательными и взволнованными. Альбус переминался с ноги на ногу. Ему казалось, что профессор трансфигурации не рада его успехам, а словно нашла подтверждение еще одной, тревожащей ее мысли.
— Ну, кое-что ещё, — неуверенно сказал Ал. — Может чуть посложнее, но я не думаю, что я…
Прозвенел звонок. Альбус быстро взял книги и быстро вышел из класса прежде, чем профессор Уизли сможет спросить его что-нибудь ещё. Его лицо пылало, одноклассники продолжали с интересом смотреть на него.
— Ты… ты сделал саму дочь Уизли, представляешь? — прошептал нагнавший его Эрик.
Поттер растерянно осмотрелся. Поймав пристальный взгляд Моники, он скривился. А вот Роза Уизли вытирала капавшие слезы со щек. Стоявшая рядом с ней Марина Эйкен ее ласково утешала.
— Роза…. — Альбус почувствовал что-то похожее на вину и рванулся к ней. — Прости, я… — Но кузина впилась в него ненавидящим взглядом.
— Ты… слизеринская змеюка! — закричала она, всхлипнув курносым носиком. — Альбус удивленно захлопал глазами.
— Мисс Уизли, — услышал он холодный голос Гермионы. — Минус три балла с Гриффиндора. А вас, мистер Поттер, прошу следовать за мной.
Кабинет профессора Уизли был большим помещением, наполненным книжными стеллажами. На одной из полок лежала Хогвартская шляпа. На маленьком столике стоял белый чайник с большой красной розой, лепестки которой колыхались словно на ветру. Гермиона взмахнула палочкой, и чайник весело зашипел.
— Миссис Уизли… — залепетал Альбус, хлопая ресницами. — Пожалуйста, простите. Я не хотел, чтобы так вышло… Мне так жаль… Роза…
— Почему? — удивилась Гермиона. — Наоборот, я тебе благодарна, Альбус. Роза с детства привыкла считать, что она умнее всех. Ты преподал ей отличный урок.
Альбус неуверенно переминался, поглядывая то на чашки, то на шляпу. Чайник закипел, и по взмаху палочки Гермионы, сам разлил чайные чашки.
— Садись, — подбодрила его профессор трансфигурации. Альбус несмело подошел к столу. — Как тебе Хогвартс? Думаю, профессор Слагхорн доволен своим учеником.
— Я… — Альбус замялся. Сейчас ему казалось, будто в словах миссис Уизли мелькнула затаенная грусть. — Я так боялся, что вы больше не захотите со мной разговаривать, — замялся он. — Я ведь в Слизерине.
— Какие глупости. Межфакультетские предубеждения живучи, понимаю. Но я не хочу, чтобы ты сразу пропитывался ими. Слизерин — такой же колледж, как все. У меня к тебе только просьба, Альбус… Если ты захочешь о чем-то поговорить — заходи ко мне в любое время.
— Хорошо, мэм… — мальчик удивленно посмотрел на нее.
— Альбус… У меня будет один вопрос. Не снятся ли тебе какие-нибудь необычные сны? — внимательно посмотрела на него профессор трансфигурации.
Поттер поджал губы. Какая-то часть его души буквально умоляла его рассказать Гермионе о снах: про странного мальчика в приюте и Хогвартсе, про ледовую площадку в каком-то старом Хогвартсе и про Духа в зеркале. Но другая часть властно требовала, чтобы он держал в секрете свои сны. В конце концов вторая часть победила.
— Нет, — ответил Альбус. Это была, без сомнения, наиболее безрассудная ложь из всех.
Гермиона просто окинула его подозрительным взглядом и написала что-то в своем блокноте. Ал немного колебался с решением, но не сделал ничего, чтобы исправить ошибку.
— Тогда идите, — кивнула профессор.
Быстро допив чай, Альбус вышел из ее кабинета и побежал вниз по винтовой лестнице с крутыми узкими ступеньками. Перед глазами стоял далекий августовский день. Они с Розой бежали к сараю наперегонки, и девочка упала, разбив себе коленки. Ал подбежал к ней и сразу достал пластырь. «Откуда он у тебя?» — спросила светящаяся кузина. «Всегда с собой ношу! — пошутил Ал. — Мама дала, как видишь, пригодилось… Не плачь, — приклеивал он ей колдопластырь. Смотри: раз, два и готово!» Почему это все ушло навсегда? Неужели только из-за того, что он попал в Слизерин?
«Из-за Духа… — прошептал в голове тонкий голос. — Из-за Духа, Ал. Духа в зеркале, помнишь?»
Альбус осмотрелся. На мгновение ему показалось, что голос принадлежит ему самому — таким, каким он был лет в шесть или семь. Перед глазами поплыло видение кладбища, где они с отцом под мокрый снег, стоят возле каменных могил. Ал чувствует, как по телу нарастает страх и озноб, но не может с собой ничего поделать. От озноба он даже не может что-то сказать… «Глупости…» — помахал он головой и, прогнав видение, быстро пошел на урок.
***
Урок травологии прошел стандартно. Профессор Лонгботтом был хорошим преподавателем, но не настолько, чтобы сдержать гнев хаффлпаффцев из-за комментариев и регулярных обзывательств Скорпиуса Малфоя. Как только Альбус и Эрик закончили подрезать сферическую ложноножку, Ал попробовал заговорить с хаффлпаффками, но они лишь посмеялись над ним.
— Почему вы так ненавидите нас? — спросил он сердито.
— Ты что-то сказала, Фиона? — рассмеялась Айла Файер. — Я ничего не слышала.
Затем Ал потерял над собой контроль. Без предупреждения их ложноножка взорвалась, облив обеих ядовитым соком. Они позеленели, визжа от боли. Профессор Лонгботтом увел Фиону и Айлу в больничное крыло. Слизеринцы молчали, кроме Малфоя и Гойла, которые радостно улыбались: они находили, что случай с хаффлпаффками выглядит очень смешно.
— Вы видели лица этих двух идиоток? — смеялся взахлеб Скорпиус.
Преподавателем заклинаний оказалась пухлая, невысокая женщина лет сорока, чьи черные волосы были заплетены в строгую прическу. Ее звали Лианна Боул, и она показалось Альбусу жесткой. Будучи деканом Рейвенкло, она, по слухам не делала никаких поблажек своему факультету.
— Надеюсь, все принесли с собой перья, — низким голосом проговорила она. — Сегодня мы начнем работать с левитацией. Заклинание «Wingardium Leviossa». Для того, чтобы оно сработало, необходимо рассечь палочкой воздух и взмахнуть ей.
При этих словах профессор Боул взмахнула палочкой. Длинное фазанье перо, развернувшись в воздухе, приземлилось на стол. Вики с удивлением посмотрела на него.
— Тренируемся!
Перо Моники взлетело, но тут же упало вниз, Эрик Нотт размахивал палочкой туда сюда, но результата не добился, а пухлый Винсент Гойл задел локтем чернильницу, и жидкость, пролившись, угодила на черные лакированные туфли Кэтрин Забини. Девочка взвизгнула от неожиданности и бросила в однокурсника ластиком.
— Минус десять баллов со Слизерина, — раздался холодный голос профессора.
Тем временем перо Альбуса с легкостью взлетела вверх.
— Отлично, мистер Поттер. Плюс пять баллов Слизерину.
Эрик и Моника заулыбались, а вот Малфой ехидно фыркнул. Альбус не обратил на него внимание и вскоре об этом пожалел.
— Diffindo! — закричал сзади Скорпиус, когда Альбус выходил из класса.
Портфель Поттера разорвался по швам. Его книги закувыркались в воздухе. Крышка чернильницы раскрылась и изумрудно-зеленые брызги разлились по всему полу. Подбежавшая рыжая девочка помогла подобрать ему книги. К удивлению Альбуса она была рейвенкловкой Сарой Хорвин.
— Это твоё, — пробормотала Сара. — Вот это, Альбус.
Альбус посмотрел на маленькую черную тетрадь. Откуда она только взялась? Он вроде бы не брал ее в Хогвартс вместе с остальными вещами. Возможно, в нее можно будет что-то записать, раз уж она у него есть… Альбус сложил книги и чернильницу и поблагодарил Сару за помощь. Он оглянулся. Малфой и Гойл задыхались от смеха.
— Очень смешно, — крикнул Альбус.
— Иди, иди, полукровка! — прокудахтал Скорпиус.
Мгновение спустя он согнулся пополам: Альбус удачно выстрелил заклинанием ему в живот.
— Я ведь могу накормить тебя слизнями, Малфой, — бросил он, направившись к громадному коридору. — Радуйся, что у меня много дел, — фыркнул мальчик на ходу.
***
Незаметно прошла первая неделя. Альбус с рвением изучал все предметы. Он был очень честолюбив и хотел доказать всем, что он не просто сын Гарри Поттера и преуспел в этом. Круг его знакомых расширился до всех первоклассниц Слизерина и большого количества второклассников, хотя Эрик оставался его лучшим другом. Даже Винсент Гойл общался с ним, хотя он дружил со Скорпиусом Малфоем.
К сожалению, отношения с другими колледжами были ужасны. Многословные рейвенкловцы придумали им блестящие дразнилки, а хаффлпаффцы разносили грандиозные слухи про старших слизеринцев. Хаффлпаффец Ранк Прайвит из четвертого класса прокрался за Альбусом и нарисовал сзади мелом большие белые пятна, и Поттер пошел на историю волшебства, подобно белому леопарду.
Однако всё это не сравнивалось с выходками гриффиндорцев. Они наколдовали ковши с водой, парящие в воздухе, которые обливали всякого слизеринца, входящего в класс. Они не успокоились, пока не облили каждого «змееныша», как минимум по два раза. В ответ Малфой и Гойл оскорбляли маглорожденных «грязнокровками» и обливали какой-то жидкостью вроде смолы. Альбус с тревогой смотрел за этой войной, чувствуя, что она рано или поздно затронет и его самого. Пока же младший Поттер стал проводить больше времени в библиотеке: нужно было освоить побольше боевых заклинаний, чтобы отразить любое нападение.
Одной из неожиданных проблем стал лесничий Хагрид. Альбус по-прежнему любил его. Однако теперь Хагрид не желал с ним даже разговаривать, едва отвечая кивком на приветствия Альбуса. Адель Эйвери объяснила, что хранитель ключей ненавидит всех слизеринцев за стародавнюю историю, связанную с его исключением из школы. Слушая мелодичный голос Адель, мальчик с затаенной горечью смотрел на плеск воды в окнах гостиной: на душе было странное чувство, будто он все дальше уходит от родных.
Скорпиус Малфой тоже не терял времени и на второй неделе учебы нашёл себе жертву. Ей оказался чернокожий ученик Хаффлпаффа Роберт Крокер. Каждый раз, проходя мимо него, Малфой не просто обзывался «грязнокровкой», но и сообщал Гойлу, что «чернокожей мрази не место в Хогвартсе», а «негры от природы мыслят, как шимпанзе или гориллы». Как-то раз он даже заявил, что человек, мол, не мог произойти от обезьяны, ибо «негры и обезьяны — одно и тоже, и вопрос, кто от кого произошёл — бессмыслица». На этот раз профессор Лонгботтом отправил его на отработку к завхозу Эндрю Уайту. Услыхавшая это гриффиндорка Марина Эйкин хохотала до покраснения щёк. За обедом бедняге Роберту кто-то прислал банан с запиской «экзотический фрукт для обезьян», что вызвало дружный смех школы. Ал подозревал, что это проделка Марины или кого-то из ее подруг.
— Ты еще не знаешь всего, что происходит, — шепнула Кэт, когда они заканчивали обед. — С первого сентября в школу прилетело с десяток сов от родителей, возмущенных тем, что их сын или дочь вынуждены учиться на одном факультете с негром!
— А Макгонагалл? — спросил с интересом Ал.
— Отвечала Уизли, — уточнила Кэт. — На все письма был получен вежливый, но непреклонный ответ от нее, как заместителя директора. Она, дескать, очень сожалеет, но Волшебное перо не ошибается, и никого ниоткуда исключать не будут.
Староста Хаффлпаффа подошла к Адель Эйвери с просьбой унять Малфоя. На эти требования слизеринка только пожала плечами и ответила, что Скорпиус, конечно, некорректен, но она вполне понимает отвратительность учебы с неграми. «Все-таки учить их магии…» — сказала Адель. Малфой, впрочем, не угомонился, а после отработки прошёл мимо стола Хаффлпаффа и важно изрёк:
— Ты даже не ниггер, Бобби, а негрилло! Причём классическое негрилло.
