Гарри смотрит на видение из медальона, медленно расползающееся перед ним серовато-белёсой дымкой. Видит себя со стороны — руки, обнимающие хрупкие плечи подруги, губы, страстно целующие её, глаза, зажмуренные от удовольствия, — и очень медленно выдыхает, рискуя заново не вдохнуть. Лучше бы он никогда этого не видел. Лучше бы Рон вообще не возвращался. Лучше бы они навсегда остались здесь вдвоём — среди зимы, отрезанные от мира, предоставленные друг другу, — Гермиона и Гарри. Гарри и Гермиона.

Гарри видит, как Рон берёт её за руку и она благодарно улыбается. Старые бинты, наспех обмотанные вокруг его сердца и уже давно пропитанные кровью, не выдерживают такого напряжения — что-то внутри опасно трещит по швам, угрожая лопнуть в любую секунду и сбить всех присутствующих ударной волной. Он крепче обнимает Джинни за талию, вовлекая в поцелуй, но Гермиона слишком занята воротом рубашки их общего друга (а с некоторых пор ещё и своего парня) и совершенно не замечает ничего вокруг. Гарри лишь сильнее сжимает свою-вроде-бы-как-девушку в объятиях и прячет больной взгляд за стёклами старых очков.

Гарри думает, что совершает ошибку. Что все эти наряженные гости, пёстрые букеты цветов, ледяные статуи и бесконечное конфетти — всё это растает как дым, стоит ему только хорошенько зажмуриться. Он моргает пару раз, поправляет новые ("более современные, Гарри!") очки и устремляет взгляд в толпу. Гермиона сидит в первом ряду: жёлтый сарафан приятно оттеняет её загар, а длинные волосы убраны в высокий хвост. Она выглядит просто и одновременно торжественно, потому что смотрит на Гарри такими радостными глазами, что у него спирает дыхание. Гермиона замечает перемену в его взгляде и приподнимает брови. Гарри лишь сильнее хмурится, взвешивая все варианты, и пристально вглядывается в её обеспокоенное лицо. Она поймёт, думается ему. Гермиона не осудит. Гарри бросает последний взгляд на Джинни, идущую к алтарю, и аппарирует.

Гарри понимает — назад дороги нет. Чемоданы Гермионы заполняют гостиную его маггловского дома, и он, словно в какой-то прострации, молчаливо наблюдает за этим совсем недавно казавшимся ему нереальным действом. Она нашла его, бросила всё, что когда-либо связывало её с магическим миром, и сейчас перевозит свои вещи в его дом. Гермиона ещё долго смущается, нервно мнётся на пороге, словно тоже не знает, куда себя деть, и до Гарри наконец доходит очевидное: она пришла не за ним. Она пришла к нему. Гермиона не хочет его возвращать обратно, она хочет жить с ним здесь. Гарри отодвигает мешающий ему чемодан и опускается на колени у её ног. Спустя секунду он ощущает, как её теплая ладонь ласково гладит его по голове, и он прикрывает глаза, облегчённо выдыхая.

Гарри решает: сейчас или никогда. Малфой стоит напротив — высокий, прямой, натянутый как струна — и протягивает руку. Ему хорошо удаётся маскировать волнение, но отголоски затаённого страха всё ещё плещутся на дне серых выцветших глаз. Гарри переводит взгляд с малфоевского лица на руку — и обратно. Колеблется лишь секунду и пожимает протянутую ладонь. Гермиона приветливо улыбается Малфою, поглаживая свой огромный живот (её маггловский гинеколог говорит, что будет двойня), и приглашает его с супругой на ужин. Малфой мрачнеет, но обещает заглянуть — один. Когда на следующее утро Гарри получает первый за много лет выпуск "Ежедневного Пророка", всё становится на свои места. Лаконичная заметка под колдографией по поводу годовщины смерти возвращает его на много лет назад, напоминая о своих потерях, и Гарри прикрывает глаза — к смерти невозможно привыкнуть.

Когда он рассказывает обо всём жене, Гермиона предлагает написать Малфою письмо с соболезнованиями, напомнив, что приглашение остаётся в силе. И Гарри в очередной раз убеждается — она самая лучшая из всех, кого он знает.

Гарри смотрит на мир, и мир смотрит на Гарри: глазами его жены, его дочери, обоих его сыновей. Мир смотрит на него глазами бывшего врага, ставшего ближайшим другом, и бывшего друга, ставшего ему никем. Мир смотрит и показывает, учит и перекраивает, заставляет задуматься и сделать выбор, ставит в неловкие ситуации, подбрасывает испытания, вытаскивает из зоны комфорта, рушит воздушные замки, выбивает почву из-под ног, но никогда — никогда-никогда-никогда! — не разочаровывает.

И Гарри этого достаточно.