Холст изрезанный не в силах художник кистью воскресить; разбитой арфы струн унылых перстам певца не оживить... И взор уж пуст, и чувства немы, и склепом мнится сад в цвету.
Этот фест придуман в самых лучших упоротых традициях наших сайтов (да, если кто еще не знает, встречайте новичка: МарвелSфан) с одной единственной целью — получить фан в процессе и вдохновить других на творчество. UPD. Фест подарил нам множество увлекательных и неожиданных работ, которые никогда бы не родились при иных обстоятельствах. И у нас уже есть итоги. Первое место разделяют Хогс и
Корбан познакомился с Беллатрикс много-много лет назад, но история эта была далека от канонов розовой девчоночьей романтики: он наступил ей на ногу, а она чуть не выцарапала ему глаза. Им было одиннадцать, они случайно столкнулись в двери купе и не смогли разминуться. Это была ненависть с первого взгляда.
Выставлять оценки могут деканы, старосты и старшекурсники.
Если вы относитесь к этой группе, пожалуйста, проголосуйте:
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
Будут читать 0 чел.
Ждут проду 0 чел.
Прочитали 0 чел.
Рекомендуют 1 чел.
Корбан познакомился с Беллатрикс много-много лет назад, но история эта была далека от канонов розовой девчоночьей романтики: он наступил ей на ногу, а она чуть не выцарапала ему глаза. Им было одиннадцать, они случайно столкнулись в двери купе и не смогли разминуться. Это была ненависть с первого взгляда.
Белла была маленькая, худенькая, а на плечах у неё лежали две толстые чёрные косы. Он ещё тогда подумал, что она хорошенькая, но первое впечатление длилось недолго: она открыла свой чертов рот, и Корбан тут же захотел её задушить.
— Смотри куда идёшь, придурок, — рявкнула она грубо и задела его локтем; в ответ Корбан мстительно наступил ей на мантию.
— Отвали, идиотка, — отозвался он и едва сдержал желание дернуть её за волосы, потому что очень хотелось.
Он уже собирался отступить, но тут идиотка вскинула голову, а потом размахнулась и влепила ему по лицу маленькой ладошкой, да так, что аж в ушах зазвенело.
Корбан тогда придерживался маминого правила, что девчонок колотить нельзя, но оно вылетело из его головы после первого же тычка под рёбра (он всегда быстро выходил из себя, на самом-то деле, и никто никогда не смел обращаться с ним так) — она была маленькой, вёрткой, злой и била так хорошо, что он даже воспрянул духом, ведь до этого в коридоре им была замечена только парочка ботаников, да слишком надменные старшекурсники с пресными кислыми рожами.
Сплошная скука, кроме этого вредного чёрнокудрого пятна со вздёрнутым носом и тонкими губами.
Он всё еще думал, что она идиотка, но мнение пришлось сменить через несколько минут напряженного пыхтения и сопения — дралась она преотлично, поэтому он хорошенько ударил её в ответ, ни капли не стесняясь.
Вот дура!
Через полчаса они вдвоем сидели в запертом купе. Белла утирала белым платком кровавые подтёки с острого подбородка, рассеченного заклинанием, а он прикладывал лёд к подбитому глазу и трогал наливающийся сливовый синяк на скуле. Их разняла парочка старост — это Корбан понял по значкам; хорошенько побранили и заперли здесь, напоследок оттаскав за уши.
Он поморщился. Зря он её так сильно ударил, наверное. Платок весь испачкался в крови, поэтому он молча сунул ей свой, который она так же молча приняла — Корбан видел, что Белла задержалась внимательным взглядом на инициалах, каллиграфически-красивое К.Я., вышитое золотистыми нитками, а только потом прижала его к кровоточащей царапине.
Ей было больно.
Вот только Беллатрикс и не думала жаловаться, нет. Корбан хорошо видел её злые чёрные глаза и кривящийся в усмешке маленький рот; она задрала подбородок вверх, а потом протянула ему тонкую руку с таким манерным видом, словно была на приёме у королевы.
По правилам этикета и наставлениям мамы он должен был поцеловать её протянутую ладошку, но Корбану отчего-то показалось это неправильном в тот момент, поэтому вместо поцелуя он крепко сжал её пальцы в своей руке, да так сильно, будто хотел сломать. Нет, конечно же, года через четыре, когда он начнет интересоваться девчонками, то точно поймёт, что поцелуй руки — это выглядит в их глазах весьма привлекательно, но пока он хотел сломать ей руку, а не поцеловаться.
Корбан надеялся, что Белла заревёт, но снова ошибся — в её глазах вдруг мелькнуло что-то, очень напоминающее удовлетворение.
— Меня зовут Беллатрикс Блэк, — представилась она, всё ещё криво улыбаясь, — а тебя как?
— Корбан, — ответил он, продолжая больно сжимать её пальцы, но Белла никак не отреагировала.
Кажется, ей было плевать.
— Просто Корбан?
— Корбан Яксли.
— Корбан, — она задумчиво пожевала губами, а потом вдруг извернула ловкие пальцы и больно впилась острыми ногтями в его ладонь, — ну хорошо. Мне нравится. Будешь моим другом, Корби?
