В понедельник утром, когда Невилл Лонгботтом — декан Гриффиндора, преподававший в Хогвартсе зельеварение, — спустился к завтраку, совы уже вовсю кружили по Большому Залу и разыскивали своих адресатов. Невилл почту не ожидал. Накануне он был дома: с бабушкой навестил в Мунго родителей, а вечером с женой и дочерью был в гостях у Поттеров, где виделся со всеми друзьями. Больше ему никто не писал, а если бы произошло что-то срочное, Ханна прислала бы Патронуса.

Перекинувшись парой слов с гриффиндорцами и отдав распоряжения по учебному процессу, Невилл прошёл к столу преподавателей. Там и увидел пёструю ушастую сову Гермионы, державшую в клюве достаточно увесистый пакет. Почесав сову за ухом, Невилл покрошил ей кусок изумительно-вкусного сырного пирога и развернул свёрток — книга, в яркой шуршащей упаковке, стала неожиданным, но оттого во сто крат более приятным сюрпризом.

Невилл знал — Гермиона взялась за новый перевод «Сказок барда Бидля». И даже слышал, что после выхода книги всех ждёт сюрприз. Но всё равно не думал получить свежий, только из типографии, подарочный экземпляр с автографом переводчика.

Невилл улыбнулся, провёл пальцем по скользкому корешку и открыл «Сказки». Форзац, на котором то появлялись, то исчезали дары Смерти, фонтан феи Фортуны, зайчиха Шутиха и другие знакомые с детства картинки, скрипел и пах типографской краской. Старая потрёпанная книга, которую Невиллу в детстве читала бабушка, а сейчас Ханна или он сам — дочери, не была такой яркой и красочной. Перелистнув страницу, он прочитал оглавление и замер: комментарии профессора Дамблдора?! «Так вот о каком сюрпризе говорила Гермиона!»

Невилл взглянул на директора Макгонагал и протянул ей книгу.

— «Оловянный котёл, талант дарующий», — прочитала она, удивлённо вскинув брови. — Это что ещё за новость?

Невилл вернулся к оглавлению. Он так был поражён, увидев в списке «Комментарии профессора Дамблдора», что не заметил наличие ещё одной сказки.

— Оловянный котёл… — прошептал он. — Вот это да! Неужели Гермионе удалось разыскать что-то новое?

— Молодец, девочка! — похвалила Макгонагал. — Не зря столько времени провела в библиотеках и архивах.

Невилл согласно кивнул и передал книгу сидевшей рядом с ним мадам Хуч. Отовсюду послышались одобрительные возгласы — преподаватели по очереди листали «Сказки» и радовались за свою бывшую ученицу.

***

Этот понедельник на памяти Невилла был самым долгим. Даже в школьные годы, при наличии спаренного со Слизерином зельеварения, день никогда не тянулся бесконечно, но сегодняшний — побил все рекорды по продолжительности. И несколько взрывов, два расплавленных студентами котла и пополнение в Больничном крыле были здесь абсолютно ни при чём.

Никогда ранее Невилл так страстно не желал уединиться с книжкой в руках, прикоснуться к чему-то новому, неведомому — и оттого ещё более желанному. Волшебному! Несомненно, волшебному! Как иначе можно сказать — ведь неизвестная ранее сказка, вышедшая много веков назад из-под пера самого барда Бидля, потерянная и пылившаяся в архивах, наконец-то нашлась. Виват Гермионе!

Едва дождавшись вечера, покончив с повседневными делами, Невилл удобно устроился в кресле и с замиранием сердца открыл первую страницу. Он уговаривал себя не торопиться — читать все сказки подряд, размышляя над примечаниями Альбуса Дамблдора, смаковать — но любопытство взяло верх. «Оловянный котёл» манил не хуже Акцио и, поддавшись искушению, Невилл погрузился в новую сказку.




Жил на свете волшебник. Обычный, ничем не примечательный: не богатый, но и не бедный, ни красотой, ни талантами не наделённый. Жил не тужил, пришло время — женился, деток народил да на ноги всех поставил. И всё-то в его жизни было хорошо.

Да только пришла в ту пору на землю страшная беда. Страшная беда — чёрная болезнь! Магглов косила и волшебников не щадила. И не было от неё никакого спасения. На кострах уже не ведьм жгли — не до того было, а безвременно умерших от кары небесной. Покрылась земля пеплом людским да слезами отцов и матерей, деток потерявших.

Вот и нашего волшебника беда стороной не обошла. Заболели его сыновья один за другим — того и гляди в мир иной отправятся.

