– Нет, чистокровные волшебники так себя не ведут!

Вальбурга Блэк сидела перед маленьким трюмо и расчесывала свои длинные темные волосы. Она пристально посмотрела в зеркало, где отражалась фигура мужа, едва заметная из-за огромного ночного колпака и развернутой газеты.

– Да-да-да, – пробормотал он, уловив опасную паузу, – ты абсолютно права, дорогая.

Он с шумом перелистнул страницу и попробовал плотнее закутать ноги в одеяло, но его чересчур плотная комплекция явно не могла поспособствовать в этом деле. Бросив борьбу с одеялом, Орион Блэк наконец поднял глаза и столкнулся с непроницаемым взглядом жены.

– Вальбурга, ну что ты от меня хочешь? – слабо возмутился он. – Я же не пойду вниз и не скажу этой веселой компании, что они ведут себя как свиньи! Право слово, ты слишком многого от меня хочешь.

Она не успела ничего ему возразить – где-то на первом этаже разбилась бутылка, а вслед за этим грянул громкий хохот. Вальбурга замерла, уставившись на дверь спальни, словно та вот-вот должна была разлететься на куски от того, что творилось внизу.

– Если бы сегодня в поместье был Темный Лорд, мы бы, наоборот, коротали вечер в зловещей тишине, – философски отметил Орион, поправляя толстым пальцем свои очки, так и норовившие сползти на самый кончик носа.

– Так его нет сегодня?

Орион помотал головой, не отрываясь от газеты, которая явно интересовала его больше, чем неприличная песня, слова которой доносились до самой их спальни. В глазах Вальбурги мелькнул недобрый огонек.

Она взмахнула палочкой и мгновенно облачилась в свое черное платье, поверх которого набросила длиннополый жакет-карако темно-вишневого цвета – готичный шарм Вальбурги всегда подчеркивал ее холодную красоту и покорял даже самых отчаянных смутьянов. Не сказав ни слова Ориону, она решительным шагом вышла за дверь.

Вся гостиная первого этажа дома Блэков пропахла огненным виски и крепким табаком, но собравшейся здесь развеселой компании явно было комфортно. Вальбурга встала в дверях и расправила свои и без того прямые плечи. Розье, в это время фальшиво допевающий последний куплет о любви русалки к гиппогрифу, сделал большие глаза и подавился на последней строчке. Постепенно все заметили Вальбургу, отчего в гостиной повисла неестественная тишина.

– Мадам, – Мальсибер шаркнул ногой, чуть не упав при столь старательном выполнении этикета прямо на рояль, на крышке которого виднелась подозрительная лужица.

Лицо Вальбурги осталось непроницаемым. Она медленно вошла в гостиную и остановилась у самого края ковра, стараясь не смотреть на грязные следы, пересекавшие его беспорядочной цепочкой, а затем принялась громко и размеренно хлопать.

– Вот оно, достойное общество чистокровных волшебников! – возвестила она театрально. – Я уж было подумала, что Кикимер по ошибке впустил в мой дом стадо дромарогов, а тут, оказывается, всего лишь светская вечеринка сливок волшебного общества!

Эйвери скривился и погасил свою трубку, опустив ее в чей-то стакан.

– Это не твой дом, Вальбурга, это дом Ориона, а в будущем – Регулуса.

Сузившиеся глаза Вальбурги не предвещали ничего хорошего, однако она в высшей степени умела сохранять спокойствие и сдерживать бурлившие внутри эмоции – основное правило, которое прививали чистокровным волшебникам с самого детства.

– Кажется, Эйвери, ты забыл, что я тоже Блэк. Хотя, при такой неограниченной любви к огденскому потеря памяти уже не удивительна.

Сбоку послышалось смешок – захмелевший Мальсибер счел слова Вальбурги чрезвычайно забавными.

– Я нашел еще пару бутылок!

Показавшийся в дверях Регулус, глаза которого влажно поблескивали от первой в его жизни порции алкоголя, ойкнул и замер в дверях, так и не опустив руки с двумя запыленными бутылками.