Он так удивился, что даже ослабил хватку и совсем забыл огрызнуться на сокращение. Он ненавидел, когда сокращали его имя, особенно таким отвратительным способом. Аж блевать тянуло.
— Я не дружу с девчонками, — выплюнул он ядовито, кривя губы, и уже хотел позорно сбежать, но Беллатрикс ему не позволила (как потом не позволяла никогда).
Она смотрела на него внимательно и очень долго, наклонив голову в бок и покачивая ногой. Кровь всё ещё текла по её подбородку, и редкие капли падали на белый воротничок её накрахмаленной блузки. Белла нетерпеливо сдула длинную чёлку, падающую на глаза, и брезгливо наморщила нос.
— Это ещё почему? — требовательно спросила она, — почему ты не дружишь с девчонками?
Он не нашелся, что ей ответить, но ответ ей и не был нужен.
Белла отбросила его руку в сторону, а потом быстро поднялась с сиденья и пригладила края юбки, будто стряхивала несуществующую пыль.
— Ты ведь даже не пробовал, — сказала Беллатрикс насмешливо, — а уже отказываешься. Слабак.
Она отвернулась от него и даже шагнула вперёд, собираясь уйти, но обидевшийся Корбан вдруг схватил её за плечо. Он не любил, когда в нём сомневались.
— Эй, — он наклонился к ней, потому что Белла была немножко ниже, а потом дунул ей прямо в лицо; она даже не дрогнула, — я не слабак!
— А ты докажи, — рассмеялась Белла и оттолкнула его в сторону. Она вывернулась из-под его руки и резво двинулась к двери, не забыв пребольно пихнуть его локтем под рёбра. Снова.
— Как?
— Дружи со мной так долго, сколько сможешь.
Она уже вышла, он только и видел, что кончик её длинной тугой косы.
— Я смогу! — Неожиданно для самого себя крикнул Корбан ей вдогонку, а потом вдруг решился на ещё большую глупость, — Спорим, что я буду дружить с тобой всю жизнь?
Она ничего не ответила, только звонко рассмеялась, будто колокольчики зазвенели.
Корбана и Беллу посадили вместе. По его мнению, которое, конечно же, никого не интересовало, что было совершенной глупостью (или удачей?) попасть на один факультет с этой занозой, а потом в первый же день нарваться на наказание за эту драку в поезде.
Или её продолжение на перроне.
Или продолжение на ступеньках школы.
Корбан даже посмеялся, когда чуть не спихнул Беллу за борт хлипкой лодочки: она едва не вывалилась в холодную озерную воду, но он успел выдернуть её за волосы. Жаль, нужно было дать ей утонуть — в отместку она плюнула в него и сунула в карман мантии комок вонючих водорослей.
Потом их снова разняли, а остальное слилось в один сплошной комок ярких событий: сердце Корбана неожиданно замерло в ожидании, когда шляпа опустилась на голову Беллы, а затем снова пустилось вскачь, стоило ей отправить их на один факультет.
Он собирался сполна исполнить обещание быть ей другом целую жизнь.
Сидеть с Беллой за одной партой было просто невозможно: Корбану приходилось постоянно отвлекаться на её тычки, шипение над ухом или кляксы, которые она стряхивала на его пергамент.
Он только хохотал, а Белла корчила ему злые гримасы, да так, что её хорошенькое личико менялось до неузнаваемости. Однажды Корбан подложил ей в сумку дохлого таракана, но она никак не отреагировала, потому что адекватной реакцией его избиение какой-то толстой библиотечной книгой назвать нельзя ни в коем случае.
Под партой Белла постоянно наступала на его ноги, зло пинала острым мыском туфли в лодыжку и больно впивалась пальцами в специально подставленные бока; Корбан улыбался так широко, что у него сводило скулы от боли, но он просто парил от счастья, видя её злобу и недовольство — уж он-то всегда старался, чтобы в её сумке не было ни одного целого перышка, а новенькая чернильница после каждого учебного дня оказалась вылита на её ноги в белоснежных чулках.
Их маленькая война принимала всё большие масштабы, и с каждым днём их странная игра нравилась Корбану всё больше и больше, но интереснее всего было знать, что Белле нравилось тоже.
А ей совершенно точно это нравилось. Он видел это. Поэтому летом забрасывал её странными короткими письмами с матерными песнями или обещаниями выколоть глаза. Жаль конечно, что он этого так и не сделал.
На втором курсе он принялся дёргать её за волосы — они у неё были красивые. Эти волосы, длинные, густые и вьющиеся упругими кудряшками, которые она постоянно заплетала в сложные косы, вечно бесили его и мельтешили перед глазами, поэтому грех было не дёрнуть.
Белла взвизгнула от неожиданности; он счастливо заулыбался.
Ей это, конечно, не нравилось: Корбан с самой первой встречи понял, что боли она не боится, поэтому совсем не собирался её жалеть.
