Регулус Блэк был готов к этому морально, но еще не знал о последствиях, которые вызовут его действия. Но даже подозревая об этом, он решился на отчаянный шаг.

Регулус собирался бросить вызов Волан-де-морту.

Мысль о том, что он сможет прекратить влияние их Темного Лорда, вскружила голову. А уговоры отца не пошатнули уверенность в своем плане.

Если бы Вальбурга узнала об этой авантюре, то просто лишила бы его возможности осуществить план. Естественно, потом она устроила бы скандал и уж точно припомнила «непутевого сына». Следовательно, «что же такое она сделала, чтобы собственные сыновья решили пойти против нее».

Было вполне логично, что Регулус ничего не сказал ей, а отца попросил молчать. Такое же обещание дал и домовой эльф.

Регулус знал, что информация о его «подвиге» должна быть в секрете. Если у него все-таки получится выжить, Волан-де-морт будет в неведении, а значит, что по его следу никто не пойдет.

Ну а если не выживет, то это хотя бы отстрочит шанс на победу. До сих пор Темный Лорд уверен в том, что непобедим. Пусть так будет и дальше.





Холод пещеры пробирал до костей. Он знал, что будет сложно, но вся эта атмосфера отпугивала и внушала страх. Хотелось повернуть обратно, а вот здесь известное упорство Блэков сыграло свою роль — Регулус сделал этот шаг. Выпил отвратительное зелье, о котором предупреждал Кричер и все-таки достал то, ради чего Лорд убил кого-то. Его душу.

От нее исходила темная энергия. Регулусу казалось, что душа Лорда что-то нашептывает ему. На секунду он начал попадать под влияние, но эльф вовремя окликнул хозяина.

Больших усилий стоило протянуть медальон Кричеру, который сразу же исчез, а уж остальное не казалось таким сложным. Регулус перевел дух и поместил медальон с запиской в чашу. Следом было добавлено зелье.

Со всех сторон послышались тихие всплески — инферналы готовились к нападению, но почему-то медлили.

Регулуса это раздражало. Вся сложившаяся ситуация выводила из себя. Конечно, можно было предположить, что одно из средств предосторожности почти лишит Блэка сил, но он все-таки надеялся, что сможет хоть какое-то время противостоять мертвецам. Увы, не в этот раз.

Регулус усмехнулся. Теперь-то ему нечего терять.

Когда-то Альфард говорил о какой-то родовой магии. Тогда Регулуса это совершенно не волновало, но сейчас сознание лихорадочно воспроизводило слова дяди: «... передавалось в нашей семье многие поколения», «... нужна метка», «... им пользовались только в самых крайних ситуациях», «даже не думай об этом», «это очень опасно».

«С этим не шутят, Регулус», — он очень четко слышал голос Альфарда, будто он сейчас был рядом.

«Такая магия входит в паразитический тип», «мало шансов, что заклинание получится». А у него и нет другого выбора. «... Но вместе с этим, заклинание нанесет серьезный вред окружающим». Вот оно.

Нужно же уйти со сцены достойно, а не в железной хватке мертвецов. Регулус посчитал, что магии, которая осталась, хватит, чтобы отпугнуть нежить, а заклинание убьет его. Блэк знал, что умрет в любом случае.

— Аllie Noir!

Белая вспышка озарила все пространство, ослепив его. Громкий свист — последнее, что слышал Регулус. В следующую секунду тьма поглотила его.



***




Теодор устало смотрел в окно. В его руках был сжат нераспечатанный конверт. Письмо от отца, в этом он не сомневался, хоть то и не было подписано.

Наверное, он вновь пишет какие-то формальности. Письмо без смысла.

Второй курс почти закончился — остались лишь считанные дни, — но ему совершенно не хотелось возвращаться домой. Там царил холод во всем, а единственный человек, который мог исправить положение, давно погиб. Он плохо знал свою мать, но прислуга отзывалась о ее личности самыми теплыми словами.

В какой-то мере, Теодор был рад, что она умерла, когда он был еще ребенком. Потом боль утраты была бы тяжелее, ведь говорят, что младшие дети переносят смерть родителей легче, чем старшие.

И теперь предстояло лето, которое Теодор проведет наедине с отцом. Прислуга не бралась во внимание. Это были безмолвные люди, он их даже не замечал.