– Регулус Арктурус Блэк, – отчеканила Вальбурга, – разве ты не должен был усердно готовиться к выпускным экзаменам?

– А я и готовлюсь, – не растерялся тот. – Но знаешь, всем нам иногда нужны перерывы.

Вальбурга открыла было рот, но тут до ее ушей донесся подозрительный шум – Джагсон с парой приятелей на цыпочках пытались под шумок покинуть гостиную через вторые двери.

– Стоять! – рявкнула она, отчего трое беглецов от неожиданности споткнулись и упали, повалившись друг на друга бесформенной кучей.

На губах Вальбурги на долю секунды мелькнула мрачная улыбка.

– Немедленно приведите гостиную в порядок, – приказала она и, не ожидая от них мгновенного послушания, направила палочку на Мальсибера, почти заснувшего в кресле.

Жалящее заклинание мгновенно привело его в чувство и даже слегка отрезвило. Остальные не стали дожидаться подобной мотивации и хмуро принялись отчищать невербальными заклинаниями ковер от пятен, склеивать пострадавший в ходе веселья фамильный сервиз и возвращать на люстру хрустальные подвески, серебряным дождем валяющиеся под ногами.

– Кажется, у тебя в этом месяце не будет карманных денег, – Вальбурга отобрала у сына бутылки. – Ну, почему ты еще здесь?

Тот сунул руки в карманы и с независимым видом зашагал вверх по лестнице, нарочно громко топая и стараясь сломать по дороге какую-нибудь из деревянных ступеней. Регулусу было очень досадно, что его первая попойка в новой компании так плачевно закончилась, почти не успев перейти в настоящее веселье.

***

– Между прочим, я разобралась с ними без твоей помощи, – Вальбурга вошла в спальню и тут же разочарованно вздохнула.

Орион Блэк крепко спал, а его очки все-таки съехали на нос, придавая ему добродушный и отнюдь не мужественный вид. Вальбурга вздохнула и начала снимать жакет. Что ж, по крайней мере, у этого дома есть настоящая хозяйка.

***

В это время вернувшийся назад оскорбленный Мальсибер, высунув от напряжения язык, выводил на стене опустевшей гостиной «Шальная императрица». Закончив писать, он отошел назад и оценивающим взглядом окинул надпись. А затем еще раз взмахнул палочкой и прошептал заклинание Вечного приклеивания, придуманное как раз Вальбургой Блэк. Утешившись такой ребяческой местью, он пьяно хихикнул и трансгрессировал.

Волна ветра, образовавшаяся от его перемещения, колыхнула тяжелую занавеску, край которой, в свою очередь, задел фарфоровую вазочку, подаренную когда-то Вальбурге наполовину спятившей бабкой Лисандрой. С тихим звоном вазочка упала на стол, часть воды при этом затопила семейный альбом Блэков, зачем-то вынутый Регулусом из шкафа именно сегодня, а вторая часть вылилась на пол.

Тонкие ручьи быстро побежали по деревянному настилу, захватив при этом семена растения, которые Мальсибер принес на своих сапогах.

Через минуту семена треснули.

Через пять показались первые ростки.

Через полчаса вся гостиная была опутана жестким плющом, крепкие побеги которого оплели каждый предмет в комнате.

***

Раннее утро началось с громких криков Вальбурги Блэк.

Том Риддл устало прикрыл глаза. Каждое из высказанных сегодня предложений о возможном привлечении на свою сторону великанов или оборотней выглядело жалким и непродуманным. И почему его сторонники не обладают умением просчитывать все на несколько шагов вперед?

Выслушивая доклад Макнейра о разгроме одного из кварталов в магической части Лондона, Том от скуки начал рассматривать свои руки: в последнее время кожа становилась все бледнее, а пальцы тоньше. Он не чувствовал в себе упадок сил, наоборот, эта магическая война раззадоривала его, заряжая энергией и новыми силами, однако с каждым годом внешность Тома Риддла словно растворялась, теряла свои очертания, точно разрушенная душа пыталась показать его истинное лицо.