— Горилла! — срифмовала Эйкин под смех гриффиндорцев.
На этот раз профессор Уизли сняла баллы даже со своего факультета. На уроке она прочитала классу целую лекцию об ужасах расизма, рабстве чернокожих, идеологии Гриндевальда и концлагерях. Альбуса стало даже немного подташнивать, что вызвало пристальное внимание профессора трансфигурации. Помогло это, правда, мало. На уроке травологии ученики надели белые халаты для пересадки Сферических Ложноножек. Малфой поднес палец к ее рту, а когда растение его чуть не цапнуло, обернулся к Роберту:
— Что ржешь, негрилло? Ты же натуральный Обезьян! И кто тебе только, орангутангу, позволил учиться магии?
Слизеринцы, включая Кэт, грохнули. Нотт тоже не смог сдержать улыбку; Альбус не смог подавить ее: слишком уж все это напоминало водевиль.
— Пора бы поприжать ниггерка! — прыснула Веста.
Меры на этот раз последовали жёсткие: со Слизерина сняли сразу тридцать баллов, а Малфоя отправили на проработку к Макгонагалл. Она, видимо, погрозила, что отправит Малфоя на отработку в Запретный лес. За ужином в тот дождливый вечер влетели совы, много сов… Скорпиус и Кэт угощали друзей шоколадными бобами, читая «про себя» письма от родителей. Альбус фыркнул. Товарищей за сладости не приобретешь, хотя и в еде все-таки есть выгода. Каждый из учеников школы чародейства и волшебства «Хогвартс» получил письмо из дома, а птица Ала вернулась без ответа.
— Я думаю, ты не должен сильно огорчаться. Я, например, ни разу еще не оставалась без письма. Просто тебе нужно побольше хитрости и… хватки, — обаятельно улыбнувшись, Кэтрин отхлебнула сок.
«А ведь она права», — подумал Альбус. Он не заметил чуть встревоженный взгляд профессора Уизли.
В понедельник перед завтраком Альбус заметил, что его одноклассники столпились в гостиной возле доски объявлений. На ней сам собой появился кусок пергамента. Первогодки, расталкивая друг друга, смотрели на него во все глаза. Альбус вытянул шею и прочитал:
Внимание! Урок Полетов начнется во вторник в десять часов на лужайке перед школой. Метлы будут выданы каждому. Преподаватель Вероника Свифт.
Слизеринцы должны также обратить внимание, что этот урок у них будет проходить с гриффиндорцами.[/b]
Альбус почувствовал, что ему стало неуютно. Хотя он умел летать с детства, ему никогда не удавалось сравнится в этом с Джеймсом и Лили. Не хватало только ему, сыну Гарри Поттера, показать свое неумение летать на метле перед гриффиндорцами. Скорпиус Малфой важно рассказывал, что он летал на метле еще в трехлетнем возрасте, но Альбус его не слушал. Грустно посмотрев себе под ноги, он поплелся на завтрак.
Погода перед уроком полетов выдалась неплохой. Дул легкий ветерок, но холода не чувствовалось. Слизеринцы, включая Альбуса, быстро спустились по пологому склону к гладкому, ровному газону. Эта часть Хогвартса — центральная лужайка — располагалась в противоположной части двора от Запретного Леса. Альбус еще не был здесь и, несмотря на волнение, рассматривал смутные очертания деревья, терявшихся вдали.
Вероника Свифт, преподававшая полеты на метле, оказалась высокой стройной женщиной лет тридцати. Огненно-рыжие волнистые волосы доходили ей до лопаток. У нее были веселые глаза изумрудно-зеленого цвета да и их обладательница не была занудной.
— Зима наступит быстрее чем мы начнем, — усмехнулась она, подойдя к ученикам. — Быстрее, встаем каждый напротив метлы.
Метла, доставшаяся Альбусу, оказалась довольно старой. Пожав плечами, он спокойно встал около нее. Однако Скорпиус Малфой с презрением посмотрел на свою метлу.
— Я не буду летать на таком старье, — чванливо произнес он. — У меня дома метла намного лучше этой.
Кэтрин Забини фыркнула, не сдержав ехидный смешок.
— Думаешь, это смешно? — прорычал Скорпиус. — У меня, между прочим, дома новый «Метеор», на нем гораздо проще лететь, чем на такой рухляди. — Мисс Свифт равнодушно посмотрела на всё это, а затем подвела его к метле.
Через секунду, ухмыляясь, появились гриффиндорцы. Альбусу было жаль, что они не видят себя со стороны. Только Роза Уизли и Марина Эйкин выглядели серьезно. Роза волновалась, что не сможет взлететь, а Марина тряслась от холода. Она не надела плащ, и Альбус сообразил, что она решила продемонстрировать всем свои длинные белокурые волосы. К досаде Альбуса, даже Эрик уставился на нее. «Идиот», — подумал Поттер, глядя на базальтовую башню замка. Ему показалось, что долговязый Энтони Маклагген неприязненно посмотрел на него и шепнул что-то вроде «глупый чурбан».
— Умеют же наши преподаватели испортить день! — разочарованно прошептала Кэтрин, глядя на гриффиндорцев. Альбус, столкнувшись с неприязненным взглядом Розы, понял, что поддерживает однокурсницу.
— Не грусти, — шепнула подруге Вики. — Многовато грифам чести.
— Вытяните правую руку над метлой! — скомандовала мадам Свифт, встав перед строем. — И скажите: «Вверх!»
— ВВЕРХ! — крикнуло двадцать голосов.
Если метла Альбуса сразу угодила ему в руку, то у Весты не двинулась с места, а у Элизабет Льюис покатилась по земле. Кэтрин и Ричард, однако, тоже не испытывали проблем, а Викторию метла послушалась со второй попытки. Гриффиндорцы, как оказалось, тоже в большинстве своем подняли метлы. Профессор Свифт прошлась вдоль шеренги, проверяя, правильно ли студенты держат метлы.
— Постарайтесь не упасть с метлы и удерживайте ее ровно. По моему свистку вы оттолкнетесь от земли и долетите до леса. Итак, всем удачи — три, два, один!
Альбус с легкостью оттолкнулся от земли и облетел вокруг лужайку, наблюдая за одноклассниками. Бэддок также быстро рванул вверх, но и Эрик Нотт не мог оставаться в проигрыше и рванулся вслед. Кэтрин Забини начала вытворять на метле какие-то выкрутасы, чем заслужила короткий выговор от учительницы. Альбус едва не прыснул, увидев, что Марина Эйкин села задом наперед. Толстуха Молли Роббинс всё-таки забралась на метлу попытки с пятой, но тут же рухнула вниз, не удержав равновесие.
— Она с луны свалилась? — еле слышно уточнила профессор Свифт, закатив глаза, но тотчас быстро подошла к гриффиндорке.
— Мерлин, как вас угораздило запястье сломать? — она помогла девочке встать на ноги и направилась к Хогвартсу. — Не теряйте уверенности в себе, когда поднимаетесь в воздух. Паника еще никому не помогала. Всем стоять на месте, пока я отвожу мисс Роббинс в больничное крыло.
— Вот корова эта Молли, — надменно фыркнул Скорпиус Малфой, едва профессор Свифт скрылась из вида вместе с плачущей гриффиндоркой.
— А ты вообще неправильно сидел на метле, — холодно напомнила ему Роза Уизли.
— Заткнись, предательница крови, — прищурился Скорпиус.
— Малфой, ты, если честно, надоел половине школы, так что пожалуйста, помолчи хоть секунду, — не выдержав, предложил Альбус. Малфой смерил его пристальным взглядом.
— А ты летать научись. Спорим, что ты не обгонишь меня, если полетим к озеру? — прищурился он.
— Спорим!
Альбус, которому не слишком нравилось кататься на метле, сейчас парил в небе довольно легко, желая обогнать противного Малфоя, который выглядел несколько удивленным. Он, видимо, не ожидал, что у Альбуса есть способности. Неожиданно, когда они стали подлетать к озеру, Малфой достал палочку. Альбус с ужасом подумал, что ответить тем же он не может: его палочка осталась в плаще.
— Посмотрим на твои выкрутасы, Потти, — лениво произнес Малфой и выпустил заклинание.
Метла Альбуса начала вибрировать, в то время как Скорипус давился от хохота. Альбус начал быстро спускаться к озеру. Повинуясь неведомому инстинкту, он ухватился левой рукой за метлу и вытянул правую. В нескольких футах от озера Альбус сумел выйти из пике, едва не коснувшись воды ботинками. Развернувшись над озером, мальчик приземлился в кустах и только после этого позволил себе вздохнуть.
— Поттер, Малфой! — неожиданно раздался громкий голос Вероники Свифт.
«Мерлин», — с досадой подумал Альбус, спустившись на землю.
— Вы же шеи могли себе сломать! Зачем мчаться настолько быстро? Хотя, признаться, вышло у вас вполне неплохо. Думаю, что в будущем вы могли бы хорошо играть в квиддич.
Альбус не подавал виду, но всё-таки ему было приятно услышать похвалу. Малфой с неприязнью посмотрел на него, но поспешил ретироваться. На земле Поттеру было вполне по силам пустить в него проклятье ватных ног, а Скорпиус не хотел этого пережить. Альбус, однако, был слишком взволнован, чтобы заниматься своим врагом: сейчас он веселым возвращался к замку под радостные крики Эрика и Вики.
***
Ноябрь медленно, но верно приближался. Деревья уже тонули в золоте, а в огороде у Хагрида зрели тыквы к Хэллоуину. На улице холодало. Минерва Макгонагалл раздраженно ругала школьного завхоза Эндрю Уайта за то, что он никак не подключит отопление. И студентам, и учителям пришлось сменить легкую одежду на более теплые жилеты и плащи. Последние теперь вновь, как в стародавние времена, были вычурными: с тесьмой и посеребрёнными пуговицами. Впрочем, ученики на улицу выходили редко из-за проливных дождей.
Школьный завхоз Эндрю Уайт был предметом постоянных насмешек учеников. От этого комичного сквиба со смуглым морщинистым лицом всегда пахло потом или свежей кожей. Учеников веселили его черные кудрявые волосы, стоявшие как перья индейца от лака. Иногда Уайт налетал на старост в коридоре:
«Эта… Яксли… Надо срочно к директору зайти! Сейчас!»
«Эта… Эйвери… — махал он нечистыми руками на ходу. — Где список сов учеников?»
Еще больше всех смешила манера завхоза все время куда-то бежать и кричать на ходу. Школьники взахлеб пересказывали друг другу, как МакГонагалл, Уизли или Слагхорн отчитывали Уайта, а тот орал и возмущался. Зато, будучи сквибом, Уайт отменно работал скотчем, который орал в его руках, как пила. Гермиона называла завхоза «магом упаковочных наук».
«Эта… Ну интересно получается, а?» — Уайт кричал и отчаянно махал руками.
В тот вечер Макгонагалл долго беседовала с Уайтом, убеждая его не дуться, а заняться делом. Но главные скандалы у Уайта были со Слагхорном из-за упорного нежелания завхоза посыпать зимой песком обледенелые террасы. Ада как-то сказала, что главная профессия Уайта — это, безусловно, саботаж. Однако курящих учеников Уайт гонял беспощадно, кроме разве что семикурсников, которым официально дозволялось курить.
Альбус постепенно привыкал к жизни в Слизерине, а также враждебности Розы и Хагрида. Джеймс при встрече считал своим долгом запустить в брата какой-то гадостью, от которой Алу приходилось отбиваться. Однако все это были происки враждебного колледжа. По-настоящему Ала раздражали выходки Бэддока. Ричард по-прежнему не переносил Ала и при каждом удобном случае проезжался на его счет, хотя открыто зацепить не решался. Заодно он неустанно напоминал Нотту, что тот предатель и бегаю за «поттеровским отродьем». Пару раз они даже запустили заклинаниями друг в друга, и объявили друг другу жесткий бойкот. Это было уже серьезно, потому что конфликт происходил на своем факультете.
Зато со слизеринскими старостами Альбус познакомился поближе. Как-то в середине октябре они с Эриком зашли в гостиную, продолжая дискуссию о прошлой войне.
— Мне кажется, то время слишком драматизируют, — заметил Эрик, сохраняя равнодушное и серьезное выражение лица, чтобы показаться взрослым.