Теодор не мог похвастаться тем, что у него много друзей. Он просто не умел заводить их, да и не было желания.

Еще с детства Нотта интересовали лишь книги. Он пропустил момент, когда у сверстников завязывались дружеские отношения, но Теодор даже был рад этому.

Он просто не понимал окружающих слизеринцев. Врать, изворачиваться, подставлять других — все это было ему чуждо, но он не мог оказаться на другом факультете. Отец не позволил бы такую вольность.

Теодор знал, что некоторые однокурсники используют, так называемые, «маски», но у самого нужды в этом не было. Нотт просто отгораживался от других и с головой уходил в учебу.

Впрочем, это удавалось ему сложно. С каким бы рвением он ни брался за изучение чего-либо, успешно усваивать знания не получалось. Ему приходилось элементарно зубрить учебную литературу.

Он даже завидовал этой Грейнджер. Она-то быстро все запоминала, даже не напрягаясь. Теодор думал, что если Гермиона была чистокровной, ни пропадала бы в библиотеке. Сказывалось ее «приобщение» к миру магов. Для нее все здесь в новинку, а любопытство заставляло возместить все пробелы.

Не нужда, а обычный интерес. Нотт хотел, чтобы и у него было так.

Вечерний ветер растрепал его волосы, после чего Теодор зажмурился со слабой улыбкой на губах. В моменты одиночества он мог, наконец, вздохнуть спокойно.

Со стороны хижины лесничего ветер принес в открытое окно запах костра. Это напомнило Нотту о доме. Почему-то с поместьем у него ассоциировался только запах костра.

«На кострах сжигали наших предков», — так всегда говорил его отец. Он даже не пытался смягчить те рассказы, хотя тогда Теодор был крайне впечатлительным ребенком.

Он покрутил конверт в руках, не осмеливаясь открыть его. Чувствовалась непривычная тяжесть.

Теодор хмыкнул и сломал фамильную печать. В принципе, он был прав, но последние строки удивили.

Отец говорил, что эту вещь их семье еще очень давно подарил кто-то из рода Блэк. Имени в письме не было, так что оставалось лишь гадать. Ко всему прочему, отец хочет, чтобы она осталась у него. Причины не объяснялись, но это было в его духе, из-за чего Теодор не обратил внимание на скрытность просьбы.

Он достал из конверта неизвестную ему печать. Хотя он сказал бы, что это руна. Она была вырезана на куске светлого дерева.

Прочесть символ Нотту не удалось, но он все же поднес его к факелу и перевернул на другую сторону. В свете факела удалось разобрать надпись. Кажется, на французском.

— Je accepte pour accepter ame noire, — с легкой запинкой проговорил Нотт, но после его слов знак нагрелся.

Теодор попытался отпустить его, но, казалось, дерево приклеилось к его руке. Попытки оторвать знак ничего не дали, а вместе с тем, он нагревался еще сильнее.

Лицо Нотта исказилось от боли. Ему казалось, что дерево срастется с кожей, вызывая ужасные ощущения.

Теодор был готов на все, лишь бы избавиться от знака. Новая усиленная волна боли заставила его зажмуриться и прикусить губу до крови.

Что было потом, Нотт не знал: сознание покинуло его тело.



***




Создавалось явное ощущение, что он ослеп. Ну а что, это еще вполне нормальное явление. После такого можно лишиться большего.

Регулус прислушался к своим ощущениям. Ничего. Вокруг было тихо, но еще он не чувствовал обстановку. Он попытался не поддаваться панике.

«Отец говорил, что такое явление может быть временным».

Блэк попробовал пошевелить пальцами, но отклика не последовало. Он устроил себе мысленную встряску. Так, что может помочь?

Регулус сосредоточился на своей магии и получил ответ в форме ощутимой энергетической волны. Блэк направил ее на все тело. Это сработало: он кожей почувствовал слабый ветерок, а пальцы начинали двигаться, но, по-прежнему, вокруг царила тишина, а едва открытые глаза ничего не видели.

Регулу пробыл в таком состоянии еще несколько минут, но уже проступали слабые очертания ширмы. Когда глаза привыкли к темноте, он смог рассмотреть и тумбочку с графином и зельями.