На виду, конечно, всё было вполне благопристойно: насколько может быть благопристойной драка двух представителей древнейших чистокровных семей за место у окна или единственное уцелевшее перо, которое всегда доставалось Белле; Корбан потом сидел и бездельничал до тех пор, пока профессор не замечал у него отсутствие пишущих принадлежностей.
Белла шипела и тыкала острым наконечником в его руку, которую он и не думал отводить — в концу урока там оставались саднящие розовые царапины. Корбан ничего не делал ей в ответ, только дергал иногда пальцами, если уж она совсем сходила с ума и всаживала иголку ему под кожу или вспарывала слишком глубоко — это было больно, но Белла совершенно точно была сумасшедшей, и ему это нравилось.
На виду она могла делать всё, что только хотела, и Корбан ей это позволял. Ему было просто интересно, насколько хватит её наглости.
На третьем курсе Белла вылила на него томатный сок, когда он был в белой рубашке, и тогда Корбан впервые взбесился по-настоящему: она всё ещё была мелкая, худая и вредная до жути, но терпеть он устал, поэтому просто выволок её из-за стола и залепил Белле в лицо кремовым пирожным.
Белла казалась удивленной, но только до тех пор, пока он не выловил её перед отбоем. Она возвращалась с отработки и тащила на плече тяжелую сумку с книжками. Обычно Корбан составлял ей неприятную компанию, но в этот раз - нет. Он прижал её к стене, с такой силой ударив её головой об неё, что Беллатрикс едва подавила вскрик, но замолкла в то же мгновение, как увидела его бешеное лицо.
— Слабак, — хихикнула она тонко и по-девчоночьи смешливо; её злые чёрные глаза сияли в темноте двумя гипнотизирующими дырами, в них даже не было белков.
— Твой самый лучший друг, — откликнулся Корбан в насмешку, но Белла неожиданно кивнула, улыбаясь так весело, будто ей нравилось всё происходящее.
Он хотел бы ударить её ещё раз, но это было бы нарушением того единственного правила, которое он соблюдал.
Только потом он заметил, что Беллатрикс вытащила из волос тонкие белые ленты, и те сияющей непокорной гривой обрамили её смеющееся бледное лицо. Он вцепился рукой в упругие длинные кудри и дёрнул с такой безжалостной силой, что Белла не сдержала тихого стона, а из её глаз брызнули слёзы.
Она плакала, но он мог поклясться чем угодно — ей это нравилось в тысячу раз больше, чем ему самому.
Поэтому Корбан не смог отказать себе в удовольствии дёрнуть ещё раз. И ещё. И ещё. Ещё. До тех пор, пока она не вскрикнула уже вслух, а в его пальцах запутался клок жестоко выдранных прядей.
— Ну ты и слабак, — шепнула она отрывисто; голос у Беллы был хриплым.
Она тронула его руку, но Корбан ей этого не позволил — только лениво выпустил из капкана собственных рук, но не отошел, ожидая удара.
Вот только Белла не спешила. Только смотрела на него своими абсолютно сумасшедшими глазами — безумными, ненормальными и абсолютно неадекватными, потому что нормальные люди так не делают.
— Ты мой самый лучший друг.
Он схватил её за запястье, больно-пребольно, но она даже не дёрнулась: только кинула ещё один жадный взгляд из-под длинных ресниц. Затем Белла оттолкнулась от стены и потрогала свои волосы, а после утёрла текущие по щекам слезы.
Она выглядела довольной.
Наверное, поэтому Корбан тогда поцеловал её в первый раз. На вкус она была как слёзы и безумие.
Автор данной публикации: liset
Евгения. Старшекурсник.
Факультет: Слизерин.
В фандоме: с 2015 года
На сайте с 18.05.19.
Публикаций 76,
отзывов 45.
Последний раз волшебник замечен в Хогсе: 7.02.23
— Я не хочу сейчас обсуждать это, — отрезает Малфой. Морщины разрезают его лоб, а пальцы надавливают Гермионе на плечи. Мужчина разворачивает девушку к себе и смотрит в ее темные глаза. Меньше всего ему хочется разрушать этот момент, которого он ждал больше месяца. — Забудь сейчас обо всем, прошу тебя. Есть только здесь и сейчас, ты и я, поняла?
Магический и маггловский мир захлестнула серия жестоких убийств. За дело принимаются Гермиона Грейнджер и Дадли Дурсль. Они просто обязаны найти убийцу до того, как станет слишком поздно. ПримечанияФанфик написан на ЗФБ-2018 для команды Гермионы Грейнджер. В фанфике использовано несколько реплик из фильма «Воскрешение» Рассела Малкэя. В угоду сюжету штаб-квартира Скотланд-Ярда перенесена на набережную Виктории немного раньше, чем в действительности.
Уникальные в своем роде описания фильмов и книг из серии Поттерианы.
Раздел, где вы найдете все о приключениях героев на страницах книг и экранах кино.
Мнения поклонников и критиков о франшизе, обсуждения и рассуждения фанатов
Биографии всех персонажей серии. Их судьбы, пережитые приключения, родственные связи и многое другое из жизни героев.
Фотографии персонажей и рисунки от именитых артеров
Библиотека 
Кубок Хогса 2020 