Он окинул скучающим взглядом собравшихся, задержав взгляд на младшем Блэке – вот в чьих руках будущее Британии. Именно от подобных юных волшебников, зараженных его идеями, и есть сейчас толк.

– Мистер Блэк, а что вы думаете по этому поводу?

Прерванный на полуслове Макнейр запнулся и, немного постояв, неловко опустился на свой стул. Регулус склонил голову.

– Мой Лорд, мне кажется, что следует пообещать им определенную долю власти по окончании войны. Ведь они считаются ущемленными в правах народами, а если мы проявим к ним определенное уважение, они пойдут за нами.

– Ты хочешь сказать, что мы должны будем поставить оборотня в качестве нового министра магии? – насмешливо произнес Том.

Несколько Пожирателей угодливо засмеялись. Регулус нахмурился. Он отчаянно хотел доказать, что тоже чего-то сто́ит, но среди взрослых волшебников, некоторым из которых уже было за шестьдесят, он чувствовал себя ужасно глупым.

Общее веселье прервалось яркими вспышками в камине, из которого, чихая от пепла, вылезла старуха – такая древняя на вид, что было просто удивительно, как она до сих пор не рассыпалась на части.

– Это еще что такое? – она окинула подслеповатыми глазами Пожирателей смерти и неодобрительно крякнула.

Регулус в ужасе отвернулся и зажмурился – угораздило же прабабку Лисандру посетить их семейство именно сейчас! Между тем Лисандра Блэк, урожденная Яксли, подошла к одному из Пожирателей и пребольно ткнула его в плечо своим сухоньким кулачком.

– Корбан, чтоб тебя йети унесли, ты ли это?

Глаза Корбана Яксли опасливо заметались по сторонам, в надежде на спасение, которого, увы, так и не нашлось. Он что-то слышал от родителей о некой не то двоюродной, не то троюродной бабке, с которой в свое время рассорилось все его семейство, и вот теперь, кажется, эта старушенция, рассматривающая его через толстый монокль, – та самая дальняя родственница.

– Неужели я пропустила День рождения Сириуса? – проскрипела Лисандра, шумно высмаркиваясь в носовой платок, а затем пряча в него же свой монокль. – Я забыла, когда он родился, вроде как раз в ноябре.

Регулус мысленно застонал и отчаянно пожалел, что не может исчезнуть прямо сейчас. Он исподтишка взглянул на Темного Лорда – тот сидел с непроницаемым лицом и мрачно взирал на Лисандру, совершавшую небольшой рейд по гостиной и комментирующую цвет занавесок (ужасно мрачные!) или небольшой слой пыли, найденный за огромной вазой (я смотрю, ваших эльфов давно не наказывали!).

Скользнувший было в гостиную Кикимер попятился и со всех ног помчался прочь, а спустя минуту в дверях показалась испуганная Вальбурга. Она быстрым шагом пересекла гостиную и подхватила нежданную гостью под руку.

– Бабушка Лисандра, пойдем, я покажу тебе сад.

– Вальбурга, ты умом тронулась? Что я, голых кустов не видела? Или ты, наконец, освоила заклинание вечного озеленения? Если да, то поздравляю – хоть ума набралась к пятидесяти годам!

Бледное лицо Вальбурги слегка покраснело, но она упорно протащила бабку через всю гостиную и скрылась с ней за порогом.

– А кто это у вас там такой красноглазый сидит? – послышался за дверью скрипучий голос. – Вы бы ему хоть Прозрей-зелья дали, жаль ведь беднягу.

В гостиной наступила такая тишина, что было слышно, как на краю поместья подавилась карканьем ворона. Пожиратели застыли в своих креслах, не смея взглянуть на своего хозяина.

– Собрание окончено, – процедил Том.

Громкий хлопок трансгрессии мгновенно разрядил напряженную обстановку – все вскочили со своих мест и устремились к дверям, отчаянно пытаясь поскорее покинуть дом.