Блэк попытался встать, но ничего не получилось: его одолевала невероятная слабость.

Он не знал о том, сколько еще переводил дух, но с нескольких повторных попыток ему удалось сесть на кровать.

Ругулус подозрительно осмотрелся. Обстановка очень напоминала ему Больничное крыло, но он не мог оказаться здесь. На крайний случай, в больнице Св.Мунго, но уж точно не в Хогвартсе.

Он встал, опираясь на изголовье кровати. Дрожь пробирала все тело, но Блэк решил все-таки найти выход.

Хоть ноги и едва держали Регулуса, он смог дойти до двери, но неожиданно остановился и перевел удивленный взгляд в другую сторону.

— Зеркало врет, — прошептал Блэк, пытаясь убедить себя. В этот момент на него смотрел незнакомый мальчишка тринадцати лет с таким же выражением лица.

«Не думаю, с ним все в порядке», — прозвучал в его голове голос, опять же, какого-то мальчишки. — «Потому что это мое тело».

Он зажмурился и вздохнул. Ничего не изменилось: на него до сих пор смотрел неизвестный мальчишка.

Синие глаза выражали такое же недоверие. Регулус провел рукой по волосам, что и повторило отражение. Вот только у Блэка волосы были черные, а не каштановые, а глаза серые.

«Что здесь происходит?», — недоумевал он.

«Вот и я хотел бы это знать», — снова прозвучало в его голове. Похоже, он лишился не только тела, но и рассудка, раз слышит этот голос.

«Кто ты?».

«Уж точно не твои видения. Я и сам не понимаю происходящее. Ах да, Теодор Нотт, второй курс Слизерина».

«Хоть что-то относительно нормальное: я тоже учился на этом факультете. Регулус Блэк».

Голос хмыкнул. Нет, он точно сходит с ума.

«Я много слышал о Сириусе Блэке».

«Мой брат так известен среди второкурсников?», — он на мгновение даже забыл о том, в какой сейчас ситуации. Было интересно, что же такое натворил Сириус, раз так прославился.

«После убийства тринадцати человек о нем многие заговорили. А вот про тебя я ничего не слышал».

Регулус резко сел на ближайшую кровать и закрыл лицо руками.

— И зачем я использовал его? Дядя же говорил, что это опасно, а я даже не вспомнил назначение, — раздосадовано пробормотал Блэк.

«О чем ты?», — похоже, его собеседник действительно не мог объяснить происходящее.

— В нашей семье много тайн, а одно заклинание ревностно охраняют, — продолжил разъяснять Регулус. — Я только сейчас вспомнил, что именно мне говорили, но слишком поздно.

Он устало вздохнул и теперь сцепил руки в замок.

— Я использовал заклинание Черной души. Его придумал мой предок, чтобы обезопасить себя. Он выбрал несколько семей, которым доверял, и отдал им метки-проводники. Суть заклинания в том, что кто-то из моей семьи произносит заклинание и перемещается в тело обладателя метки. И почему-то я уверен, что эти убийства Сириус совершил не за несколько дней, пока меня не было. Значит, я в другом времени.

«Знаешь, это даже хамством не назовешь. Вот так без разрешения завладеть чужим телом».

— Я же говорил, что тогда не помнил об этом. А тебя должны были осведомить по поводу правильного использования. Или кто-то берет чужие вещи?

«Отец просто прислал письмо, где сказал, что я должен держать метку у себя», — в голосе Теодора отчетливо проступали раздражение и обида.

— Твой отец, случайно, не Ричард Нотт?

«Да, и что?».

— Это в его духе: молчать до последнего момента. Хорошо, что меня занесло не так далеко.

«Это как-то не вдохновило меня на всеобщее веселье».

— Ты думаешь, что я извинюсь? — Блэк фыркнул и потряс головой. — Я, знаешь ли, тоже жертва. Думаешь, мне так хочется застрять в твоем теле?

«Ну да, жертва он», — язвил Нотт. — «Надо было слушать, когда тебя предупреждали».

— О, теперь я испытал на себе выражение «совесть грызет», — в тон ему продолжил Регулус.

— С кем вы разговариваете, мистер Нотт? — их прервала школьная медсестра. Она заметно постарела, но он узнал ее. — И почему вы не спите? Такой час.