— Возможно. Ведь и у сторонников Темного Лорда были какие-то цели. Глупо, если бы они убивали только ради интереса, — пожал плечами Альбус.
Услышавшие его старосты факультета переглянулись. Зеленоглазая Адель Эйвери смерила Поттера пристальным взглядом и тихо произнесла:
— Говори об этом пореже, Ал. Наш Дом и так считается чуть ли не бандой преступников. — Смутные блики светло-зеленых ламп озаряли их столик. — Многие согласны с тобой, но не упоминай об этом, у тебя могут возникнуть ненужные проблемы. Одна женщина написала книгу о том, что было бы, если бы всё повернулось по-другому. До сих пор сидит в Азкабане, если еще не умерла. Так что лучше помолчать лишний раз.
— Но почему? Ведь это правда! — Ал раздражался, что никто не хочет восстановить справедливость, все сидят тише воды ниже травы.
— Потому, что не все влиятельные люди согласятся с тобой. За открытую поддержку Пожирателей могут и в Азкабан посадить. Оно тебе надо?
После этих слов Адель вернулась к разговору со своим возлюбленным. А вот Дерек Яксли, имевший специальное разрешение для работы в Запретной секции, все же достал Поттеру книгу Элизабет Смит «Вторая война волшебников». Фолиант был про то, что было бы, проиграй Гарри Поттер войну. Книга считалась наполовину запрещенной, и Альбус украдкой читал ее вечерами. К радости Альбуса, там не было карикатурных врагов, желающих убить всё живое, и милых героев, спасающих всё человечество.
Реальность без прикрас… Ведь если посмотреть с точки зрения многих чистокровных волшебников, то жизнь течет несправедливо. Раньше магглорожденные не считали себя верхами мира сего и не лезли исправлять многовековые традиции магической Британии, но начиная с тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года система резко изменилась в противоположную сторону. Главными стали так называемые «грязнокровки», а после окончания Второй магической войны практически всем чистокровным до сих пор приходится несладко. Разумеется, чистокровные и сами были во многом виноваты в таком отношении к себе, но все же стремление министерства принизить чистокровных волшебников после победы казалось Альбусу несправедливым.
Впрочем, все это не было абсолютным: многие чистокровные маги неплохо устроились и при новом режиме. Тот же Драко Малфой по-прежнему возглавлял Попечительский совет школы, хотя его отца Люциуса все же посадили в Азкабан. Но так, как Малфоям, повезло не всем. Например, в середине октября в доме Кэтрин Забини как раз проводили обыск, о чем по секрету Альбусу рассказал Эрик. Но ее родителям приходилось вкалывать похлеще домовиков, чтобы не дать никаких поводов для придирок со стороны авроров, руководил которыми сам Гарри Поттер. Хоть для Кэтрин все обошлось хорошо, многое из фамильных реликвий в ее доме министерство конфисковало. Альбус подумал, что семье мисс Забини, похоже, придется приложить усилия, чтобы дочь все также одевалась «с иголочки».
Добрая и воздушная пятикурсница Адель Эйвери — староста Слизерина и ловец их команды — пользовалась на своем факультете большим уважением. Однако когда ей требовалась помощь, директор Макгонагалл, да и остальные учителя (исключая их декана — профессора Слагхорна), не спешили ей помогать. Чаще девушке напоминали об ее отце, заключенном в Азкабане. Адель, впрочем, любила своих родителей, в чём бы их не обвиняли. Гриффиндорцы открыто звали Адель «дочь Пожирателя» и не стеснялись кричать ей это вслед.
Другой староста Слизерина, Дерек Яксли, нежно любящий Адель, которая была моложе его на год, не так давно потерял мать, скончавшуюся от сердечной недостаточности. Его отца посадили в Азкабан, хотя ходили слухи, что Яксли-старший сбежал. Но это всего лишь слухи. Теперь Альбусу становилось понятно, за что слизеринцы не любили Гарри Поттера. Мальчик теперь колебался, чувствуя, что его отец тоже не во всем прав, хотя в душе надеялся, что когда-нибудь всё пойдет по-другому.
***
Утром в Хэллоуин Альбус проснулся в семь часов. Это было удивительно: ведь он всю ночь тренировался в заклинаниях, но, похоже, у него сбились «внутренние часы». К удивлению он обнаружил под своей кроватью большое перо от Кэтрин, коробку бобов от Эрика и некий подарок в темной обертке.
— Что это? — спросил с любопытством Эрик. Его друг тем временем сел на кровать и разглядывал странный предмет.
— Я не знаю. Есть только один способ выяснить это, — Альбус схватил за край обертки и дернул. Черная книга в кожаном переплете упала на темно-зеленое покрывало. Рядом лежала маленькая записка.
Альбус Северус Поттер!
Тяжело отгадывать загадки, не так ли? Эта книга даст ответ на твой вопрос, она даст ответ на многие твои вопросы. Однако книга и записка испарится, если ты скажешь об этом преподавателю. Я на твоем месте не делал бы этого.
Записка была без подписи. Альбус снова посмотрел на книгу и почувствовал себя нехорошо. С опаской посмотрев на книгу, он прочитал название — «Пособие для начинающих изучать темную магию»
Поттер ещё раз прочитал записку и почувствовал страх. Не раздумывая, он смял записку и швырнул книгу в камин. К удивлению Альбуса и Эрика, её края согнулись, но она не загорелась, а записка тотчас изменила текст.
Хорошая попытка, Поттер. Но ты не избавишься от неё так легко. Я говорю ещё раз, в этой книге ответы на твои вопросы. Это подсказка. Всё что тебе нужно — это просто прочитать.
Альбусу стало нехорошо. Вместо того, чтобы что-то объяснить Эрику, он взял книгу и побеждал в Большой зал. Когда он открыл дверь, книга всё ещё была с ним. Было еще слишком рано даже для завтрака. Волшебный потолок казался плотно затянутым пеленой темно-серых туч. Кругом была развешена праздничная мишура: летающие тыквы и маленькие тёмные очки. Единственным, кто сидел за столом, была профессор Гермиона Уизли, но ему сейчас было всё равно.
— Профессор! — крикнул Альбус. Женщина посмотрела на него всё тем же пристальным взглядом. — Профессор, я только что получил эту записку и книгу в подарок!
Он положил книгу перед преподавателем. К его изумлению, декан Гриффиндора улыбнулась.
— Ах да… Вы, я вижу заинтересовались уходом за магическими существами… — Альбус посмотрел на профессора и задался вопросом, не сходит ли она с ума. Книга явно не была по уходу за волшебными тварями.
— Книга самого Ньюта Скамандера и записка от вашей подруги, мисс Забини, желающей приятного праздника. Почему вы так взволнованы, мистер Поттер?
— Нет, профессор. Это книга по тёмной магии! Смотрите на обложку! — крикнул Альбус.
Профессор Уизли снова с удивлением посмотрела на племянника. Кто-то из них действительно сходит с ума! Какая еще записка от Забини, причем здесь Кэт?
Гермиона посмотрела на обложку и увидела синюю книгу по уходу за магическими существами, а ещё записку красивым почерком от Кэтрин Забини. Теперь была очередь профессора задаться вопросом, не сошел ли Альбус с ума. Мальчик рассказал всё о книге и записке, а также, о чем она предупреждала. Гермиона Уизли посмотрела на него с удивлением, затем достала палочку.
— Yaviciome! — прошептала она.
Синяя книга тотчас стала черной, и пергамент записки сморщился. Женщина посмотрела книгу и записку, и в ее карих глазах вспыхнули огни. Она что-то пробормотала и посмотрела с опаской на Альбус.
— Альбус, я… ммм, где ты… ммм кто… — казалось, Гермиона не находил слов. — Альбус, послушай меня, это очень важно. Если ты ещё раз получишь что-то вроде этого, сразу беги ко мне, понял?
— Да, миссис Уизли… — пробормотал Альбус.
Профессор, всё ещё смотря на книгу, вышла из Большого Зала, оставив Альбуса одного.
***
Уроки в Хэллоуин обещали быть веселыми. Весь зал был украшен тыквами и парящими под потолком летучими мышами. Первым уроком были зелья с гриффиндорцами. Альбус сел за стол и задумчиво посмотрел на них. За минувшие два месяца «львиный колледж» стал ему по-настоящему неприятен. Вечно хихикающие Эльза Лонгботтом и Молли Роббинс казались слишком глупыми. Долговязый Энтони Маклагген постоянно хвастался, но на деле не блистал особыми талантами. Марина Эйкин мнила себя королевой красоты и при этом училась весьма посредственно. Роза Уизли сидела, уткнувшись в книгу, не желая даже замечать кузена. Доминик Уизли приходилась Альбусу кузиной, хотя Ал знал ее не очень хорошо. Она казалась весьма похожей на свою родную сестру Мари Виктуар, но общались они крайне редко.
«Как только мама и папа там учились?» — с грустью подумал Альбус. Впрочем, может быть в те времена гриффиндорцы были какими-то другими?
Профессор Слагхорн заставил учеников варить раздувающееся зелья. Молли Роббинс подбросила какую пакость в котел Элизабет Льюис, от которого тот взорвался, обдав парами слизеринцев. Элизабет отнесли в больничное крыло из-за раздувшегося носа. Декан Слизерина назначил Молли неделю отработок, но не снял баллы с Гриффиндора. Зато потом у Эльзы Лонгботтом, к вящей радости слизеринцев, лопнул котел. Марина Эйкин еле успела с визгом отпрыгнуть от шипящей жидкости.
— С грифов же нельзя снимать баллы, правда? — с ненавистью сказала Виктория, когда слизеринцы вышли из класса. — Конечно… Детки победителей!
— Они еще считают, что всегда защищают справедливость, — фыркнул Альбус.
— Это которую они придумали или которая дает особые привилегии грифам? — ехидно подняла брови Кэтрин. Нотт кивнул в знак согласия.
— Не трогайте их! Они же хорошие! — глумливо передразнила кого-то Виктория.
Слизеринцы, включая Альбуса, зашлись дружным смехом. Пелена туч за окном немного ослабла, и в коридоре стало чуть светлее.
Травология с Хаффлпаффом также не была удачной. После изучения плаксивой голубики профессор Лонгботтом попросил учеников подрезать эти растения. Хаффлпаффки Джудит Бернс и Аделина Мэндон старательно удаляли половину стебля, однако их труды прервал Скорпиус Малфой.
— Не знал, что грязнокровки могут делать такое, — громко фыркнул он.
— Да, а я не знал, что чистокровный может проваливаться на каждом уроке, но доказательство сидит передо мной, — ответил хаффлпаффец Пол Вудворд — невысокий, белобрысый, в очках.
Класс грохнул. Многие слизеринцы смеялись от души: Скорпиус Малфой казался слишком противным из-за своих высокомерных выходок. Стебель тем временем лопнул и обрызгал соком Аделину, что вызвало новый приступ смеха у слизеринцев. Профессор Лонгботтом отправил девочку в больничное крыло.
— Видели рожи этих двух идиоток? — важно протянул Малфой. Глядя на него, Альбус подумал, что Скорпиус похож на червя: тонкий, длинный, с нелепой короткой стрижкой и анемичным лицом с острым носом.
— Накормить бы тебя слизнями, Малфой, — вздохнула Фиона.
— Накорми, грязнокровка! За чем же дело стало? — передразнил ее Скорпиус.
Сидящий рядом с ним Гойл тупо рассмеялся. Альбус посмотрел в окно и вдруг пожалел, что не посмотрел книгу по темной магии. Возможно, там были хорошие заклинания, позволявшие защищаться от гриффиндорцев, если те вздумают напасть на него. Впрочем, нет… Альбус прогнал прочь эту мысль.
***
— С ума сошел? Интересно же! — Эрик явно не заметил названия книги. — Куда ты книгу дел?
— Вообще-то на обложке было написано «Пособие для начинающих изучать темную магию», — с усмешкой заметил Альбус, хотя в его глазах затаилась тревога.
Друзья сидели после уроков в общей гостиной. Альбус с интересом осматривал это длинное низкое подземелье со стенами из дикого камня. С потолка на цепях свисали зеленоватые лампы, изучая тусклое свечение. В камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь, и вокруг, в резных креслах, виднелись темные силуэты слизеринцев.
— Интере-е-есно. И откуда же она взялась? — мальчики вздрогнули от неожиданности, услышав мелодичный баритон Яксли. — Судя по вопросу твоего друга, ты сдал ее учителям, так ведь? Что ж, правильно, хотя мне было бы интересно узнать о тайнах Тьмы.