Тогда вышел несчастный отец на поляну, где рос огромный дуб, что в народе очень почитаем был, — сказывали, что сам Мерлин его, предчувствуя близкую кончину, посадил и наделил волшебной силой; взмолился, преклонив колени, чтобы даровал Мерлин Всемогущий исцеление заболевшим… Смотрит, а перед ним оловянный котёл — тот самый, что отец ему на смертном одре завещал, — простоявший долгие годы без надобности.

Так и сяк крутил волшебник котёл — только что с ним делать, если за жизнь свою ни одного зелья толкового несчастный не сварил, зато котлов расплавил несчётное количество.

«Сам Мерлин указывает мне этот оловянный котёл», — подумал тогда волшебник и, уверовав в благословление свыше, принялся за работу. Стоило ему только развести под котлом огонь — и вспомнил он уроки отца: как зелья варить, добывать для них нужные травы; в какой последовательности ингредиенты закладывать и определять, сколько раз в какую сторону черпаком помешивать; как болезнь распознать и состав зелья под него определить.

Принялся волшебник за работу. Многих своим снадобьем напоил; магов, магглов — всех выхаживал, вот уже и сыновья его поправляться начали. Только сам зелье исцеляющее забыл принять, а когда понадобилось — оно и закончилось. Быстро сгорел он, но счастливым ушёл в мир иной.

А болезнь хоть и отступила, но не совсем ещё свои права сдала. Многим исцеляющее зелье требовалось. И тогда к котлу оловянному встала дочь волшебника.

— Мерлин Всемогущий! — взмолилась она.

И Мерлин услышал.




Тяжёлые были времена: неизлечимые болезни свирепствовали и в маггловском мире, и в магическом. Никого не щадили. И на этом фоне по всей Европе бушевали пожары, на которых сжигали ведьм и колдунов.

Тем ценнее поступок волшебника, получившего свыше талан зельевара, — ведь могло оказаться, что исцелив своим снадобьем магглов, он проложил бы себе дорогу к погребальному костру.

…

И ниже примечание переводчика: «Где сейчас тот оловянный котёл, никто не знает. Но наверняка он всё так же дарует талант страждущим. Надо только очень захотеть и попросить Мерлина».

***

— Ай да Гермиона! Ай да умница! — сказал Невилл, захлопнув книгу. Он три раза перечитал сказку, поражаясь точности деталей. Всё именно так и было: и уроки Снейпа в памяти сразу всплыли, и последовательность ингредиентов, и когда огонь уменьшить-прибавить, и сколько раз в какую сторону нужно зелье помешать…

Невилл встал и прошёл в лабораторию. Снял с верхней полки обычный оловянный котёл — тот самый, в котором в день битвы за Хогвартс варил кроветворное зелье, грустно усмехнулся…

…

Когда мадам Помфри взмолилась, что зелья, сваренные ею и профессором Снейпом, подходят к концу, и раненых просто нечем будет лечить…

Когда Гермиона, крикнув: «За мной!» — припустила в подземелья, а Невилл с Луной бросились за ней…

Когда Невилл схватил серебряный котёл, а Луна с присущей ей непосредственностью сказала: «Прости, Невилл, но это для опытных зельеваров», — и протянула котёл оловянный, больше подходящий ему по статусу…

Именно тогда Невилл вспомнил молитвы, Мерлина и уроки профессора Снейпа. И всё получилось!

Мадам Помфри была очень довольна, благодарила за помощь — и к утру заказала ещё зелий. Воодушевлённый удачей, Невилл работал теперь на два котла, поставив рядом с оловянным ещё и медный, предназначенный для более ловких и умелых. Луна с Гермионой были рядом — одна варила противовоспалительное, другая — зелье сна без сновидений. Все трое то и дело зевали и не чуяли ног, но спать смогли отправиться только к полудню, сдав пост орденцам во главе с профессором Слагхорном.

…

Стоя в лаборатории, где сварил не один десяток галлонов разнообразных зелий, профессор Лонгботтом вспоминал те первые несколько пинт кроветворного, самые нужные и важные. В руках у него всё ещё был оловянный котёл.

Невилл огладил его потускневший от времени бок, провёл пальцем по выцарапанным — именно так испокон веков помечали свои котлы первокурсники — буквам «L E» и задумался. Кто этот «L E» Невилл не знал, но буквы явно не были похожи на «S S». Невилл покрутил котёл. Нет, инициалов Снейпа на нём не было. А это могло значить только одно: Снейпу оловянный котёл тоже достался по наследству.

Невилл улыбнулся. Значит, профессор Слагхорн говорил правду, когда утверждал, что в школе Северус Снейп талантами зельевара не блистал…