— Эм... я только очнулся, а снова заснуть не получается, — Регулус решил не отвечать на первый вопрос, надеясь, что та забудет о нем. Он попытался мило улыбнуться, но сказывалось напряжение.

— Тогда стоит выпить зелье. Я подготовила нужное, — она засуетилась и начала перебирать зелья на его тумбочке.

— Мадам, а сколько дней я пробыл без сознания? — Блэк настороженно наблюдал за ее действиями.

— Совсем немного, так что завтра вы вместе со всеми учениками отправитель домой, — мадам Помфри выбрала нужный флакон и протянула Регулусу. — Выпейте это.

— Спасибо, — он принял зелье и незаметно принюхался. Похоже, это действительно не яд. Блэк выпил его. — А... вы не знаете, что произошло?

«Ну наконец», — устало протянул Нотт, будто ждал этого момента за все время их знакомства.

«Помолчи, неудавшаяся совесть», — не подавая виду, мысленно сказал Регулус и выжидающе посмотрел на мадам Помфри.

— Не могу точно сказать. Наверное, это все-таки обморок, хотя весьма странный.

— Почему?

— У меня не получится объяснить, да я и сама пока не разобралась в этом, — она отвела взгляд. — Еще больше вопросов вызывает знак на вашей руке. Будто его выжгли несколько минут назад.

— Обычная неудачная шутка. Не стоит беспокоиться об этом, мадам, — сразу же ответил Блэк. Ему не хотелось, чтобы об этом узнал кто-то еще, ведь пойдут вопросы, которые привлекут внимание к его личности. Рисковать не стоило.

— Ладно, не буду беспокоить. Отдыхайте.

Она вышла, оставив Блэка в одиночестве. Почти.

Он устало откинулся на кровать и закрыл глаза. Сил не осталось даже на спор с его новой проблемой.

«И за что мне это?».

«Будешь возмещать свои ошибки. Кажется, магглы называют это кармой».

Регулус резко распахнул глаза. Как он мог забыть о крестраже? В таком положении тот план совсем покинул его мысли, уступив место волнению из-за перемещения в чужое тело. Случай крайне необычный, но, похоже, это его шанс закончить начатое.

— Может, ты и прав, — пробормотал он в пустоту. — Я воспользуюсь им.

Сова Сириуса принесла письмо неожиданно. В это утро многие получали послания из дома, но Регулус уже привык к тому, что не входил в их число. Именно поэтому письмо брата так удивило его и обрадовало.

Школьная суета каким-то образом заставила его забыть обо всех летних событиях. В том числе и о брате. Только сейчас Регулус понял, что ему стоило написать первым. Хоть что-то. Блэк надеялся, что Сириус нашел себе интересное занятие и компанию, а не скучает в обществе ненавистного эльфа.

Регулус посчитал правильным вскрыть конверт в одиночестве, и все оставшееся время на завтрак мысленно был далеко, гадая, что ему мог написать брат.

Он получал от него письма лишь в детстве, когда Сириус поступил на первый курс. Все это передавалось в секрете от матери, сетовавшей на пагубное влияние, которое старший сын мог оказать на младшего. В то время Регулусу хотелось верить, что общая тайна сближает его с братом. К сожалению, близки они были до конца следующего учебного года.

За слизеринским столом все внимание окружающих было обращено к Блейзу и его слишком эмоциональному рассказу, а потому отстраненность Регулуса так никто и не заметил.





С возрастом у многих меняется почерк, но Сириус явно был исключением. Было видно, что он старался, но буквы все равно скакали по пергаменту. Вспомнилось то, как мама тщетно пыталась привить Сириусу каллиграфию. Регулусу тогда казалось, что он просто специально злит Вальбургу, но сейчас понял, что у брата не было нужды получить одобрение родителей, как в случае с ним.

«Глупый братец, надеюсь, у тебя все хорошо, и ты как в старые времена не нарываешься на проблемы. Как осваиваешься в нынешнем Хогвартсе? Уже опробовал карту? Уверен, что ты в восторге от нее. Когда я учился, многие на моем факультете грезили о такой же, так что ты очень везучий.