— Ты же староста! — изумленно заметил Эрик.
— И что дальше? Я ведь не делаю ничего запрещенного, — развел руками шестикурсник. — Кстати, для вашего сведения, малыши, — понизил голос Яксли, — На старших курсах вполне можно читать книги по темному волшебству в Запретной секции.
— По тем… — удивился Альбус, но староста только подтвердил ехидным кивком. Угли в камине вспыхнули, и блики пламени осветили группу стоявших напротив темно-зеленых кресел.
— Только надо взять специальное разрешение, что изучаешь расширенный курс по защите от темных искусств.
— Что вы здесь обсуждаете? Поздравляю с Хэллоуином, — появилась в гостиной и Адель с приветливой улыбкой. На ее плечи была наброшена легкая коричневая шаль с черными прожилками, девушка явно выбрала ее, чтобы не носить карнавальные маски.
— Тебе того же, — одновременно поздравили ее мальчики. И Нотт, и Поттер симпатизировали старосте Слизерина, которая никогда не отказывала в помощи малышам.
— Вот Адель подтвердит, — загадочно подмигнул Дерек Яксли. — Читать книги по темному волшебству старшекурсникам вполне можно под специальное разрешение.
— Можно, — неожиданно спокойно ответила Эйвери. — Только… — замялась она, — самое интересное прочитать все равно не позволят. — Альбус и Эрик переглянулись. — Наиболее темные книги написаны на египетском языке, а кто его из нас знает? Никто.
— А… его не учат? — спросил осторожно Альбус. — Египетский?
— В старые времена при директоре Диппете вроде был такой факультатив, — понизила голос староста. — Но с тех пор, как Дамблдор стал директором, его отменили. Говорят, вредно…
Альбусу показалось, будто при слове «Дамблдор» губы Адель скривила легкая гримаса. В отдалении за маленьким темно-зеленым столиком сидели Моника и Вики, тренировавшие изо всех сил заклинание левитации.
— Чему ты только детей учишь, Адель? — шутливо погрозил ей пальцем Дерек.
— А думаешь, лучше, что им ничего не рассказывают? — Эйвери задумчиво посмотрела на окно, за которым плескалась озерная вода. — Кстати, книг на египетском там тоже мало. В старые времена, говорят, был жуткий пожар, уничтоживший почти всю Запретную секцию.
— Идем? — Яксли нежно взглянул на девушку, а затем обвил ее тонкую талию уверенной рукой.
— Я же тебя просила, не надо на людях, — со смехом напомнила блондинка, шутливо щелкнув собеседника по носу. Переглянувшись, старосты двинулись к выходу из гостиной.
— Романтика… — мечтательно протянула Кэтрин, расслабленно растянувшись на малахитовом диване.
— А не рановато ли ты о любви задумалась? — язвительно уточнил Альбус.
— Вас обоих это не касается, — весело усмехнулась Забини. Ее хорошенькое личико забавно украшала черная полумаска. — Кошмарного вам дня!
— И тебе того же, — одновременно пожелали мальчишки.
Что поделать, Хэллоуин! Ужастики обязательно присутствуют в этот день.
***
Дерек Яксли и Адель Эйвери шли по осеннему дворику. Трава все еще была немного мокрой из-за недавнего дождя, дул легкий ветерок. Сегодня было вполне тепло, что позволяло им прогуляться. К тому же, у них была проблема, обсудить которую следовало без промедления.
— Думаешь, он действительно сдал ее учителям? — уточнила девушка, немного нахмурившись. Во дворе лежал ковер разноцветных листьев, и ее маленькие черные ботинки тонули в ним.
— Уверен. Они уже достаточно подружились с Ноттом, который вполне мог заинтересоваться этой книгой. Отец предполагал, что сын Поттера придет в шок от рукописи такого типа, но мне казалось, что любопытство возьмет верх.
— Как видишь, не взяло, — сказала задумчиво Эйвери. В окнах замка зажглись огни, сияя в темноте, как очаги тепла в холодном осеннем воздухе.
— Пока нет. Но Альбус не слишком похож на своих родственников. Этим можно и воспользоваться, — прошептал Яксли. — Одна попытка — еще не конец.
— Дерек, не ввязывайся в это, — Адель резко повернулась к брюнету, встав перед ним. В ее зеленых глазах читались забота и серьезность. — Из-за Поттера и авроров многие из нас потеряли практически всё и всех. Если узнают о вашей задумке, то вас обоих отправят к дементорам. И ты можешь быть первым, Дерек. Ведь ты здесь, а не в Австрии! Я волнуюсь за тебя, а также за Альбуса.
— Милая моя, хорошая, не переживай, всё будет хорошо. Разве ты не хочешь, чтобы справедливость восстановилась? Скорее всего, пройдет долгое время прежде чем это случится, но всё-таки нужно начинать готовиться уже сейчас. За Поттера-младшего можешь не беспокоиться. Ему ничего особенного не сделают, так как помнят о подвигах его отца, — Дерек скривил губы при упоминании Гарри Поттера.
— Писатель ты наш, я тебя понимаю, — вкрадчиво проговорила Эйвери. — Но я волнуюсь, что всё может пойти не так. Если этот самый Поттер-младший узнает о том, что его всего лишь используют, чтобы узнать об отце, ему… ему будет очень больно и это отразится не только на нас, но и на нем самом.
Яксли развернулся и, взяв желтый кленовый лист, начал нетерпеливо теребить его пальцами.
— Ты отказываешься от борьбы? Не ожидал от тебя, Ада…
— Можно просто жить и наслаждаться тем, что мы имеем, — пожала плечами девушка.
В темноте сгустилась осенняя дымка, плавно переходящая в туман. Сейчас он скрыл вершины хогвартских башен, оставляя только свет оконных огней на самых вершинах.
— Но в том-то и дело, что мы ничего не имеем! Никто из нас. Ада, пойми, еще не все потеряно! Ал довольно умен для своих лет и прекрасно видит эту несправедливость, однако недостаточно для того, чтобы что-то предпринять. Нужно просто добавить ему информации, заинтересовать.
— Зря ты в это вникаешь, — покачала головой Эйвери. — Я не вижу в этом ничего хорошего. Просто… По-человечески не вижу. Но для мистера Яксли, приславшего эту жуткую книжонку, всё может обернуться меньшим, чем для тебя, в случае чего.
— Пока, как видишь, все обошлось, — спокойно возразил Дерек.
— Я не за себя волнуюсь, пойми ты наконец. Не надо ввязываться в подобное. К тому же, вы ничего не добились: Поттер сдал книгу, — махнула рукой Адель.
— Ну, как сказать, как сказать… — Дерек посмотрел в сторону Запретного леса, скрытого осенними сумерками. — Капля камень точит, не забывай… Сегодня отдал, но что-то закралось в душу. Завтра отдал, но заглянул из любопытства… А послезавтра…
— То есть, будут еще попытки? — изумилась Эйвери.
— Милая, все только начинается. Мы ждали девятнадцать лет! Ночь кончается. Приходит рассвет! Как пишет она, — в глазах Дерека появилось почтительное выражение, — «Свеча гаснет в лучах наступающего утра!»
— Но если всё-таки удастся, как говоришь, заинтересовать Альбуса, никто не знает, что из этого получится дальше, — на последних словах Адель лукаво улыбнулась. — Хотя… Может, и я попробую кое-что… — в изумрудных глазах слизеринки мелькнул огонек.
Многим нравилась ее улыбка. Искренняя и открытая всему миру, хотя он далеко не безоблачен и светел.
— Ребенку нужна тайна… Загадка, которую он будет решать… — рассуждала Адель с задумчивой улыбкой. — Ему должно быть интересно искать…
— Афродита, — нежно улыбнулся парень, после чего неожиданно подхватил девушку на руки и закружил, чем вызвал счастливый звонкий смех.
На следующий день после Хэллоуина должен был состояться первый матч по квиддичу. Альбус не особо волновался по этому поводу, но и не особенно радовался. Просто было интересно посмотреть, как пройдет игра, хотя он относился к ней без фанатизма, в отличии от своих многочисленных родственников. Зато многие его однокурсники уже с вечера удовольствием обсуждали предстоящий матч. Альбус слышал, как «гриффиндорское трио» в составе Эльзы Лонгботтом, Молли Роббинс и Марины Эйкин вовсю обсуждало игру Джеймса Поттера. Альбус скривился: похоже, его беспутный брат уже стал настоящей знаменитостью Гриффиндора, как лучший игрок в квиддич.
Не меньший энтузиазм проявляли к предстоящему матчу и слизеринцы. В гостиной и на уроках только и шли разговоры, что о матче и о вступлении в квиддичную команду. Отборочные туры, правда, прошли в начале сентября, так что планы можно было строить только на следующий год. Больше всех кипятился Скорпиус, доказывая однокурсникам, что его отец как раз начал играть за Слизерин со второго курса. Его вечный вассал Винсент Гойл с удовольствием слушал Малфоя, кивая в знак согласия. У других, включая Альбуса, слова белобрысого вызвали смех.
— Меня следует опасаться! — важно изрек Скорпиус, раздувая ноздри. Затем, взяв какую-то вещицу со столика, покрутил ее и положил себе в карман.
— Не джентльмен, а мелкое жулье, — шепнул Альбус Эрику.
— Конечно жулье: Малфои строят из себя чистокровных, а сами с магглами всегда якшались, — подтвердил Нотт.
Альбус не сдержал смех: Малфой в самом деле вернул ему хорошее настроение. Накануне он получил холодное письмо от матери. Миссис Поттер сдержанно хвалила сына за то, что он отдал книгу по темному волшебству профессору Уизли, но удивлялась, что Альбусу вообще ее послали. «До того дня, как мой сын поступил в «змеиный колледж», в нашей семье никто слыхом не слыхивал о темной магии! Задумайся, с чего бы это?» — писала она. У мальчика на душе словно заскребли кошки. Еще противнее было думать, что профессор Уизли тотчас докладывала его семье обо всем, что происходит с ним в школе.
— Я тоже мечтаю стать членом команды по квиддичу! — неожиданно раздался голос Эрика. После обеда уроков не было, и ученики сидели в гостиных, ожидая скорого матча.
— Первокурсников не принимают, — тоном учителя напомнила Кэтрин. Она до сих пор, похоже, не могла до конца сдержать улыбку, время от времени поглядывая на Малфоя.
— Да? А Гарри Поттер? — Нотт решительно не желал сдаваться.
В гостиной повисло неловкое молчание. Главу аврората недолюбливали, как Альбус понял уже давно. Хвала Мерлину, эта нелюбовь, похоже, не перешла на него. Камин вспыхнул ярче: после Хэллоуина школу переводили на зимнее отопление, особенно слизеринские подземелья.
— Чистая случайность. Все знали, что он Избранный, кроме него самого, вот и старались создать всяческие удобства, чтобы он привязался к школе, — с усмешкой произнес неизвестно откуда взявшийся Дерек Яксли.
— Там было особое решение Макгонагалл, — уточнил Альбус, стараясь пресечь конфликт вокруг его отца.
— Вот именно! — Дерек, видимо, счел это поддержкой. — Молодец, Ал! В отношении нас с вами Макгонагалл так не решит. А вот если она, — кивнул на Адель, помогающую Кэтрин с домашним заданием, — пройдет смотр в следующем году, то её ждёт карьера в одной из профессиональных квиддичных команд.
— Так что, Малфой, мечтать не вредно, — прыснула Кэтрин.
— Мы не хуже, спустись на землю, Забини, — высокомерно бросил Скорпиус, бросив быстрый взгляд на собеседницу.
— Если ждешь моей реакции, Малфой, по отношению к тебе она положительной не будет, — холодно проговорила Кэтрин, разбив надежды Малфоя в пух и прах.
Альбус даже восхитился, как сдержанно-вежливо Кэт умеет опустить неприятного ей человека. «С детства их учат, что ли?» — подумал с интересом Поттер.
— Не нужно ссориться, — твердо сказала Адель, встав с кресла. — Мы и не говорили, что вы хуже. Тебе, Кэтрин, не нужно хвастаться, а ты, Скорпиус, переставай завидовать, — после этих слов Эйвери поторопила Кэтрин и, пожелав удачи, изящно удалилась.
— Даже баллов не сняла, — радостно заметил Малфой, но его восторга никто не разделял.