***

Вальбурге наконец-то удалось уговорить бабку прилечь отдохнуть, пообещав, что эльфы обязательно приготовят на ужин ее любимый escargots de bourgogne. Несмотря на произошедшую неловкую сцену внизу, она довольно хорошо относилась к Лисандре, помня, сколько добра та сделала ей, когда была еще в своем уме и здравой памяти. Выйдя в коридор и спустившись на второй этаж, Вальбурга негромко вздохнула, но тут же осеклась – прямо перед ней стоял сам Темный Лорд. Его красные сузившиеся глаза горели недобрым огнем.

– Я надеюсь, больше никакие ваши родственники не планируют врываться на наши собрания? – холодно поинтересовался Том.

«Я тоже хотела бы на это надеяться», – подумала про себя Вальбурга, вспоминая семейное древо Блэков с выжженными на нем именами. Перед ее глазами внезапно возник образ старшего сына, который она постаралась тут же прогнать прочь.

– Я приношу свои извинения, мой Лорд, – она слегка поклонилась.

– Я не желаю, чтобы она здесь находилась, – продолжил Том. – Вашему дому оказана великая честь, поэтому в нем не должно быть посторонних лиц.

Он развернулся и зашагал по коридору, полностью уверенный, что его приказ незамедлительно исполнят.

– Это моя бабушка, – услышал он вдруг резкий голос. – И я не собираюсь выгонять ее только потому, что она может опозорить фамилию Блэков несоблюдением должного этикета.

Том медленно обернулся. Вальбурга Блэк, бледная и прямая, не отводила от него своих темных глаз. Можно было ударить по ней непростительным и смотреть, как ее ледяная самоуверенность рушится под волнами боли.

В это время послышался скрип двери, и в конце коридора показалась знакомая низенькая фигурка.

– Секретничаете?

Лисандра прошаркала мимо безрезультатно попытавшейся остановить ее Вальбурги и подошла прямо к Тому.

– До чего же ты страшный, сынок, – она улыбнулась беззубым ртом. – Ну да внешность – не главное для мужчины. В тебе живет такая огромная сила, что хоть прячься. Только ты уж не переусердствуй с ней.

Она покопалась в своих многочисленных шалях, а затем подошла почти вплотную к Тому. На ее изрезанной морщинами ладошке лежал небольшой пузырек с полустершейся этикеткой Прозрей-зелья.

– Вроде не протухло, на-ка.

Лисандра бережно взяла Тома за руку и вложила ему пузырек в ладонь, чуть сжав ее при этом. Вальбурге показалось, что сейчас она лишится либо чувств, либо своей бабушки, однако Том вдруг хмыкнул и внезапно трансгрессировал.

– Хоть бы спасибо сказал, – проворчала Лисандра и повернулась к внучке. – Ну что, я готова идти ужинать!

На кухне догорала одинокая толстая свеча. Кикимер закончил натирать до блеска котел и щелкнул пальцами, чтобы тот занял положенное ему место среди прочей утвари. В последнее время домашнему эльфу приходилось готовить в два, а то и в три раза больше из-за постоянно гостивших в доме Пожирателей Смерти, но он не жаловался. Хозяйка в последнее время перестала бить его и грозиться по пять раз на дню оторвать голову, что можно было счесть почти счастьем для столь робкого существа, как домашний эльф.

Дверь тихо приоткрылась, и на кухню осторожно зашел Орион. Кикимер поспешил поклониться.

– Э-э-э, – рассеянно произнес Орион, оглядывая кухню, словно ноги сами привели его сюда, а он совершенно не планировал здесь оказаться, – Кикимер, а у нас нет чего-нибудь… интересного?

– Хозяин желает пирога с почками?

– Можно и пирога, – радостно согласился Орион. – Или тех пирожных, что были за ужином. Маленькие такие, на улиток похожие.

– Это и были улитки, – проскрежетал Кикимер. – Под брусничным соусом.

Казалось, эта весть немного опечалила Ориона, но он был не их тех людей, кто долго грустит из-за подобных пустяков.

– Наложи мне всего по чуть-чуть, Кикимер.