Гарри уже рассказал мне о том, что в этом году в школе проведут Турнир. Жаль, что не могу вернуться в школу и попытать удачу на нем. Помнишь, когда мы учились, его тоже проводили в Хогвартсе? Ты тогда был на первом курсе, да? Я бы тогда все отдал, чтобы стать чемпионом, но в том возрасте мне не дали бы и шанса. Все это так круто – поклонницы, всеобщая слава…

Ах да, я еще слышал про Аластора. Он иногда грубоват, но так очень хороший человек. Хотя я не советовал бы испытывать его нервы на прочность. Он научит вас действительно полезным вещам, которые помогали нам в Ордене. У тебя есть отличная возможность перенять очень полезный опыт.

И у меня есть одна просьба… присмотри за Гарри. Он каждый год попадает в неприятности, и я не уверен, что этот обойдется без проблем.

Надеюсь, ты весело проведешь время в школе.

Сириус».

Регулус не смог сдержать улыбку. Полученное письмо сделало этот день отличным. И все же Блэк так скучал по ощущению семьи и того, что кто-то беспокоится о нем.

Карту он так и не использовал. Видимо, Сириус судил по себе, ведь в школе они с первых дней устраивали что-нибудь против правил. Похоже, что карта очень выручала их. Регулуса же такие развлечения не прельщали.

Блэк даже не сомневался в том, что будь у брата такая возможность, он бы первым кинул свое имя в Кубок. Вот только стоило ли это того? Сириус явно считал, что стоило. Регулуса это ничуть не удивило, а даже порадовало: брат не изменился после всего пережитого, а это главное.

«Поттер не рассказал ему о том, чему именно нас учил Грюм?», — хмыкнул Тео. Блэк явственно ощущал его неприязнь к новому преподавателю. Сам он тоже не был от него в восторге.

«Похоже на то, хотя я был уверен, что он разбалтывает Сириусу обо всем на свете», — раздраженно ответил Регулус, глубоко вдохнув свежий воздух. Удивительно, что в такую погоду во дворе школы было так мало людей.

«Неужели ты ревнуешь?», — Нотта явно забавляла его реакция. — «Думаешь, что Поттер заберет все внимание твоего брата».

«Это не так», — процедил он, хотя подсознательно понимал, что Тео был прав. Неожиданно он вспомнил о главном.

«Ага. С твоей стороны было глупо забыть о том, что твои мысли теперь и мои. Кстати, как и в другом порядке тоже».

Регулус ничего не ответил, но знал, что Нотт уловил его раздосадованное настроение.

«Знаешь, это даже немного забавно: чувствовать твои метания и внутреннюю борьбу. Я мог бы написать книгу по психологии на эту тему. Поможешь с названием?».

Блэк вздохнул.

«Разве я совершил что-то столь ужасное, раз меня так наказывают? Кажется, все было наоборот».

«А сам как думаешь?», — Регулус хотел бы думать об этом в последнюю очередь.

Ему все больше казалось, что он теряет контроль над ситуацией. Это Блэк раньше выводил своего соседа. Надо бы обновить свою стратегию в этом деле.

«Ну попробуй», — и все же для Тео их связь проявлялась сильнее.

Неожиданно рядом села незнакомая светловолосая девочка. На ее мантии красовался знак принадлежности к Рейвенкло, но на курсе Регулуса она точно не была: разница была небольшая, но выглядела она все же младше.

Внешне девочка очень сильно выделялась среди других учеников: своими большими глазами она смотрела слишком внимательно, будто сканировала окружающих. Регулус впервые сталкивался с людьми, будто не от мира сего.

— Ты странный, — вдруг выдала она.

Блэк опешил, не зная, что на это можно ответить, а волшебница выглядела так, если бы сейчас говорила про погоду.

— И почему? — недоверчиво протянул он, хмурясь. Регулус ведь не говорил с Тео вслух. Или все-таки да?

— Ты постоянно общаешься со своими мозгошмыгами, — заявила она с видом воспитательницы, которая отчитывает ребенка. — Их нужно отгонять.

Теперь ситуация приняла уж слишком странный оборот. Блэк пытался осмыслить то, что она сказала, но получалось это ужасно. Его голову посетила еще одна мысль.

— Постоянно? Ты следишь за мной? — спрашивать про то странное слово он не стал, не ожидая адекватного ответа.