— А не помешало бы, — ввернула Виктория. — Завидовать нехорошо.
— А почему это нехорошо? — хмыкнул Скорпиус. — С чьей это точки зрения оно хорошо или нехорошо? — глумливо прищурился он.
Однако желающих поддержать спор не было, и в гостиной повисла тишина.
— А насчёт спуска с небес — кто-то, помнится, неправильно сел на метлу. Но кто же? — прыснула Кэт.
— Группа поддержки, — с насмешкой протянул Скорпиус.
— Да помолчи ты уже, Малфи, — устало посоветовал Альбус, проследовав за остальными болельщиками.
***
Трибуны быстро наполнялись болельщиками. Алый цвет Гриффиндора мелькал намного чаще, чем зеленый Слизерина, но это ни в коем случае не умеряло пыл соперников. Альбус скривился: он в самом деле не ожидал, что все три колледжа будут болеть против них. Теперь он лучше понимал, почему слизеринцы всегда смотрели на других с каменными лицами: им приходилось жить во враждебном окружении. Альбус хотел что-то сказать Нотту или на худой конец Забини, но оба они махали зелеными флажками. А Моника Селвин, не имея флажка, использовала для этой цели слизеринский шарф.
К удивлению Альбуса на трибунах сидели даже учителя. Профессор Слагхорн сидел в окружении семикурсников в тонком зеленом пальто. На стороне Гриффиндора сидели профессор Уизли и даже Хагрид. А ещё в школу приехал и Тедди Люпин: наверное, поболеть за Мари-Виктуар, ловца Гриффиндора. Сейчас он сидел на трибуне в красном шарфе, подчеркивая, что болеет за Гриффиндор. Сердце Ала заныло: он снова был один против всей родни.
— Итак, нам нужна захватывающая, но честная игра! От всех и каждого из вас, — громко заявила мадам Свифт: рыжеволосая подтянутая женщина с пронзительными изумрудными глазами.
Альбус улыбнулся. Она выглядела уже лет на тридцать, однако веселые глаза, жизнерадостная улыбка показывали, что в душе учительница так и осталась задорной девчонкой.
— Капитаны, обменяйтесь рукопожатиями!
Ал с интересом посмотрел на рукопожатие капитанов. Он, откровенно говоря, не понимал, зачем нужно это рукопожатие, если игроки даже не скрывали враждебных взглядов.
— Пожалуйста, оседлайте свои метлы!
Дерек, махнув рукой слизеринским трибунам, резко притянул к себе Адель. Затем, слегка поцеловав ее в губы, он вскочил на свой «Нимбус-2017» и взмыл в небо с такой скоростью, что Альбус даже не заметил, как это произошло. Мягко улыбнувшись, Эйвери также взлетела на новенькой «Комете», да и другие игроки не заставили долго ждать себя.
— …И вот квоффл оказывается у Анжелики Розье из Слизерина! Она прекрасный охотник и очень красивая девушка, однако никак не хочет обратить на меня внимание!
Стройная брюнетка Анжелика с прямыми волосами до плеч и пронзительными карими глазами, как заметил Альбус, была хорошей подругой Адель: девушки часто ходили вдвоём и обсуждали все, что только можно. Анжел была весьма красивой, как казалось мальчику: всегда спокойное выражение лица, пронзительный взгляд и уверенная походка добавляли ей что-то величественное. Все же Розье — родственники самого древнего из чистокровных родов — Блэков. Она могла заступиться, а могла и остаться в стороне, могла цитировать параграф слово в слово при подготовке в гостиной, а на уроке, судя по ее дальнейшему возмущению, все забыть. Учеба ее, как казалось Альбусу, не слишком интересовала, зато квиддич Розье очень любила.
— Джордан! — крикнула профессор Уизли.
Темнокожий Фред Джордан часто мог наговорить лишнего, когда комментировал матчи, и профессору Уизли приходилось контролировать его.
— Размечтался, смуглая грязнокровка! — фыркнула Кэт.
— Полуниггер! — фыркнул Скорпиус. — Тебе бы уж заткнуться, полу-Обезьян!
Альбус поймал себя на мысли, что за минувшие два месяца слово «грязнокровка» стала для него чем-то вроде «С добрым утром!» Альбус уже с трудом представлял, что дома это слово считается символом чего-то ужасного. «Пусть только посмеют меня так назвать: я им быстро напомню, что мы идём от Певереллов и родня Слизерину через Кадма Певерелла! — подумал Альбус с яростью. — Кто тут грязнокровка, ещё разобраться надо!» Трибуны взорвались шумом и взмахами зелёных флажков.
— Извините, профессор, — быстро проговорил юноша, вернувшись к делу. — Итак, Анжелика Розье совершает превосходный маневр, обводит соперников, точный пас Адриану Руквуду, опять на Розье и… Да, мяч перехватывает команда Гриффиндора! Капитан Симус Вуд прямо сейчас забросит мяч в ворота, но… Яксли, Мерлин и Моргана!
— ДЖОРДАН! — Фредерик мог довольно быстро вывести директрису из себя. Альбус поморщился: почему они все считают, что Слизерин чем-то хуже их колледжей?
— Извините, профессор. Дерек Яксли, Мерлин бы его побрал, посылает бладжер в голову Вуда, из-за чего Симус роняет квоффл. Мяч у команды Гриффиндора!
Эти слова были встречены отчаянными криками и маханием флажков со стороны трибун. Альбус заметил Розу в окружении Аллена и Марины. Сейчас все трое с упоением махали флажками и что-то кричали. «Пусть орут! Мы победим!» — думал с яростью Ал.
— Гарри Пьюси летит к воротам соперника, но его останавливает второй бладжер, — продолжал Джордан. — Кажется, мяч в Пьюси послала Эмили Рейнолс, хотя, возможно, это была Эрика, ведь их так непросто различить… Так или иначе, загонщики Слизерина проявляют себя хорошо. Мяч у Розье и… ГОЛ! Слизерин открывает счет!
Шестикурсницы Эрика и Эмилия Рэйнолс были абсолютно одинаковыми внешне кудрявыми брюнетками с длинными пушистыми волосами до талии и большими карими глазами. Сестры отличались позитивным характером, их не особенно огорчали ни редкие плохие отметки, ни замечания от преподавателей за разговоры на уроках, в основном учились они, насколько знал по разговорам Альбус, хорошо, хоть и не идеально — своим оптимизмом девчонки заряжали остальных и часто поддерживали ту же Анжелику, если что-то не выходило, или Эра. Они вообще были чем-то похожи с его другом — веселые и беззаботные.
Альбус радостно зааплодировал вместе с остальными ребятами. Оглянувшись, он заметил, что среди гриффиндорских трибун присутствует громадный лесничий Хагрид. Альбус попытался послать ему улыбку, но великан то ли не заметил, то ли сделал вид, что не заметил ее. Младший Поттер снова почувствовал легкий укол в сердце.
— Слизеринцы рано радуются! Гриффиндор не сдается, а бьётся до последнего! — продолжал Джордан. — Загонщица Роксана Уизли едва не послала бладжер в Эрику! Правильно, не дай отобрать у нас победу!
— ДЖОРДАН!
Рокси летела так уверенно и быстро, что казалось будто метла здесь абсолютно лишняя. Ехидная и подвижная, неудивительно, что так любит квиддич, как подумал Альбус. Роксана гордо улыбнулась и помахала гриффиндорцам рукой, чем вызвала шквал аплодисментов.
Блондинка Эйвери тем временем легко парила по небу, словно летала всю жизнь. Она явно заметила снитч, но и ловец сборной Гриффиндора — тоже. Оба ловца — слизеринка и гриффиндорка — почти одновременно рванули вверх. Адель опережала соперницу на какие-то секунды.
Альбус не знал, за кого ему болеть. С Мари-Виктуар они общались хоть и редко, но неплохо. Она была едва ли не единственной его родственницей, не выражавшей негатива по поводу поступления кузена на «змеиный факультет». Однако по логике болеть нужно было за старосту своего колледжа. Мари стремительно мчалась на своей «Молнии», но и Адель не умела сдаваться просто так, к тому же ловкость и скорость никуда не делись. Вытянув руку над снитчем, она уже почти его поймала, как вдруг…
— БУМ!
— НАРУШЕНИЕ! — раздался громовой голос профессора МакГонагалл.
Симус Вуд «случайно» врезался в Эйвери. Девушка отлетела на несколько метров, чуть не упав с метлы.
— Итак, Вуд врезается в слизеринского ловца, но Адель Эйвери все же удерживается на метле. А-а-а, Симус получает бладжером в живот от Дерека Яксли. Не справившись с управлением, он отлетает к стене. Вот-вот произойдет столкновение…
— ДЕМЕНТОРЫ! — неожиданно закричала Кэролайн Криви.
Взгляды всех учеников и преподавателей взметнулись вверх. Сотни существ в черных плащах с капюшонами летали над полем. Альбус неожиданно почувствовал жуткий холод и…странную грусть. Родные перестали его ценить, снитч упущен, а сейчас они все умрут из-за этих жутких тварей…
Адель всё еще искала снитч, хотя губы дрожали от холода и страха. Альбус хотел крикнуть ей, чтобы не обращала внимания на чертов мяч, но перед глазами всё поплыло. Последним, что видел мальчик, был образ, как тварь в капюшоне схватила за шею Мари. А носящиеся туда-сюда слизеринцы, не успев снизить скорость, столпились вокруг Эйвери…
***
Зимний Хогвартс был прекрасен и, казалось, окутан зеленоватой дымкой. У входа стояла огромная статуя вепря и горела чаша с огнем. Незнакомый мальчик в черном меховом плаще спустился по лестнице. Большинство учеников были в плащах. Праздник, похоже, должен был проходить на улице.
Вокруг школы горели факелы и стояли несколько скульптур изо льда. Небо было расцвечено Северным сиянием. Незнакомая девочка в очках нагнала мальчика и бросила в него снежком.
— Может, в снежки? — улыбнулась девочка.
— Нет, не надо, — ответила ей другая, темноволосая, и тут же бросила в нее снежком.
Началась игра. Высокому мальчику вскоре она надоела. Он присел над кучей своих снежков, вытащил палочку и с помощью неё зашвырнул пару комков в сторону гриффиндорцев. Снежки как бомбы взорвались и осыпали всех гриффиндорцев. Скоро каждый последовал его примеру, снежки летели только так. Это было хорошее время, и Альбусу вдруг захотелось, чтобы оно никогда не кончалось.
Но так не бывает.
Внезапно воцарилась смертельная тишина, хотя люди двигались. Альбус знал, что темноволосый мальчик сейчас вспомнит, что он что-то читал в книгах о дементорах: когда они приближались, наступала полная тишина. Люди постепенно остановились, смотря с любопытством в небо. Со стороны Запретного леса раздался противный жужжащий шум. Около сотни дементорах появилось на краю леса.
Луна осветила огромный ледяной сугроб возле Черного озера. Высокий мальчик скатился вниз с горы по лунной дорожке и выхватил палочку. Сейчас весь его плащ был в снегу. Вокруг из-под сугробов виднелись заросли кустарника.
— Expecto Patronum! — крикнул мальчик, глядя в черное зимнее небо. Что-то белое выплыло с конца его палочки. Фигура призрачной змеи выплыла из палочки…
— Альбус! Альбус, черт возьми!
Поттер протер глаза. Мир все еще казался немного расплывчатым. Рядом стояли Эрик, Кэтрин и практически вся сборная Слизерина по квиддичу, но она стояла возле другой койки, а кто именно на ней лежал Альбус не видел. Кэтрин Забини дрожала, как осиновый лист, и казалась при этом довольно трогательной и нуждающейся в защите.
— Это нечто! Будто вся радость исчезла… Мы уж подумали, ты умер. Я чуть с ума не сошла! — встревоженный взгляд больших глаз подтверждал искренность слов слизеринки.
— По-моему, кое-кто влюбился, — с иронией протянул Эрик, с насмешкой взглянув в сторону однокурсницы.
— Да ну тебя, — отмахнулась Кэт, снова нацепив маску надменной аристократки и сбросив с лица всякие эмоции.
Поттер снисходительно улыбнулся: это выглядело немного забавно.
— Это что за сборище? А ну выметайтесь, пациентам нужен отдых! — раздался громкий голос вездесущей школьной медсестры мадам Виолы.
— Ты долго тут не сиди, мне скучно, — весело предупредил Нотт, быстро удалившись.
