ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Я бежала через лес, хотя не имела ни малейшего представления почему.

Жалящий дождь хлестал лицо и обнажённые руки, намокшая одежда липла к телу, а волосы — к коже головы. Я замерзала от невыносимого холода и рыдала, но даже причина этих слёз была мне не известна.

«Где я? — моё сердце колотилось в одном ритме со звуком шагов. — Где я?»

«КТО я?»

Тонкие ветви деревьев хлестали кожу, ломаясь с треском и цепляясь листьями за волосы и одежду.

Я пыталась понять, бегу ли прочь от чего-то или же наоборот — по направлению к чему-то.

Гнался ли кто-то за мной? Было ли что-то ужасное, что-то неописуемое, что следовало за мной по пятам? Или же я отчаянно пыталась найти что-то?

Не знаю, как долго я бежала. Мышцы голеней горели огнём, колени подкашивались, и я ловила воздух ртом, задыхаясь от усилий. Инстинкт был моим единственным проводником, и одна лишь сила инерции удерживала меня на ногах.

Деревья начали редеть, свет менялся, сумрак постепенно исчезал. Скорее всего, я приближалась к границе леса. Это могло быть хорошим знаком.

Дождь ослабел, но навстречу вздымался густой, всепоглощающий туман. Я видела пар собственного дыхания, колеблющийся перед лицом белым облачком, но разглядеть что-либо помимо этого было практически невозможно, и даже стволы деревьев казались неясными тёмными мазками на туманном полотне.

Внезапно я споткнулась о выступающий из земли корень и упала в грязь, больно подвернув запястье. Приглушенный туманом, мой вскрик прозвучал странно и пугающе.

С трудом поднявшись на ноги, я потёрла ноющее запястье и принялась отряхивать одежду. Лишь в этот момент я с изумлением поняла, что одета в заляпанное грязью бледно-жёлтое платье, слишком тонкое для такой погоды.

Бледная кожа исцарапанных голых ног стала синеватой от холода. По крайней мере, на мне были кроссовки — единственный предмет одежды, подходящий для пробежки по мокрому лесу. Правда, бессвязный голосок в голове неуместно проинформировал, что обувь и платье не подходят друг к другу.

Правую руку подёргивало, но не от боли в запястье или пробирающего до костей холода. В этом было нечто странное: казалось, будто чего-то… не хватало.

Я пересчитала пальцы. Один, два, три, четыре и, наконец, большой палец был пятым. Я переворачивала руку снова и снова, но она выглядела как самая обыкновенная человеческая рука: грязная, исцарапанная, покрытая синяками, но, тем не менее, обычная. И всё же я не могла избавиться от мысли, что чего-то не хватало.

«Кто я?»

Низкое водянистое солнце показалось из-за облаков, освещая глыбы тумана и обрисовывая контур нависающего над головой леса.

«Должно быть, приближается время заката… Боже, как же холодно! — моё тело сотрясалось от дрожи. — Если я не найду укрытие до наступления ночи, то погибну от переохлаждения. В этом можно не сомневаться».

Теперь сила инерции сменилась настойчивым желанием выжить, и я перешла на быстрый, запинающийся шаг. Я продолжала идти в прежнем направлении, но лишь потому, что до сих пор бежала туда, хотя не имела ни малейшего представления почему.

Услышав хриплое горловое карканье над головой, я вновь остановилась и среди застывших ветвей разглядела силуэт либо ворона, либо большой вороны.

Спрыгнув с ветки, птица перелетела на следующее дерево.

Просто по той причине, что это побудило меня продолжить путь, я последовала за ней. Всякий раз, когда я приближалась, ворона издавала громкий крик и перелетала ещё дальше. Иногда её карканье принимало почти издевательский тон, словно она насмехалась над ужасным положением, в котором я оказалась.

Мы продвигались всё дальше и дальше — птица и человек, одна в элегантном полёте, другая шумным усталым шагом тащась по лесу.

Внезапно моя пернатая проводница исчезла из вида, и почти в тот же самый миг я оказалась на краю обширной вересковой долины, влажно поблёскивающей в лучах умирающего света, что пронизывали бескрайний купол темнеющего над головой неба.