— Ты выделяешься тем, что они с тобой каждый день. У других они не задерживаются. Можешь заметить их с этим, — она протянула ему очки странной формы.

— Нет, спасибо, — у Регулуса было непреодолимое желание оказаться подальше от этой необычной личности.

— Как хочешь, — она убрала их в сумку и поднялась со скамейки. — Но если передумаешь, обращайся: у меня есть средство против мозгошмыгов.

Блэк сомневался в том, все ли в порядке у этой девочки.








Всеобщее внимание определенно доставляло ему удовольствие. Блейз не любил обманывать себя, поэтому вполне объективно объяснял это. Еще с самого детства он был предоставлен сам себе, а в это время его дражайшая мать увлекалась очередным романом.

Бывали в ее послужном списке и мужчины, которые проявляли к нему участие, но они не задерживались в их жизни: выдержать скверный характер его матери удавалось немногим. Как правило, это были такие же невыносимые личности. Тогда он от обиды пообещал себе, что никогда не будет похож в этом на свою мать.

Впрочем, одним желанием внимание окружающих не привлечь, но у Забини такой талант был: ему легко удавалось подобрать интонацию, чтобы слушатели не заскучали, зацепить взгляд своей жестикуляцией и мимикой.

Даже сейчас в гостиной к его рассказу, который он выдумывал на ходу, прислушивались все, кто находился там. Это действительно льстило ему. Исключением была сильно задумавшаяся Дафна.

— Если будешь так хмуриться, морщины скоро появятся, — закончив свою речь, он подсел к Гринграсс, приобняв ее за плечи.
Дафна вздохнула и чуть погодя усмехнулась.

— Умеешь делать комплименты, — она с вызовом посмотрела на него, принимая эту игру.

Блейз приподнял руки, разводя их, но затем вновь опустил одну на ее плечо.

— Что поделать, годы практики, — он видел, что развеселить ее и отвлечь от грустных мыслей он смог. — Ты упустишь свой титул самой красивой девушки в школе, если обзаведешься морщинами. Я, конечно же, приму тебя и такой.

Дафна не смогла сдержать легкий смех, но рядом с ними кто-то презрительно цокнул. Забини даже не удивило, когда этим человеком оказалась Панси. Она скривилась и с нескрываемым недовольством посмотрела на них.

— Если ты так говоришь, значит, у тебя нет вкуса в девушках. Оно и понятно, кобели неразборчивы, — вид у Паркинсон после этих слов был торжествующий, будто сейчас она выдала что-то крайне остроумное и обидное.

— Ох, что ты, Паркинсон, — притворно нежным голосом сказал Блейз. — Тогда по твоей логике я должен вертеться возле тебя?

Реакция у Панси была немного заторможенной, но какое же удовольствие ему принес вид расцветающего на ее лице гнева и недовольства.

— Да как ты..!

Дафна вздохнула и скинула его руку с плеча.

— Не хочу смотреть на этот цирк, — Забини с сожалением наблюдал за тем, как она покинула гостиную: разгребать эту кашу придется в одиночку.

— Почему ты не можешь так же спокойно уйти? — с досадой спросил Блейз, зная, что понимания с ее стороны не дождаться.

— Я не уйду, пока ты не извинишься, — Паркинсон сложила руки на груди, пытаясь выглядеть невозмутимой и гордой, но весь запал исчез, когда в ее поле зрения попал Малфой. — Драко!

Забини уже понадеялся на то, что она прицепится к тому, но Панси не двинулась с места, ожидая его здесь. Малфой только спустился из спальни и явно не ожидал такого резкого напора с ее стороны.

— Натравишь на меня своего дружка? — поинтересовался Блейз, приподнимая бровь. Он не хотел встревать в конфликт, но промолчать не мог, хотя и понимал, что Драко это услышит.

— У тебя, я вижу, хорошее настроение, Забини, — высокомерно протянул тот.

— Самое лучшее, — ох, как же сильно он ощущал неприятности, но отступать было поздно. — Так на меня влияет Паркинсон: как увижу ее, настроение поднимается.

Ее лицо побагровело, когда она с немой мольбой повернулась к Малфою. Блейз прекрасно знал, что тому абсолютно наплевать на подружку, но упустить шанса вступить с ним в перепалку тот не упустит, так что эта ситуация стала лишь поводом.