За ним ушла и Кэтрин, с легкой улыбкой кивнув Поттеру. Уходя, они бросили взгляды, полные печали, на соседнюю койку. Да кто же там в конце-концов? Мальчик начал волноваться. Команда все-таки разошлась, и в Больничном крыле остались сам Альбус, а также Дерек Яксли, нежно уложивший Адель на изгибе своего локтя.
— Мерлин, — в ужасе ахнул мальчик.
Адель Эйвери всё еще была без сознания. На точеной губе и тонких руках красовались царапины и синяки. Однако, в ней было что-то притягивающее. Бледность придавала ее коже сходство с фарфором, а золотые волосы рассыпались по спине, спускаясь ниже талии.
— Дерек, — тихо позвал Поттер.
— Да? — в голосе Яксли слышалось скрытое раздражение. Адель никак не приходила в себя, врач молчит, ещё и первоклашка с вопросами пристает — Альбус понимал его недовольство, но очень уж ему хотелось прояснить ситуацию. Кто в конце концов напал?
— А что это были за существа?
— Дементоры, — пояснил брюнет, обратив на первокурсника взгляд медово-карих глаз. — Высасывают из людей положительные эмоции. Сторожат преступников в Азкабане и могут разыскивать их по стране. Жуть, хотя ты и сам понимаешь. Макгонагалл пришла в ярость и прогнала их. Многие потеряли сознание, один человек даже погиб.
— А матч… — пробормотал Ал, пытаясь вспомнить, что было до наступления темноты. Сейчас он, кажется, и сам не мог до конца понять, что было сном, а что явью.
— Адель поймала снитч и мы выиграли, — продолжал Дерек. — Но кто-то явно ее сбросил, и, похоже, не случайно.
— Адель спасло, что кто-то из учеников выпустил патронуса в виде змеи, — вздохнул подбежавший Адриан — друг Дерека. — Кто — ума не приложу.
Старшеклассники переглянулись. Ал вздрогнул: неужели это был не сон? Неужели его сны происходят на самом деле?
— Патронус змеи был необычный, точно слева полз, — сказал Адриан. — Так патронусы не заходят. Как-будто левша его выпустил, что ли…
— Если бы не Макгонагалл и быстрое прибытие мадам Виолы, ее бы не стало, — махнул рукой Дерек. — Узнать бы только, из-за кого Ада пострадала. Адель… Ну давай же… Открой глаза. Пожалуйста, — голос Дерека дрожал от шока и напряжения.
Альбус задумался. Того, кто толкнул Эйвери, можно было понять: гриффиндорцы рвались за снитчем. Но, видя состояние девушки, что все еще никак не приходила в себя, Поттер испытывал только ненависть к виновнику произошедшего. Адель… Чуткая и добродушная, утонченная и неотразимая, словно ранняя весна… Хорошо, что она не погибла. Но кто хотел ее гибели? Мальчик хотел спросить об этом, но Яксли полностью забыл о его существовании, когда Эйвери распахнула изумрудные глаза.
— Милая, ты как?
— Не смотри на меня, я уродина, — слабым голосом проговорила Ада, попытавшись отвернуться, но какой здравомыслящий человек такому совету последует?
— Это неправда, — тихо и нежно возразил Дерек. — Абсолютная неправда, мы оба это знаем. Ты самая лучшая, самая прекрасная, даже не сомневайся ни секунды! И не наговаривай на себя. Все будет хорошо, скоро выйдешь, солнышко, от травм и следа-то не останется.
— Мы выиграли, — дрожащим голосом заметила девушка. — А дальше…
— Ты упала с метлы из-за какого-то придурка. Скажи, кто это был, Адель, скажи, кто, — после этих слов юноша нежно поцеловал блондинку, но та затрясла головой, прижавшись к нему и дрожа.
Альбус молчал, понимая, что будет лишним, но тоже хотел узнать имя ученика, по вине которого очаровательная староста едва не погибла. Сейчас он даже забыл про сон и странного высокого мальчика, выпустившего патронуса. «Наверное, я был в прострации и увидел патронус змеи!» — решил про себя Ал.
Тем временем подошла школьная медсестра.
— Простите, мэм, вы не знаете, кто погиб? — тихо уточнил Поттер. Женщина одарила его печальным взглядом.
— Мои соболезнования, мистер Поттер, но погибла Мари-Виктуар Уизли, — упавшим голосом ответила она. — Она была замечательным человеком… Мистер Яксли, пациентке нужен покой!
— Простите, мэм, но, думаю, ей нужна поддержка.
— Пожалуйста, покиньте больничное крыло, если Вы хотите, чтобы мисс Эйвери скорее поправилась! Ничего ужасного с ней не произошло, поверьте! — раздраженно закрыла женщина белые занавески.
Альбус не обращал на них внимания, думая об ужасной новости. Потолок вдруг показался Поттеру невыносимо белым.
Мальчик ощутил, что по щеке скатилась слеза, но не придавал этому значения. Мари труп? Нет, нет, в это просто невозможно поверить!
Мари-Виктуар погибла из-за этих жутких дементоров, которые могли находиться на свободе, чтобы найти того или иного преступника. Кого, кого они искали?! Почему из-за ловли этого человека погибают прекрасные люди?! И откуда они вообще взялись? Может быть, и не ловили никого? Но почему тогда они не в Азкабане?
Покачиваясь, Альбус встал с кровати и подошел к огромному зеркалу. «Это ошибка, — подумал он, — это всего лишь ошибка». Медсестра ошиблась — наверное, погибла какая-то другая гриффиндорка. Такие люди, как Мари — Виктуар Уизли, не умирают просто так.
Внезапно зеркало заговорило с ним. Альбус испугался: ему показалось, что он увидел чье-то лицо с красными глазами. Но это был всего лишь дух зеркала.
— Почему у тебя такой вид? — прохрипело оно.
— Я не хочу говорить об этом. — сказал тихо Альбус. Он задернул балдахин и упал на кровать, не надев пижаму.
***
Тедди Люпин открыл глаза и сразу зажмурился, увидев блеклый луч тусклого осеннего солнца. В голове шумело, а по телу расплылась странная слабость. Оглянувшись, он заметил лицо профессора Уизли. Рядом стояла директор Макгонагалл.
— Профессор… — слабо улыбнулся Тедди. Около него стоял темноволосый мальчик, испуганно смотревший по сторонам. На его мантии был значок серебристой змеи. «Слизеринец… побежал… дементоры…» — вспомнил Тедди.
— Лежите, лежите, мистер Люпин, — хмуро сказала Макгонагалл. — Вот, съешьте, — она протянул плитку шоколада.
— Где Виктуар? — Тедди с тревогой приподнял голову. — Что с ней?
Профессор грустно посмотрела на него. Директор горько вздохнула. Золотистая листва на фоне голубого неба показалась казалась невыносимо пронзительной и жестокой.
— Что с Виктуар? — закричал Тедди. И тотчас заметил, как недвижимое тело девочки укладывают на носилки. Мадам Виола накрывала ее белой простыней. Рядом с носилками рыдала ее младшая сестра — хрупкая светловолосая Доминик.
— Виктуар! — рванулся Тедди. — Виктуар!
— Тед, пойми… — прошептала профессор Уизли.
— Нет! — закричал Тедди.
Невероятная догадка казалась настолько ужасной, что он сам испугался ее. Из глаз текли слезы, и он не мог их остановить. Он сел на холодную осеннюю листву и стал отчаянно шептать ее имя.
— Ты! — крикнул Тедди на Эрика.
— Мистер Люпин, — директор Макгонагалл строго посмотрела на него. — Уверяю вас, что мистер Нотт немедленно побежал за профессором Уизли. Это спасло вам жизнь.
— Виктуар… — повторил Тедди белыми от холода губами. — Учителя и старшие ученики окружили их огромным полукругом.
Нотт посмотрел на гриффиндорца непонимающим взглядом. Тедди почувствовал, что возвращается к реальности. Истерика проходила, а с ней появлялось ощущение пустоты. Стрельчатые ресницы Мари-Виктуар были плотно закрыты, словно она просто спала. И Тедди с будничной простотой вдруг понял, что все кончено. Она не очнется.
— Такого не было девятнадцать лет, — покачала головой Гермиона Уизли. — Мы забыли, что в Хогвартсе надо создавать нормальную защиту. — Стоявший рядом громадный Хагрид плакал навзрыд. — Я немедленно пошлю в министерство… Отнесите тело в лазарет, — указала она палочкой в сторону замка.
Тед заметил среди старшеклассников Дерека и неожиданно подумал о его главной ценности — Адель Эйвери. Она была для всего Слизерина чуть ли не родной сестрой. Добрая, женственная, готовая всем помочь. Такой же была Виктуар, но на Гриффиндоре. Но почему тогда она погибла, а дочь Пожирателя осталась жива, хотя тоже чуть не отправилась на тот свет, когда Джеймс спихнул ее с метлы? Люпин ужаснулся собственным мыслям, но никак не мог поверить, что его возлюбленной больше нет.
К вечеру вся школа собралась в Большом зале. Всё выглядело мрачным. Окна были плотно завешаны темными шторами, все преподаватели надели траурные одежды. За столом Гриффиндора Тедди Люпин едва сдерживал слезы, а Роза Уизли нежно гладила его по плечу. Джеймс молчал, закрыв лицо ладонями, но все видели, как ему было плохо.
— Ужасно, что дементоров не контролируют. Это, в конце концов, неправильно! — заявила белокурая невысокая второкурсница Энн Лодон с резкими чертами лица.
— Без тебя понятно, — проворчал Джеймс. Альбус присмотрелся: на лице Энн были большие роговые очки.
— Можно и повежливее по отношению к девочке, — холодно напомнила Энн.
— Феминистка ты наша, — фыркнул Джеймс.
— А что? — нахмурилась собеседница. — Мы, девчонки, должны бороться за наши права! — Однокурсники недовольно смотрели на них, словно напоминая, что спорить об этом во время траура не лучшее время.
— Да помолчите уже оба, — покачав головой, посоветовала Молли Роббинс.
Альбус устало поморщился. Его ужасно раздражало, когда Молли начинала о чем-то говорить. «Ну какое у тебя может быть мнение, дура?» — сокрушенно подумал он. Энн Лодон продолжала спорить с Джеймсом про «женский вопрос», но сейчас Альбусу мелодия ее голоса казалась назойливым жужжанием то ли пчелы, то ли мухи.
За учительским столом также царило смятение. Директор Макгонагалл что-то обсуждала с профессором Слагхорном, на котором был черный замшевый пиджак. От волнения оба они стояли, несмотря на выдвинутый перед директором стул. Профессор Уизли в черной мантии с белым воротником холодно рассматривала Большой зал. Профессор Лонгботтом в угольно-черном смокинге также внимательно смотрел на учеников, хотя мыслями, похоже, был далеко отсюда. Громадный Хагрид опять не скрывал слез.
Мрачная атмосфера действовала и на слизеринцев. Альбус обратил внимание, что пролетавшие свечи стали черными. «Колдовство», — подумал он. Вымпелы с гербами всех факультетов также приобрели черную кайму. Даже огонь факелов стал тускнеть.
— Я не понимаю, за что нам все это. Хорошо же начиналось, — всхлипнула Кэтрин Забини, удивленно моргая серыми глазами.
Альбус с интересом посмотрел на нее. Едва ли его одноклассница так переживала из-за Виктуар: скорее, Кэт страшила сама тайна смерти, сгустившаяся в зале. Адель Эйвери нежно погладила ее по голове, словно младшую сестренку.
— Единственная гриффиндорка, с которой было весело…
На последних словах голос Дерека дрогнул. Сидящий рядом Адриан Руквуд понимающе кивнул, за ним и абсолютно одинаковые Эрика и Эмили. Альбус безразлично смотрел вперед. Как это просто — умирать. Был человек и нет его. Просто его жизнь закончилась, а все остальные продолжаются. Они говорят о покойной, а она не знает, что будет дальше короткого мига смерти. Странно…и страшно! Мальчик никак не мог понять, что Мари-Виктуар действительно больше никогда не вернется.
— Я понимаю твои чувства, — тихо, но мягко заговорила Эйвери. — Никто не знает, когда и как наступит смерть. Никогда не забывай, что те, кого мы любим, всегда будут жить в наших сердцах.
— Надо же, как заговорила дочь Пожирателя, — с презрительной усмешкой фыркнула неизвестно откуда взявшаяся Джинни Поттер.