Резкий порыв ледяного ветра взметнул насквозь мокрое платье, пробирая до костей. Зубы начали неудержимо стучать, а от холода разболелась голова, но, несмотря на отсутствие убежища, я почувствовала бесконечное облегчение оттого, что выбралась из леса.

Влажная кустистая трава и жухлая дернина простирались во все стороны. Вдали я увидела высокую рощу, а над ней — извивающиеся струйки дыма из трубы какого-то здания, скрытого деревьями.

Наличие дымохода означало, что рядом были камин, пламя, тепло.

«Боже, я что угодно отдала бы за толику тепла».

Войдя в долину, я устало поплелась к роще.

«Они ведь не откажут мне в приюте? Кем бы эти «они» ни были. Конечно, не откажут. И они смогут позвонить в полицию, попросить о помощи и выяснить, кем я являюсь. А потом расскажут мне обо всём».

Усугубляя и без того тяжёлую ситуацию, вновь начал моросить дождь, который вскоре перешёл в обильный ливень. Замёрзшая и вымокшая насквозь, я была слишком напугана, чтобы идти шагом, поэтому бросилась бежать.

Роща оказалась намного дальше, чем мне показалось сначала. На бегу я считала струйки дыма — семь… восемь… нет, целых девять! Это была либо небольшая деревенька, либо огромное здание, вроде величественного особняка или поместья. Мне было всё равно, лишь бы хозяева позволили обогреться у одного из очагов.

Я не могла разглядеть какой-либо дороги, ведущей к роще, но вскоре заметила высокие ворота из кованого железа, сплошь заросшие плющом. Тяжело дыша, я замедлила бег и потёрла бок, в котором свернулась колющая боль.

Порядочно напуганная, я приблизилась медленно и с опаской. Ворота со скрипом распахнулись сами собой.

«Должно быть, они автоматические, — подумала я. — Где-то здесь есть камера видеонаблюдения».

Я была удивлена тем, что меня пропустили, несмотря на ужасный внешний вид.

За воротами возвышался громадный дом, который выглядел почти древним. Толстые стены, узкие окна и мощные контрфорсы придавали ему вид неприступной крепости, облачённой в переплетённые слои темнолиственного плюща.

Теперь я дрожала не только от холода, но и от страха.

Широкие каменные ступени вели к массивной двери, окованной железом. Пытаясь совладать с эмоциями, я застыла в самом низу лестницы.

Прежде чем я успела подняться на первую ступень, позади раздался резкий щелчок, а затем послышался хруст шагов по гравию. Подпрыгнув от неожиданности, я резко обернулась.

Ко мне широким шагом направлялся появившийся словно из ниоткуда мужчина. Он не заметил меня: его взгляд застыл на серебряном набалдашнике длинной чёрной трости, которую он держал в затянутых в перчатки руках.

Это был высокий мужчина с внушительной осанкой, уже не молодой, примерно лет сорока пяти, но сохранивший силу и элегантную лёгкость движений. Он выглядел привлекательно… очень привлекательно. Пожалуй, его даже можно было назвать красивым. Лицо поражало чёткими линиями и острыми углами, но невыносимо высокомерное выражение искажало гармоничность этих черт. Волосы, настолько светлые, что казались почти белыми, шелковистым каскадом ниспадали ниже плеч, создавая разительный контраст с насыщенным чёрным цветом одежд.

У меня возникло престранное чувство, будто я попала в прошлое. Мужчина был одет с неотразимой эксцентричностью: его одежда выглядела не столько старомодной, сколько исторической, почти средневековой, хотя была явно дорогой и безукоризненной. Особенно впечатляло длинное чёрное пальто или, скорее, обшитая тёмным мехом мантия с высоким воротником, подол которой развевался вокруг элегантных сапог мужчины с каждым шагом.

Несмотря на дождь, его одежда и волосы остались сухими, хотя по всем законам природы он должен был вымокнуть насквозь, как и я. Но мне не хватило времени поразмыслить над этим парадоксом, потому что в этот момент мужчина поднял глаза и резко остановился. В проступающем сквозь морось дождя свете я увидела, что его бледное лицо стало мертвенно белым.

— ТЫ! — это слово прозвучало словно лай, словно рык.