Домовой эльф принялся торопливо собирать еду. Он уже собирался передать хозяину тяжелую, вызывающую обилие слюны у любого, кто на нее взглянет, тарелку, как его чуткие уши вдруг уловили знакомый стук каблуков. В ту же секунду дверь на кухню распахнулась с такой бесцеремонностью, что с прилегающих к стене полок посыпались миски и тарелки.

– Где Регулус?

В сумерках глаза Вальбурги казались почти черными. Кикимер отвесил нижайший поклон, постаравшись при этом занять как можно меньше места в пространстве, а Орион поспешил поставить тарелку на ближайший стол, торопливо прикрыв ее салфеткой.

– Кикимер не знает. Кикимер уже три дня не видел молодого хозяина.

Вальбурга грозно посмотрела на мужа:

– А ты что здесь делаешь так поздно?

– Да вот, знаешь ли, пришел попросить Кикимера, чтобы он завтра пирог с миндалем приготовил.

– У тебя же аллергия на орехи, – ледяным тоном заметила она.

– Так я для тебя! Ты же любишь… – увидев ее гневный взгляд, он севшим голосом добавил: – Пироги с миндалем…

– Ненавижу, – отрезала Вальбурга.

Кикимер топтался на месте, не решаясь вставить слово и предупредить, что, кроме них, на кухню пришел кое-кто еще.

– Вальбурга, – голос незаметно появившегося Темного Лорда был тихим и угрожающим, – Я обдумываю в своем кабинете серьезные вещи. А в вашем доме даже ночью не дождешься должной тишины. Такое чувство, что я живу не у чистокровных волшебников, а у каких-то магглов.

В любой другой раз Вальбурга бы испугалась и поспешно извинилась, однако сейчас в ней не просто говорила, а практически вопила истинная мать.

– Моего сына уже три дня никто не видел. И я хочу знать, где он, – отчеканила она, почти не обращая внимание на светящиеся в темноте красные глаза своего собеседника. – И если по вашей милости он погибнет на каком-нибудь задании…

– Ты обвиняешь своего хозяина? – от гнева Темный Лорд перешел почти на змеиное шипение, – Ты обвиняешь Волан-де-Морта…

– Где. Мой. Сын.

Орион тайком выхватил из-под салфетки тарталетку и быстро засунул себе в рот – в такие опасные минуты еда была единственным спасением для его слабых нервов.

Кикимер спрятался за платьем Вальбурги, готовый в критичную минуту трансгрессировать вместе с хозяевами в любое место, только чтобы злой волшебник не успел причинить им никакого вреда.

Темный Лорд так и застыл, сжав палочку в своей руке. Его уже давно раздражала вся эта семейка, но сегодняшнее неуважение Вальбурги стало последней каплей.

Пытаясь вытащить, не глядя, еще одну тарталетку, Орион вдруг нащупал что-то плоское и шершавое – под полкой с супницами внезапно обнаружился конверт. Он торопливо вскрыл его и пробежал глазами.

– Я очень прошу прощения, но вот записка от Регулуса…

Вальбурга перестала испепелять взглядом Темного Лорда и выхватила у мужа пергамент. С минуту на кухне царила полнейшая тишина, прерываемая обиженным сопением Лорда и тихим хрустом Ориона – тому удалось незаметно захватить из тарелки тыквенные чипсы.

– Ясно, – бросила, наконец, Вальбурга и смяла записку. – Когда этот засранец вернется, пусть немедленно явится ко мне, ясно, Кикимер?

Домовик часто закивал, подхватывая бумажный комок и бережно прижимая к груди, словно это было величайшим сокровищем.

– Миссис Блэк, – начал угрожающе Темный Лорд, но та прервала его взмахом руки:

– Я слишком перенервничала, чтобы извиняться сейчас. Давайте отложим все это на завтра, мне просто необходимо прилечь.

Она подхватила подол платья и с достоинством удалилась с кухни. Темный Лорд покрутил в руках волшебную палочку, которой ему, похоже, не суждено было никого наказать в этом доме, и взглянул на Ориона.

– Климакс, – пожал тот плечами и протянул ему уже наполовину опустошенную тарелку. – Печеньку?