В Большой зал вошли родственники Мари. Альбус никак не мог понять, как можно не проникнуться симпатией к зеленоглазой старосте. За что?
— Я что-то сделала не так, миссис Поттер? — неуверенно уточнила Эйвери, теребя длинными тонкими пальчиками золотистые локоны.
— Вот именно, миссис Поттер. Я тоже вас не понимаю, — осторожно сказал Дерек. — Можете поговорить таким образом с гриффиндорцами, но в чем Ада провинилась?
— Мистер Яксли, держите себя в руках. Думаю, мисс Эйвери признала, что не стоило нарываться на ссору и впредь такого не повторится, — раздался холодный голос Минервы Макгонагалл. Сейчас, стоя возле слизеринского стола, она напоминала крупную черную птицу.
— Она не нарывалась! Все шло как раз наоборот, — холодно проговорила Кэтрин Забини, защищая старшую подругу.
— Будьте вежливее, мисс Забини, — сухо поджав губы, потребовала директор.
— Простите, директор, теперь никому нельзя защищать дорогих людей или это только нам «повезло»? — дерзко усмехаясь, спросил Дерек и весело взъерошил челку Кэт, принимающую это, как благодарность.
— Вот именно, — одновременно заявили Кэтрин и Альбус.
Эрик Нотт и пятикурсница Анжелика Розье согласно закивали.
— Вы сами много себе позволяете, мистер Яксли, — жестко оборвала Джиневра Поттер.
— Миссис Поттер, почему вы нас так не любите? — с лёгким вызовом спросила Кэтрин.
Повисла тишина. Директор Макгонагалл глубоко вздохнула, стараясь держать себя в руках, а миссис Поттер нахмурилась.
— Расследование по поводу принадлежности вашей семьи к организации Риддла приостановлено только из-за нехватки доказательств, мисс Забини, — ледяным тоном напомнила она, вынуждая девочку замолчать.
— Кэт, а ты верно говоришь, — на этих словах Дерека первокурсница смущенно улыбнулась. — И, уж простите меня, это относится как раз к вам и мистеру Поттеру. У многих из-за вас обоих неполная семья, — неожиданно блеснули его глаза, словно он хотел сказать, наконец, то, что давно лежало на душе.
Анжелика, которая, как заметил Альбус, видимо, дружила с ними обоими, активно посылала ему знаки «помолчать и не нарываться», но Дерек не обращал на нее внимания.
— Не могу не заметить, что наказание тех личностей было вполне заслуженным, а вы, молодой человек, выбираете не ту сторону, — холодно бросил появившийся в зале мистер Поттер в темно-серой мантии. Альбус заметил, что многие сидящие в Большом зале повернулись к нему, чтобы посмотреть на легендарного героя магического мира.
Повисла мертвая тишина, но его отец кивком головы снял неловкость:
— Может, нам уделить время Мари-Виктуар? — он кивнул на Флер и Билла Уизли, сидящих неподалеку от учителей.
Мистер и миссис Поттер сели рядом с Джеймсом, а Рональд Уизли уже занял место рядом с Розой и Хьюго.
Альбус задумался. Черные свечи, казалось, как нельзя лучше соответствовали его настроению. Он не знал, согласиться с Дереком Яксли или нет. Большинство слизеринцев живет действительно ужасно: замораживаются счета, матери растят детей без отцов, а Дерек так вообще живет один, но за ним наблюдает Министерство. Но ведь те, кто сидит в Азкабане, должны были думать, прежде чем действовать. А кроме того, со слизеринцами спорят его родные… Его мать… Его отец… Это с ними спорят его однокурсники, и он, Альбус Поттер, был на их стороне. От волнения мальчик пощупал свой галстук: сейчас он чем-то напомнил ему болотную траву.
Сам Дерек Яксли уже и думать забыл о Поттерах: он с необычной лаской что-то шептал Эйвери, словно утешая ее. Девушка, посмотрев на серый силуэт змеи в траурной кайме, в очередной раз попросила его не привлекать к ним внимания на людях, но парень не особо на это реагировал.
— Все мы знали мисс Мари-Виктуар Уизли, — раздался голос директора, что из последних сил сдерживала эмоции. — Это был прекрасный человек с большим умом и манерами. Весь Гриффиндор всегда уважал девушку, ставшую жертвой нападения дементоров, когда она ловила снитч.
Макгонагалл задержала пристальный взгляд на зеленоглазой красавице, быстро опустившей глаза. Это насторожило и Альбуса, и Дерека и многих других слизеринцев. Ведь Адель не виновата, что игра не закончилась раньше прилета дементоров! Альбус снова поймал себя на мысли, что это несправедливо. Тем временем директор Макгонагалл продолжила:
— Если мы, как и она, всегда будем уверенно добиваться своей цели, значит, Мари-Виктуар Уизли погибла не зря. Почтим ее память минутой молчания и пожелаем ей покоя в Ином мире!
Ученики встали. Альбусу показалось, будто гриффиндорцы смотрят на них настороженно, словно в чем-то подозревая. Молли что-то шепнула Джеймсу, а тот внимательно посмотрел на Адель. Неужели они в самом деле подозревают Аду? Какая чепуха… Но еще больше Альбуса настораживало, что его родные не сказали ему ни слова, а отец ограничился холодным кивком. Альбус посмотрел на витраж, где молодой темноволосый Слизерин гладил змею и держал в руках раскрытую книгу. Сейчас он с затаенной тревогой подумал о том, что теперь для своей семьи он стал слизеринцем, то есть другим.
И обратного пути у него, похоже, не было.
***
Весь вечер и всё следующее утро Альбус размышлял над произошедшим. Зачем дементоры прилетели в школу? Почему они убивают невинных людей? Из-за чего Министерство до сих пор не может успокоиться по поводу Пожирателей и разрушает семьи? И что такого эти самые Пожиратели сделали, если дело доходило до целых двух войн? Ворочаясь без сна под серо-зеленым одеялом, Альбус думал о том, как много он, оказывается, не знал. А дома только и шли бесконечные разговоры о многочисленной родне Уизли, да о квиддичных группах…
Еще грустнее была нараставшая отстраненность от Альбуса родственников. Никто из них не сказал ему ни слова за весь вечер. Конечно, они были заняты похоронами Мари-Виктуар, но все же… Поздно вечером профессор Слагхорн завел миссис Поттер в гостиную Слизерина — видимо, чтобы показать ей факультет, где учится ее сын. Через несколько минут миссис Поттер вышла со словами: «Живут тут, как в каком-то болоте!» Альбусу было обидно, но мать, похоже, проследовала в специально подготовленное крыло замка. Ал не знал, что Джиневра Поттер ушла в глубокой тревоге, замечая в лицах слизеринцев, мелькавших в зеленоватом сумраке, столь знакомые ей черты их родителей — Пожирателей Смерти.
Мари-Виктуар по просьбе родственников не стали хоронить на кладбище в Хогсмиде, как многих погибших учеников. Миссис Поттер добилась разрешения забрать ее тело для похорон в Годриковой Лощине. Директор Макгонагалл не стала устраивать и тягостную сцену прощания с ней школы. Родственники просто увезли тело, на следующий день после ее гибели. Альбуса немного огорчило, что родители не сказали ему на прощание и слова, но это было и понятно: в свете такого горя им было, конечно, не до него.
Но и после похорон школа говорила вполголоса. Профессора Уизли и Лэрд восстановили магические защиты, напоминавшие о предшествующей войне. Походы в Запретный лес были запрещены. Как-то раз, проходя мимо учительской, Алик услышал, как профессор Уизли распекала рыжих близняшек Молли и Люси Уизли за попытку сбегать к Хагриду. Задержавшись в библиотеке, Альбус пообщался с Серой Дамой — тихим призраком Рейвенкло.
— Почему все так волнуются из-за дементоров? Ведь в Хогвартсе установлена сильная защита, — спросил Ал, делая набросок пролетавшего Почти Безголового Ника.
— Видишь ли, — нахмурилась Елена. — Раньше дементоры охраняли Азкабан. Теперь министерство отказалось от их услуг, и они, как в старые времена, носятся, предоставленные сами себе.
— А что привлекло их в Хогвартс? — Альбус протер очки о край мантии.
— Трудно сказать. Дементоры обычно чувствуют могущественного темного волшебника и летят к нему. Или выполняют его приказы.
Альбус нахмурился. Что если за нападением дементоров стоял сам Штирнер? Правда, сейчас немецкий темный маг по слухам строил козни в Берне, но кто знает, как далеко простирается его власть? Посмотрев с тревогой на летящий факел в бронзовой оправе, Альбус быстро пошел в подземелья…
***
Утром четырнадцатого ноября Альбус вышел в гостиную спозаранку и долго смотрел на прозрачные окна. Темная озерная вода плескалась в них, словно и ей передалось траурное настроение. Ночью ему снова снился жуткий сон про змееподобного духа в зеркале, только теперь его отражение превращалось в него все быстрее. Ал задумался: похоже, у него полностью сбились внутренние часы. Понимая, что больше не уснет, он решил пойти в гостиную и почитать перед уроками.
Посмотрев на кровать Бэддока, он почувствовал непреодолимое желание одернуть темно-зеленый полог и наложить на него заклинание неуклюжести. Да, пожалуй, это будет неплохим подарком. Тихонько отодвинув балахон, он направил на спящего Ричарда палочку. Голова Бэеддока мирно покоилась на подушке и что-то бормотала во сне.
— Triximarv, — прошептал он.
Ричард продолжал сладко спать. Ал мягко улыбнулся. На завтрак Ричард пойдет, спотыкаясь и запинаясь. Улыбнувшись, Ал спрятал палочку и вышел из спальни. На душе было странное и, вместе с тем, захватывающее чувство будто сегодня должно было что-то произойти.
Круглая гостиная, погружённая в салатовый сумрак, была пуста. За тусклыми окнами плескалась мутная вода Черного озера. Только маленький черный нюхлер Весты весело бегал по серебристо-зеленому ковру. Ал присел и погладил его. Кутенок благодарно лизнул его ладонь. Ал встал и пошел к креслу. Зверек побежал за ним до кресла, а затем, когда мальчик сел, устроился у него на коленях.
Порывшись в сумке, Альбус достал «Новейшую историю магии» — учебник для пятого курса, который он взял накануне в библиотеке. Последний параграф был посвящен истории двух магических войн с Темным Лордом Волдемортом. Его биография была удивительно краткой: видимо она была хорошенько почищена министерством. Но даже прочитанное заставило Ала вздрогнуть: лорд Волдеморт был змееустом и левшой, как и он сам. Ал долго смотрел на огонь в камине, а затем отложил книгу: в конце-концов, леворукость и знание языка змей не делали его темным магом, не так ли?
Альбус перевернул страницу и оказался лицом к лицу с портретом Темного Лорда. Жуткое змееподобное лицо с горящими красными глазами; он, кажется, был похож на превращенную змеиную морду. Ал не сдержал легкого вскрика. Именно это лицо уже дважды снилось ему: в день поступления в Хогвартс, перед Хэллоуином и вчера… Ал почувствовал дрожь в коленях. Часы показали начало седьмого, и мальчик решил, что пора пойти на завтрак.
К удивлению Альбуса за завтраком его опередила Моника Селвин: она, похоже, проскочила на завтрак, пока они разбирались с Кэт. Моника при этом сидела за зеленым столом не одна, а вместе с рыжей Элизабет Льюис, с которой Ал практически не общался. «Селвин общается с грязнокровкой?» — хмыкнул про себя Альбус. Волшебный потолок показывал мелкий сухой снег.
Ал с интересом посмотрел на красный стол. Большинство гриффиндорцев были мрачными: после вчерашнего разгрома в квиддиче им светило в лучшем случае битва за второе место. Марина Эйкин бормотала, будто слизеринцы применяли темную магию, но ее быстро осадила однокурсница, веселая Анджела Маллин. Сам Джеймс Поттер с угрюмым видом обещал друзьям разделать змеенышей под орех. «Разделай… Как же», — подумал ехидно Ал, глядя, как Молли Роббинс пытается утешить проигравшую знаменитость.
Тусклый факел на стене шелохнулся, осветив темно-зеленый вымпел с эмблемой серебристой змеи. В этот момент к столу подошла Адель. В ее белокурые волосы были вплетены зелёные и серебряные ленты, в руках она держала коробку.