Я отпрянула, перепуганная яростным выражением его глаз, цвет которых не был обычным светло-серым, а, скорее, казался серебристым и жидким, словно ртуть. Эти глаза пылали непостижимой ненавистью.

— П-пожалуйста, я потерялась… — запинаясь, я сделала шаг назад и, споткнувшись о нижнюю ступень лестницы, потеряла равновесие и упала на спину.

Прежде чем я успела подняться, мужчина бросился вперёд и навалился на меня всем телом, обеими руками вжимая трость в моё горло и передавливая гортань.

— Как смеешь ты показываться здесь, грязнокровка?! — взревел он хриплым от бешенства голосом.

Я пыталась кричать, но давление трости перекрывало и голос, и поступление кислорода, и совсем скоро я начала задыхаться. Беспомощно извиваясь под ним, я царапала трость, ничего не видя из-за вспыхивающих перед глазами белых и чёрных пятен, в то время как из моего горла вырывались ужасные булькающие звуки.

Я думала, что вот-вот умру, и пыталась понять: почему?

«Пожалуйста, остановись! Я не сделала ничего плохого! Я даже не знаю тебя!»

«Остановись!»

«ТЫ УБИВАЕШЬ МЕНЯ!»

Словно услышав этот вопль, он внезапно отбросил трость и, схватив мои мокрые волосы в кулак, больно оттянул их назад, вынуждая взглянуть ему в глаза.

— Почему ты здесь?!

Я втягивала воздух огромными глотками, сотрясаясь от кашля, чувствуя, как по щекам текут потоки слёз.

— Я… Я потерялась… Я потерялась и… и я не знаю… не помню… — я запиналась, не в состоянии связать и двух слов от ужаса.

Мужчина смотрел на меня, тяжело дыша. Теперь выражение ярости на его лице сочеталось со всё возрастающим недоверием. Другая его рука грубо схватила мой подбородок, больно впиваясь пальцами в щёки.

— Кто я? — требовательно спросил он.

Я смотрела на него в замешательстве, совершенно растерянная.

— Не имею ни малейшего представления, — ответила я дрожащим голосом.

Внезапно он вновь потянулся к моему горлу, и от страха я слабо вскрикнула, отпрянув назад. Но его рука сделала резкое движение, и я почувствовала краткую острую боль, когда висевшая на моей шее цепочка впилась в кожу, а потом порвалась, оставшись в его кулаке.

До этого момента я даже не знала, что на мне была эта цепочка.

— Откуда это у тебя?! — прошипел он, больно выкручивая мои волосы.

— Не знаю! — вскрикнула я, пытаясь сфокусировать зрение на поблёскивающем перед моими глазами предмете.

Это оказалась маленькая серебряная подвеска в виде птичьего черепа довольно отталкивающего вида. До сих пор я и представления не имела, что эта штука висела на моей шее, и не помнила, видела ли её когда-то раньше.

Калейдоскоп быстро сменяющих друг друга эмоций промелькнул на бледном лице — шок озарения, изумление, недоверие.

— Возможно ли это? — прошептал он, едва шевеля губами.

Запихнув цепочку в карман, мужчина посмотрел на меня пронизывающим взглядом. Потом внезапно прижал к себе, приблизив свой рот настолько близко к моему, что на одно полное паники мгновение я подумала, будто он собирается поцеловать меня. Но вместо этого он выдохнул странное иноязычное слово.

Я почувствовала, как его шёпот коснулся моих губ.

Его глаза впились в мои взглядом, который был одновременно мистическим и всепоглощающим, и я словно начала падать, тонуть в аспидно-серебристом цвете его глаз, в бесконечной черноте зрачков. Я ощущала медленный сильный стук его сердца… Чувствовала жар и твёрдость его тела, прижатого к моему, мокрому и дрожащему…

Потом в голове появилось странное ощущение… словно невидимые усики проникали в мозг и оборачивались вокруг мыслей, тщательно изучая каждую.