— Если уж так хочешь выказывать ей свои светлые чувства, подбирай нужные выражения, — Драко даже не знал, в чем была причина ссоры, но Панси его слова не устроили.

— Он оскорбил меня, Драко. Вызови его на дуэль, — она протяжно заныла, схватив свою жертву мертвой хваткой тонких рук. Забини удивляло, сколько в ней сил.

Малфой опешил от ее заявления, но быстро взял себя в руки и нацепил самоуверенный вид. Он был готов что-то сказать, но его прервал голос Теодора, который только пришел.

— Что здесь происходит? — Нотт безразлично обвел их взглядом, остановившись на Драко.

— Господа хотят устроить дуэль из-за чести одной пренеприятной дамы, — театрально прокомментировал ситуацию Блейз.

— Тогда господам придется явиться к декану из-за нарушения правил, — Забини знал, каким действительно был Тео, но сейчас он был крайне серьезен и не был настроен на шутки. Понимал это и Малфой. Впрочем, и то, что Драко не мог тягаться с Ноттом в заклинаниях в случае незаконной дуэли. Все же Теодор порядком превосходил его во многих предметах, демонстрируя хорошее владение атакующими и защитными чарами.

— Есть еще какие-то проблемы, Малфой? — спросил он с выжидающим взглядом.

Малфой поджал губы и отрицательно покачал головой, пресекая возмущение Паркинсон. Для Блейза было удивительно то, что тот ушел молча, но из головы не уходила навязчивая мысль, что так просто Драко это не оставит. Возможно, в своей манере подстроит что-то. Блейзу определенно стоило проследить за ним.

— Старайся не нарываться на неприятности, — устало добавил Тео, сдерживаясь от усмешки вслед уходящей парочке. Забини непринужденно улыбнулся: все-таки он ни секунды не жалел о том, что решил подружиться с этим человеком.




Дафна сидела в одиночестве, склонившись над какой-то книгой. Блейз сомневался в том, что она действительно читает: взгляд ее был рассеянным, а веки постоянно смыкались.

— Неужели тебя так беспокоят слова Панси? — спросил он, осторожно подходя к ее месту в библиотеке.

Гринграсс удивленно посмотрела на него, не ожидая увидеть здесь. Сейчас не поможет даже самая смешная шутка, понял Забини.

— Что? — только сейчас он заметил ее покрасневшие глаза. Видеть ее в таком состоянии было непривычно. Дело было точно не в этой ссоре: Дафна казалась призраком себя прошлой с момента появления в их вагоне. Тогда он списал все на усталость или мелкие проблемы, но причина явно была серьезнее.

— Что случилось? — Блейз сел рядом и аккуратно, боясь ответной реакции, обнял ее. — Ты можешь рассказать мне.

Гринграсс молчала. Очень долго молчала.

— Моя сестра, — тихо сказала Дафна, но он услышал ее, уже не надеясь на ответ. — Этим летом она заболела. Сначала все думали, что это обычный случай, но ей становилось все хуже, и ничего не помогало…

Он скорее почувствовал, чем услышал ее всхлип, когда она уткнулась лицом в его плечо.

— Ее водили ко всем специалистам разных профилей, но никто не смог сказать, что с ней, — только сейчас Забини вспомнил, что в этом учебном году не видел Асторию. Он привык не обращать на нее внимания, когда она вилась возле Дафны и Тео.

— Все будет хорошо, — к чему был талант собирать вокруг себя слушателей, если он не мог утешить своего друга в трудную минуту.








Регулус почувствовал облегчение, оказавшись в спальне в одиночестве. Сегодня был напряженный день, сваливший на него еще и проблемы на факультете.

Вздохнув, он достал из кармана письмо Сириуса и улегся на кровать. Блэк быстро пробежался по строчкам текста, уловив часть про Карту. Может действительно стоит опробовать ее? Хотя бы на предмет исправности.

Достав ее из тумбочки, Регулус повторил слова Сириуса для проявления волшебных чернил. Рассматривание имен наводило на него скуку. Подавив зевок, он потянулся за палочкой, чтобы скрыть карту, но взгляд зацепился за имя человека, которого он точно не ожидал встретить в школе.

Ровным почерком в коридоре зависла надпись «Бартемиус Крауч».[/hide]