— Я раздаю кулоны, — важно сообщила она. — Зеленые камни с обвивающими их змеями. Смотрите, — она вынула из коробки амулет на черном шнурке. — Каждый должен взять по одному. Сегодня траур снят, и в честь победы мы представляем наши цвета!
Веста схватила кулон и немедленно надела на шею. Ал осторожно последовал ее примеру. Подходившие слизеринцы быстро разобрали сувениры. Даже профессор Слагхорн взял себе один из них и поблагодарила девочку за выдумку.
— Уверен: директор Макгонагалл захочет сделать такие же для каждого колледжа, мисс Эйвери, после победы в квиддиче, — сказал он, и зеленоватые глаза девушки засияли от гордости. — Вы смущены? — обеспокоено спросил он.
— У меня сегодня день рождения, — прошептала Адель, чтобы услышал только профессор Слагхорн.
— Правда? У вас день рождения? — профессор не понизил голос. — Ну тогда поздравляю, мисс Эйвери!
— Почему ты не сказала мне? — возмутилась Кэт. — Я бы тебе что-нибудь купила в подарок!
— Да как-то не обратила внимания… — вздохнула Адель.
— Не напоминайте ей лишний раз: в этот день арестовали ее отца, — шепнул Дерек, подойдя к ребятам.
Некоторые слизеринцы бросали на них любопытные взгляды, но вроде бы никто особо не беспокоился. Ал встал и, поздравив Адель, пошел в гостиную. Это было странно, но сегодня он чувствовал себя как никогда одиноко.
Между тем, в Большой зал вошел Ричард Бэддок, и Ал едва не прыснул от смеха. Он врезался прямо в каменную статую, добавив, видимо, ещё ушиб к паре-тройке предыдущим.
— У тебя всё нормально? — спросил Альюус, пытаясь скрыть усмешку.
— Пошел вон, полукров… — Ричард не договорил, и тут же плюхнулся за стол.
Ал поправил очки и, посмотрев, как Бэддок выронил вилку, не смог больше сдерживать смех. На душе впервые после смерти Виктуар неожиданно стало легко.
Зато на уроке защиты от темных искусств профессор Лэрд был в ударе. Он показал детям корнуэльских пикси и объявил, что после каникул они перейдут к изучению гриндилоу. Винсент Гойл был так взволнован этим известием, что упал со стула и разбил чернильницу, пролив чернила на туфли Весты. Ала это очень рассмешило, а остальной класс просто надрывался от хохота, когда Винсент наконец сел на место. На лбу у него красовался большой чернильный отпечаток подошвы туфли: Веста пнула его под столом. Начал падать первый снег, и Ал тихо смотрел на густые снежные хлопья. «Наверное, он сейчас засыпает нашу Мари», — меланхолично подумал Ал, глядя на беспорядочное кружение снежинок.
— И я призываю вас не забывать, что модели защиты относительны… — вернул его к реальности голос Лэрда.
— Как это: относительны? — удивленно вскинула брови Эльза Лонгботтом.
— Просто, мисс, — вздохнул американец. — Мы с вами отрабатываем навыки защиты и нападения. Это хорошие навыки, но лишь в том случае, если вы ведете дуэль с темным магом. А если темные маги нападают на вас спящим, эти навыки бессильны, — развел он руками.
— Но это… Подло! — не сдержалась Эльза.
Класс грохнул. Ал тоже не выдержал и улыбнулся.
— Моя дорогая юная леди, — чуть насмешливо сказал учитель. — Темным магам, поверьте, глубоко безразлична ваша оценка их поступков. — Особенно, если речь идет о немецких магах. Германская магия основана именно на отрицании понятия «доброе» и «злое», ибо она признает только разум.
Прозвенел звонок, и дети вышли из класса. Альбус оглянулся. В коридоре Эльза что-то шептала Розе, о том, не является ли сам профессор тайным сторонником темной магии, но Ала это не особенно волновало. Эльза всегда была эмоциональной и воспринимала все близко к сердцу. Третьекурсница Кайли Виндгрид что-то высказывала Филиппу Вуду за его поведение. Протерев очки, Ал с удивлением подумал о том, почему Вуд слушает эти поучения, а не пошлет Кайли куда подальше.
Урок трансфигурации прошел, как обычно. Пока весь класс учился превращать карандаши в земляных червей, Альбус уже справился с этим, и профессор Уизли дала ему более сложное задание, чтобы мальчик не скучал.
— Попробуйте превратить его в черепаху, мистер Поттер, — сказала она, достав чайник из стола.
Ал взмахнул палочкой. Чашка исчезла, а на её месте возникла очень угрюмая черепаха. Дети повскакивали с мест, чтобы посмотреть на то, что вытворял Ал. Только Роза Уизли осталась на месте, кусая губы с неприязнью. Профессор всё усложняла и усложняла задания, пока Ал с небольшими затруднениями не превратил пару кроликов в пару пушистых шлепанцев. После урока профессор Уизли подозвала Ала к себе.
— Альбус, я больше не могу смотреть на это сквозь пальцы, — мягко сказала она. — Ваш уровень волшебного мастерства намного превосходит программу первого курса.— Ал хотел возразить, но преподаватель перебил его. — Я считаю, что вы должны изучать трансфигурацию с четвертым классом. Определенно, вы уже достигли этого уровня.
— А что я буду делать в четвертом классе? — спросил растерянный Ал. — Ведь учебный план к тому времени закончится, не так ли?
— Тогда я начну обучать вас более совершенным формам трансфигурации. Вы очень способный, возможно даже способнее всех учеников, которых я помню. Предполагаю, что вы станете одним из специалистов трансфигурации в волшебном мире. У вас огромный потенциал.
Ал покраснел и нерешительно улыбнулся, но радостное выражение спало с его лица, когда он заметил, что профессор Уизли не улыбается ему в ответ, а пристально смотрит ему в глаза.
— Что-то не так? — мальчик не удержался от вопроса.
Профессор Уизли покачала головой.
— Вам пора идти, Альбус, а то опоздаете на травологию, и профессор Лонгботтом будет очень сердит. Бегите!
Ал повиновался, всю дорогу пытаясь понять, почему у него создается впечатление, что профессор испытывает к нему скрытую неприязнь.
***
Когда Альбус пришел на ужин, Большой Зал весь был убран серебряным и зеленым, цветами Слизерина. На столах появилась еда, и Ал немедленно накинулся на неё. Обеденное время он провёл в библиотеке и ничего не ел с самого завтрака. Другие слизеринцы беззаботно болтали, но Ал не спешил вступать в разговор. Он был слишком занят наблюдением за профессором Уизли. Преподаватель трансфигурации весело беседовала с профессором Лонгботтомом, но то и дело ее карие глаза посматривали в ту сторону, где сидел Альбус, и тогда на его лице появлялось задумчивое выражение.
— Я не вижу в этом ничего плохого, Ал, — пожала плечами Вики Смит, когда он спросил, что она думает по этому поводу. — Уизли просто никогда не видела такого таланта, как ты, и теперь никак не может успокоиться.
— Ну, у тебя же голова чуть ли не пухнет от избытка мозгов, — фыркнула Кэт.
— Это можно считать комплиментом, — вздохнул Ал и снова начал есть жареную картошку.
Кэт засмеялась и принялась болтать с Эриком. Вообще-то, Алу не слишком верилось, что Уизли так странно смотрит на него, потому что считает его невероятно способным. Но тогда почему же? На протяжении всего ужина Альбус не сводил глаз с профессора Уизли. Он потащился в подземелья в плохом настроении, в то время как остальные слизеринцы обсуждали какой-то сегодняшний праздник.
На лестнице Ал увидел Кровавого Барона, увлеченного серьезным разговором с Пивзом, который раскланивался и бормотал что-то масляным голосом. Мальчик вздрогнул и отвернулся. Стоило барону кашлянуть, как из его перерезанного горла выливался целый литр крови. Том не хотел больше видеть это.
Поздно вечером в гостиной Слизерина было, как обычно, сумрачно. Вместо люстр из-за траура горели встроенные в потолок тусклые лампы. Альбус уже дописывал последнее слово в домашней работе, когда Кэтрин уже всё сделала и чем-то хвасталась, находясь в кружке из мальчишек и девчонок. Поттер хмыкнул: как же Забини любила приврать и похвастать чем-нибудь! Эту способность у нее никому не отнять…
— А я смогу заплатить за то, чтобы не сдавать в будущем экзамены, — размечтался Скорпиус, развалившись в темно-зеленом кресле.
— Ишь ты, — с насмешкой протянул Ричард, явно отошедший оть утреннего приключения. — Не успело и года пройти, ты уже об экзаменах заговорил. Так вот, позволь тебя расстроить, директор МакГонагалл неподкупна. Хотя, конечно, можешь подойти к ней с этими деньгами… Но результат?
— Нашел чем хвастаться! Тут важно умение убеждать и целеустремленность, — с умом заметила Кэтрин.
— Верно подмечено, — Малфой бросил взгляд на однокурсницу, но Забини гордо отвернулась.
— Хотите расскажу анекдот? — прыснула Ада. — Малфоя спросили: «Ты диплом купил?», на что он ответил: «Почему купил? Обижаешь, родители подарили!»
Слизеринцы, включая Кэт, рассмеялись. Альбус тем временем достаточно устал за весь этот день и решил отдохнуть, но к своему удивлению, обнаружил на кровати ту самую книгу, что не так давно отнес профессору Уизли! Видимо, таинственный незнакомец не соврал, что с ней ничего не случится. Читать ее или всё — же воздержаться? Но столько вопросов возникло за это время. Да и если не понравится, то он ее отложит.
С этими мыслями мальчик распахнул черный том. Кто же всё-таки его ему прислал и чья рука написала записку?
— Эй, малышня! — раздался голос Адриана. — Присоединяйтесь!
Оказывается, слизеринцы решили отметить день рождения Адель в гостиной. Через четверть часа из кухни вернулись двое сияющих четверокурсников с едой и бутылками сливочного пива. Их приветствовали радостными возгласами, и староста начал раздавать угощение. Ал сел подальше от всех и принялся рассматривать книгу и записку. Сама Адель сидела в кресле в золотистом платье с зеленым поясом.
— Адель, поздравляю с днём рождения! — поднялся радостный Дерек. — Прежде всего, хочу пожелать тебе безграничного счастья. Пусть сбываются все твои мечты — от самой маленькой до самой большой. Ты самый светлый, бескорыстный и родной человек на свете. Я желаю, чтобы улыбка никогда не сходила с твоих губ. Желаю, чтобы каждый день дарил повод для радости. Желаю никогда не знать тревог и грусти. Верь в себя и ничего не бойся. Я рад, что ты есть в моей жизни.
— Ты самый лучший друг на свете, — подхватила Анжел. — За все время нашего общения ты мне стала практически сестрой. Оставайся юной леди с безукоризненными манерами, бесценным человеком, верным другом, превосходной старостой. Счастья, успехов и тепла окружающих!
— Пусть каждый миг твоей жизни будет наполнен радостью, — весело проговорила Эрика.
— Позитивом, — поддержала ее сестра.
— Благополучием! Иди по жизни с гордо поднятой головой и собирай как можно больше ярких моментов!
Никто и не заметил, как часы пробили полночь. С последним ударом вдруг все огни погасли. Альбус резко дернулся и посмотрел вокруг. В гостиной стало темно, хоть глаз выколи. Он слышал, как взвизгнули несколько девочек, включая Кэт, остальные панически перешептывались.
— О, как же это глупо! — сказал Ал. — Lumos!
На конце палочки появился зеленоватый огонёк, осветив пространство метра на полтора вокруг него. Несколько человек последовали его примеру, и в комнате стало чуть светлее. — Что случилось? — спросил кто-то. Единственным источником света были палочки, даже огонь в камине погас. Неожиданно огоньки на палочках тоже потухли.
Внезапный вопль ужаса вернул Ала к реальности. Подняв глаза к потолку, он увидел, в чём дело, и не смог сдержать крик. На потолке, к всеобщему обозрению, вырисовывались огромные мерцающие зелёные буквы.
— КРУГ ЗАВЕРШЕН, — вслух прочёл Ал дрожащим голосом. — ПУСТЬ НАЧНЁТСЯ ИГРА!
Что-то прогрохотало, словно гром, и в гостиной снова зажёгся свет. Как только разгорелся камин и запылали факелы, зелёное послание растаяло в клубах дыма.
Библиотека 
Кубок Хогса 2020 