— Что вы делаете? — выдавила я, но в ответ он лишь крепко накрыл мой рот ладонью, по-прежнему прижимая меня к себе, в то время как настойчивый пронизывающий взгляд вторгался всё дальше и дальше в глубины моего мозга…

Его тело было жёстким и твёрдым, каждая мышца напряжена, каждое сухожилие натянуто. На мгновение он задержал дыхание, потом медленно выдохнул, словно испытывал удовлетворение, удовольствие от того, что делал со мной.

Он отпустил меня и поднялся, возвышаясь надо мной и глядя сверху вниз. Его ледяные глаза приняли новое выражение, которое я была не в состоянии понять, но которое каким-то образом напоминало… триумф?

В этот момент он словно преобразился. Яростный, жестокий человек исчез, и вместо него передо мной стоял абсолютно спокойный изысканный джентльмен, хотя и с невыносимо высокомерной усмешкой на лице.

— Прошу прощения, дорогая. Я перепутал вас с другой… молодой леди, — его голос стал бархатистым и учтивым, но резал так, словно был заточен до остроты бритвы.

Он протянул мне руку, и кожа перчатки скрипнула, когда его кулак медленно разжался.

Я пялилась на него в полном шоке, с бешено стучащим сердцем, силясь понять, какого чёрта здесь происходит. Сначала этот мужчина пытался убить меня, потом он… бог знает что делал, а теперь ожидает, что я вот так просто приму его руку, словно ничего экстраординарного не произошло?

Его трость оказалась зажата подмышкой, хотя я не видела, чтобы он поднимал её. Я смотрела на него с яростью и недоверием, неосознанно прижимая руку к горлу. Оно до сих пор болело и пульсировало и, вне всякого сомнения, на коже останутся синяки.

Мужчина сделал нетерпеливый подзывающий жест.

— Ну же. Я не могу допустить, чтобы ты отдала концы на пороге моего дома, словно полумёртвая кошка.

Затем более мягким голосом добавил:

 — Тебе не нужно бояться меня.

«Не нужно бояться его?! Он почти задушил меня! И… неужели он и вправду читал мои мысли? Нет. Нет, это попросту невозможно…»

Я по-прежнему не могла заставить себя принять протянутую руку.

Издав тихое раздражённое ругательство, он наклонился и, схватив меня за запястье, грубо вздёрнул на ноги. Его хватка была настолько сокрушительной, что я вздрогнула. В ту же секунду он отпустил меня, развернулся и начал подниматься по ступеням. Тяжёлая мантия коснулась моей обнажённой руки, когда он прошёл мимо, оставив меня стоять внизу в полнейшем замешательстве.

Я смотрела, как он стукнул серебряным набалдашником трости по массивной дубовой двери, после чего та бесшумно распахнулась. Полуобернувшись, мужчина посмотрел на меня сверху вниз. Хотя он находился на самом верху лестницы, его голова была слегка откинута назад, что придавало ему выражение нескрываемого высокомерия.

— Ты идёшь? Или же предпочтёшь провести ночь, медленно замерзая насмерть?

«Что же, — подумала я, поморщившись. — Если выразиться таким образом…»

Устало взбираясь по каменным ступеням, ничуть не успокоенная видом его непроницаемых глаз и изгибающихся в высокомерной улыбке губ, я с опаской размышляла: насколько разумно входить в незнакомый дом с незнакомым мужчиной, который только что пытался убить меня. Мозг посылал всевозможные предостерегающие сигналы остальным частям тела, отчего руки тряслись, колени дрожали, а во рту пересохло.

Добравшись до мужчины на вершине лестницы, я испытала дискомфорт при виде того, насколько он оказался высок, и насколько широки были его плечи и грудь. Если мы решим сцепиться в схватке, я однозначно не смогу перебороть его.

Он указал рукой на открытый дверной проём, пропуская меня вперёд.

— Моё скромное жилище, — тихо сказал он, учтиво помогая мне переступить порог… настолько учтиво, что не оставалось никакого сомнения в том, что это была издёвка.

Множество сценариев пронеслось в моём мозгу, когда я вошла в мрачный слабоосвещённый холл. В чьё логово я заходила? Хищника, насильника, психопата? Убийцы?

«Что ж, — подумала я угрюмо, — я скорее предпочту быть убитой внутри и умереть в тепле, чем провести ещё хоть одну секунду под этим ледяным дождём».